Старые черти

Следующие полчаса не происходило ничего важного или необычного. Перси вернулся и объявил, что Виктор уже едет. Два или три раза Чарли немного успокаивался и затихал, затем припадок возобновлялся. Дороти задремала на полу у кресла, свесив голову на грудь. Софи рассказывала, что они нашли Чарли у ограды автостоянки — он сидел там скорчившись и, судя по всему, не мог двинуться с места. Рианнон, стараясь не глядеть на мужа, раздала всем чай. Алун просто стоял и смотрел.

Приехал Виктор в черной куртке, черных брюках и такого же цвета рубчатом свитере с высоким горлом; тщательно выбритое лицо ничего не выражало. Не глядя по сторонам, он подошел к Чарли, крепко обнял брата и не отпускал целую минуту. Затем выпрямился и выпроводил из комнаты всех, кроме Софи, попутно достав из кармана кожаный или пластиковый футляр размером с очечник.

На кухне, где почти в мгновение ока очутилась изгнанная компания, Перси сказал Дороти, что сейчас они будут только мешать и не лучше ли потихоньку отправиться домой. После того как Дороти выслушала и отклонила это предложение, Перси без тени недовольства извлек откуда-то «Сотри кровь с моих рук» и устроился под люстрой. Рианнон наконец мельком глянула на мужа. Этот взгляд сказал ему то, что он и без того знал, и все равно у Алуна перехватило дыхание. Было ясно, что Рианнон уже не изменит своего мнения, как бы он ни старался ее переубедить. Она сложила чашки в раковину и тихо вышла из дома, оставив дверь приоткрытой: может, звала мужа за собой, а скорее просто потому, что имела обыкновение не закрывать двери. Алун счел за лучшее пойти за ней. Сказать ему было нечего, однако рано или поздно говорить придется.

Ветра не было, и Алуну показалось, что температура в доме и на улице совершенно одинаковая. Из-за холма вышла луна, высветив клочки двора, на которые не падала тень от невысоких деревьев и чахлых кустов, где могла укрыться Рианнон. Он сделал несколько нерешительных шагов по садовой тропинке среди зарослей сорняков к низенькому заборчику, за которым склон холма так круто уходил вверх, что никому не пришло бы в голову начать подъем без достаточно уважительной причины. Вокруг не было ни шороха. Тяжело ступая, Алун брел по узкой дорожке вокруг дома, когда услышал рокот особенно большой волны, разбившейся внизу о берег, и одновременно заметил, что Чарли затих, — по крайней мере его голос не доносился ни сквозь стену, ни через переднюю дверь. Алун дошел до места, откуда просматривалась вся «Тропа Бридана», — по-прежнему никого. Немного помешкав, он осторожно поднял щеколду и вошел в дом.

Виктор и Софи тихо переговаривались, но сразу же замолчали и вопросительно поглядели на Алуна. Чарли сидел между ними, раскинувшись в неуклюжей позе, и спал.

— Можно войти? — спросил Алун.

Виктор молча кивнул.

— Похоже, успокоился, да? — Алун подошел к Чарли, но не слишком близко. — Что… что вы с ним сделали?

— Ларгактил, — ясным голосом произнес Виктор, не отводя от Алуна ясных глаз. — Мощный транквилизатор. Вводится внутримышечно.

— Вот как?

— Да. Научиться колоть проще простого, пары минут хватит. Мы с Чарли договорились, что лекарство будет у меня. Очень разумно с его стороны. Он боялся, что по пьяни сам попытается сделать себе укол.

У Алуна достало ума не спрашивать, почему лекарство не доверили Софи.

— Что с ним такое?

— Он не сумасшедший, если это вас интересует. Кратковременная деперсонализация. [51]Приступ паники, вызванный невозможностью получить немедленную помощь. Представляю, как это страшно. Впрочем, и представлять не надо, правда?

— С ним все будет в порядке?

Неожиданно Виктор встал.

— Да, спасибо. Что еще вы хотите узнать?

— Я чувствую ответственность.

— Конечно, — ласково сказал Виктор. — Вы ведь слышали, что Чарли боится оставаться один в темноте.

— Вы меня спрашиваете? Да, без особых подробностей.

«Педик, — судорожно подумал Алун. — Чертов гомик. Говномес».

— Я имею в виду, что не знаю подробностей, — добавил он вслух. «Педрила».

— Но кое-что вам известно, насколько я…

Виктор едва заметно кивнул в сторону Софи, ничем не выдав, что знает о ее связи с Алуном.

Алун понял, что от него ждут объяснений, и продолжил:

— Да, кое-что я слышал. Вполне достаточно, чтобы догадаться: Чарли будет чертовски хреново, если я оставлю его ночью одного. Ему, видите ли, не понравилась моя новая работа, заявил, что все содрано у Бридана, вот я и разозлился. «Да что он о себе воображает!» — подумал я. Захотел с ним поквитаться…

Он умолк, увидев, что никто не обращает на него внимания.

Виктор повернул голову и сказал с преувеличенной вежливостью:

— Да-да, конечно, ценю вашу откровенность. А теперь предлагаю заняться делом.

В первую очередь он сердечно поблагодарил Дороти и Перси за помощь и выставил их за дверь — довольно непривычный для Морганов способ уходить из гостей, как подумали бы некоторые. Затем сказал Софи, что она поведет машину Норрисов, а он сам поедет на заднем сиденье вместе с Чарли (тот во время всего разговора неподвижно сидел в кресле). Позже кто-нибудь перегонит его машину домой. У входной двери — Рианнон уже вернулась — Виктор сухо обратился к Алуну:

— Мистер Уивер, если помните, мы познакомились в ресторане, который принадлежит мне и моему брату. Боюсь, тогдашний обед был не слишком изысканным, но я искренне надеялся, что смогу предложить более достойное угощение. К сожалению, сейчас возникло много проблем с поставками и персоналом, к тому же, как вы, наверное, слышали, новая печь до сих пор работает с неполадками. В общем, я бы не советовал вам посещать наше заведение до особого уведомления. Мы просто не в состоянии предложить то, к чему вы привыкли в Лондоне. Думаю, вы меня понимаете. Нос да. [52]

— Я скотина, — сказал Алун минутой позже. — Не надо говорить, что сейчас это уже не имеет значения; я хочу, чтобы ты знала — я все понимаю.

— Мне все равно, — ответила Рианнон. — Кстати, ты не мог бы лечь в комнате для гостей, раз уж она свободна? В спальне слишком узкая кровать, а я хочу выспаться.

Еще через минуту Алун подошел к столу, где возле пишущей машинки по-прежнему лежали его бумаги, вытащил из конверта «Возвращение домой», идиотски стараясь, чтобы жест не выглядел показушным, и приготовился разорвать всю стопку. Вдруг он подумал, что было бы неплохо подарить пару страниц какому-нибудь прижимистому ублюдку-издателю — пусть опубликует в студенческом журнале либо выставит на благотворительном аукционе, да и вообще, чем черт не шутит. Пощадив плоды собственного труда, Алун счел, что нет необходимости приступать к следующему пункту плана — уничтожению фотографии Дая с Бриданом. В конце концов, это всего лишь копия. Не стал он и запихивать свой экземпляр «Полного собрания стихотворений» на полку между другими книгами, чтобы никогда его больше не видеть. Наверняка сборник пригодится, когда нужно будет написать очередную статью, подготовить беседу, да мало ли что, лишь бы имело отношение к великому поэту. Конечно, можно остановиться в любую минуту, было бы желание. Но Алун знал, что не остановится никогда.

8 — Чарли

1

— Лично я считаю, что все упирается в одно, — сказал Гарт. — Розовый джин. Спасибо, Арнольд. О чем это я?.. Ах да: валлиец ли он или нет? Проще простого.

— При всем уважении к тебе, Гарт, я не соглашусь, что это просто, — возразил Малькольм. — Можно быть валлийцем и одновременно порочить страну, и потому я с горечью вынужден признать: именно так делает Алун. Он…

— Извините, что вмешиваюсь, — перебил его коренастый мужчина с густыми усами, похожий на турка или даже ассирийца, — тип внешности, порой встречающийся среди валлийцев. Инженер-сметчик из городка Ньюкасл-Эмлин, он был приятелем старого Арнольда Сперлинга. — Вы, случайно, не преподавали английский язык в средней школе Святой Елизаветы? Много лет назад?

51

Состояние, сопровождающееся изменением или потерей чувства собственного «я». Длительная деперсонализация весьма мучительна и часто приводит к суицидам.

52

Спокойной ночи (валл.).