Страница 7 из 11
* * *
В областном центре прохожие не могли объяснить толком, как проехать в больницу. Знали приблизительно, где она находится; кто-то даже сказал, на каком троллейбусе туда можно добраться, но из его путаных объяснений понять, где он ходит, было невозможно.
– Такси, – сообразил наконец Владимир Алексеевич. – Нужно у таксиста спросить. Можно заплатить, и за ним проехать.
Так и сделали. Таксист на стоянке был рад такой оказии, только плату потребовал сразу, словно сомневался в честности людей, не пожелавших стать его пассажирами. Впрочем, цена оказалась далека от московской. Вслед за такси добрались быстро.
В приемном покое к офицерам отнеслись уважительно. Спросили дату поступления, поискали в регистрационных книгах и, к удивлению полковника Кирпичникова, сообщили:
– Есть такая. Только...
– Что? – почувствовал полковник подвох.
– Она в шестнадцатом отделении.
Медсестра смотрела с каким-то особым видом, взглядом подчеркивая значимость своих слов.
– Шестнадцатое отделение – это хорошо или плохо? – переспросил Кирпичников.
– Это следственное отделение. Там содержатся преступники, которые находятся под следствием. Свидания с такими пациентами запрещены. Допускаются только следователи и адвокаты, но только в сопровождении санитаров. В шестнадцатом отделении у нас с порядком строго. Как в прошлом году один сбежал, так строгости и ввели. Все по инструкции.
– А кто может дать разрешение на свидание? – поинтересовался Геннадий.
– Только следователь по согласованию с заведующим отделением. Сегодня уже невозможно. Следователя искать нужно, а заведующий уже ушел. Он только до четырех, как и все завы. Приходите завтра.
– Мы из Москвы, – сказал Геннадий. – Может, что-то возможно сделать?
– Вы родственники?
– Нет. Мы друзья ее сына.
– А... Я поняла. Тут много разговоров об этой женщине было. Это та старуха, которая сына-священника «заказала». Она?
– Что-что? – удивился Владимир Васильевич. – Матушка что сделала?
– «Заказала»... Убийцу наняла...
– Это кто такую глупость вам сказал? – Полковник не знал, смеяться ему или плакать.
Медсестра на эти слова обиделась.
– Глупость не глупость, это не моего ума дело. Приезжайте завтра. И пораньше... – И уткнулась носом в какой-то длинный, на несколько страниц, список, внимательно вчитываясь, словно старалась наизусть все выучить.
– А кто следователь у нее, не подскажете? – поинтересовался капитан Кирпичников.
– Все только у заведующего отделением. Я этого и знать не могу, потому что шестнадцатое отделение закрытого типа. Нас не оповещают. Извините.
Отец с сыном вышли на крыльцо и только там переглянулись.
– Одно хорошо, что с ней не случилось ничего худшего, – сказал Геннадий. – Хотя что может быть хуже такого обвинения...
– Господь посылает нам только такие испытания, которые мы в состоянии вынести, – сказал Владимир Алексеевич. – В этот раз послал матушке. И нам наши послал. Правда, всей глубины своих мы до сих пор не знаем... Поехали. Меня еще генерал ждет.
До Москвы ехать предстояло еще почти четыреста километров...
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Стоянки для посторонних машина при базе Департамента «Х» не имелось – в ней просто не было необходимости. Сотрудники, которые приезжали на работу на своем транспорте, как правило, оформляли пропуска и ставили машины сразу за воротами. Владимир Алексеевич на своей машине на работу не ездил, потому что до гаража ему было добираться дальше, чем до места службы, и потому такого пропуска не имел. И вынужден был оставить машину с сыном за воротами. Впрочем, он надеялся, что пробудет у генерала недолго.
Апраксин ждал полковника у себя в кабинете. Работал за компьютером и, как только Кирпичников вошел в кабинет, развернул монитор так, чтобы полковнику ничего не было видно.
– Присаживайся, Владимир Алексеевич.
– Я ненадолго, товарищ генерал. Меня за воротами сын в машине ждет.
– Старший лейтенант... – Генерал показал, что с личными данными полковника хорошо знаком. Наверное, и не только в отношении ближайших родственников.
– Уже капитан. Внеочередное присвоили...
– В отца, похоже, пошел. А что во двор не заехали?
– Я пропуск не оформлял. Мне без надобности.
– Это дело личное. Трубку принес?
– Так точно.
Генерал нажал клавишу на селекторе.
– Владимир Иванович, зайди. А ты, Владимир Алексеевич, коротко напиши рапорт о происшествии. Поскольку ты у нас человек номенклатурный, личность, можно сказать, государственной важности, мы не можем игнорировать никакие происшествия, что с тобой происходят. Коротко напиши. Что вспомнишь потом, допишешь.
Генерал придвинул полковнику чистый лист бумаги. Ручка у Кирпичникова была своя. Но написать рапорт он не успел, хотя и начал. Меньше чем через минуту в кабинет вошел руководитель научно-испытательной бригады Владимир Иванович Авсеев. Поздоровался.
– Что перебрасывать нужно? – деловито поинтересовался он, принимая из рук Владимира Алексеевича трубку.
– Две последние записи.
Авсеев ушел, а Кирпичников коротко изложил на бумаге суть происшествия. Не забыл проставить точное время всего случившегося, потому что по армейской привычке все фиксировал в памяти. При определенных обстоятельствах временной момент может здорово сработать, поэтому приходилось быть всегда предусмотрительным.
Генерал убрал рапорт в сейф, стоящий у него за спиной.
– Что еще интересного в деревне? – поинтересовался он, но ответить полковник не успел, потому что вернулся Авсеев и возвратил трубку полковнику.
– Все в порядке, Владимир Алексеевич. Я перебросил файлы в вашу персональную папку во внутренней сети. Если хотите, можете переместить файлы в директорию, закрытую паролем.
– Это не настолько секретно, – сказал полковник. – Спасибо.
Авсеев вышел, и генерал поднял подбородок, предлагая полковнику начать рассказ. И Владимир Алексеевич поведал не только деревенские скудные новости, но и суть своих подозрений по поводу смерти брата. При этом он подчеркнул, что это лишь подозрения, хотя и имеющие под собой достаточно прочную основу. Рассказал и о том, где была обнаружена Кирпичниковыми мать убитого священника.
– Это уже слишком, – возмутился генерал. – Они что, пытаются доконать старую женщину? Или надеются выбить из нее сведения?
– Ну, методы, знакомые еще по практике КГБ, – пожал плечами Владимир Алексеевич. – Правда, Комитет имел лучших профессионалов и все провокации устраивал весьма ловко. Но у меня есть подозрения, что и мою Надежду спрятали каким-то подобным образом. Это уже стиль просвечивается, то есть школа. А от школы, которую они прошли, эти парни отойти не смогут. Уровень не тот, чтобы работать нестандартно.
– Я стал было задавать вопросы своему руководству, но меня «обрезали» – попросили не соваться не в свое дело, – сказал Виктор Евгеньевич. – То, что вопрос касается одного из ведущих специалистов моего Департамента, в счет принимать не хотят. Хотя категоричного запрета на действия мне тоже не дали. Значит, я имею право кое-чем тебе, Владимир Алексеевич, помочь. Я уже попробовал. И еще попробую узнать кое-что о судьбе матери священника. Что касается Департамента «Z»... Да, есть такой, действует еще меньше месяца. За основу взято несколько отделов головного управления ФСБ, которые и выделили в отдельную систему с широкими полномочиями. Но с полномочиями закрытыми, не имеющими под собой правовой основы, – впрочем, как и многие виды нашей деятельности. Занимается проблемами межнациональных и межконфессиональных отношений. Следовательно, как я понимаю, документы погибшего отца Викентия могут входить в сферу интересов «Зет». Система эта одного уровня с нами, противоборство может выглядеть некрасиво; тем не менее оно тоже возможно. А наши интересы для государства являются более важными, чем исторические факты почти вековой давности. Хотя те факты и способны вызвать всплеск религиозного противоборства... Вот так. У меня все. Остался незакрытым один вопрос – когда будем делать банкет по поводу получения очередных званий?