Смертник номер один

В чехле на поясе Лукьянова зазвонила трубка мобильника. Он вытащил ее, посмотрел на определитель и ответил:

– Генерал Лукьянов. Слушаю, Виктор Сергеевич. Мы как раз о вашей братии говорили. Если вы раньше все были ментами, то как вас теперь называть? Не понтами же. Хотя тоже колоритно… Ладно, придумаем сами… Ты по делу? Я слушаю тебя, Виктор Сергеевич…

Мне не было слышно, что там этот мент-понт говорит генералу, и потому я просто ждал. Разговор закончился достаточно быстро, после нескольких генеральских вопросов и долгих ответов на них. Но беседа эта была явно деловой, что я сумел понять из нескольких фраз Лукьянова, и имела прямое отношение к нашим общим делам. Так и оказалось. Попрощавшись, Николай Владимирович убрал трубку и довольно долго что-то обдумывал. Лицо его при этом было сосредоточенно и мрачно.

– Неприятные новости, товарищ генерал? – наконец не выдержал я, напомнив Лукьянову о своем присутствии в кабинете.

– Как сказать, приятные или неприятные… Просто информация к размышлению. Произведена первичная баллистическая экспертиза пули, что прошла через мою руку и застряла в центральной стойке машины. Пуля, попав в пластик, сохранилась достаточно хорошо, и потому результат экспертизы выдали быстро. Так вот, три дня назад на Ярославском шоссе было совершено нападение на автозаправочную станцию. Информация о готовящемся нападении была получена несколькими днями раньше. И на всех ближайших к Москве заправках были выставлены засады. Нападавшие на такую засаду и нарвались. Их было шесть человек. На всех – три пистолета, обрез и автомат. Водитель был безоружным. Двоих бандитов убили в перестрелке, трое сдались, а один, с автоматом, сумел убежать в лес. Отстреливаясь, ранил двух ментов, потому и не смогли догнать. А теперь и пуля, и автомат выплыли… О чем это говорит?

– Лишь о том, о чем мы с вами только что разговаривали: менты наняли настоящих бандитов из леса. А по национальности задержанные кто?

– Жители Дагестана. А по национальности – кто их знает… В Дагестане куча разных национальностей живет. Все они – просто дагестанцы, и все.

– Это меня и смущает, – заметил я. – Или сами менты из отъявленных бандитов и поэтому дружат с себе подобными, или эти бандиты не настоящие, а так, новички. Я бы, товарищ генерал, склонился ко второму мнению.

– Почему? – вяло, вроде бы думая о чем-то своем, спросил Николай Владимирович.

– Все просто. Две акции, и обе провалены. К тому же, как вы говорите, в первом случае их кто-то сдал. Настоящих бандитов не сдают.

– Сдала женщина, которая приютила у себя одного из них. Рассчитывала на короткую связь, на развлечение, а потом опомнилась, когда избавиться от него никак не могла. Убить грозился, потому и сдала.

– Опять-таки несерьезно. Это дилетанты. Серьезный бандит не мог бы допустить, чтобы женщина, которую он запугивает, узнала о готовящейся акции.

– К двум твоим вариантам я добавил бы третий. Менты там, в Дагестане, взяли бандитов на чем-то – и не стали доводить дело до суда. Предложили выполнить задание и в этом случае все материалы дела уничтожить. Я с такими вариантами на Кавказе уже несколько раз сталкивался.

– Возможно, – согласился я. – Но если уж идти в эту сторону, я бы еще и четвертый вариант добавил, с которым тоже сталкивался. Был уже в моей практике случай, когда, ликвидируя банду, мы подстрелили бандита, у которого были при себе документы. Правда, не паспорт, а только военный билет и водительское удостоверение. На фотографиях – он. Фотографии не вклеены, изначально там были. Экспертиза подтвердила – «родные». Стали проверять дальше, надеялись выйти на его связи; оказалось, мужик в это время должен срок отбывать. Стали других убитых из той же банды проверять, кто без документов был. И всех удалось опознать. Все они в это время официально отбывали срок в колонии строгого режима. Не знаю уж, чем дело закончилось – мы передали материалы в прокуратуру, – но факт остается фактом: банда сформировалась в «зоне», возможно, кем-то и с определенной целью, и отправлена на выполнение задания. Наверное, планировали вернуться в «зону», иначе как бы тамошнее начальство отчитывалось. Впрочем, отчитываться они умеют…

– Это тоже вариант, – согласился генерал. – Но у меня другая мысль в голове сидит. Отношение к нашему списку… Я вот вообще ни разу в Дагестане не был, ни одной командировки туда. Практически по всем республикам проехал и прошел, а вот в Дагестан как-то не заносило, хотя именно там сейчас самая сложная обстановка. А ты?

– Дважды бывал официально, а один раз нас в помощь из Ингушетии вертолетом перебрасывали. Прилетели, отстрелялись – и снова в Ингушетию, свои дела заканчивать… А другие – бывали?

– Нет у меня пока данных. Прикажу подготовить на всех, чтобы иметь точную картину. Но мне все же кажется странным тот факт, что дагестанцы первой жертвой выбрали меня, хотя я в Дагестане не был. О чем это говорит?

– Это говорит о том, что планирование осуществлялось каким-то общим центром. Хотя бы первичное, в общих чертах и директивах. А потом уже на месте кто-то прорабатывал планы в деталях, с привязкой к местности. Кроме того, вероятно, плавает информация о том, что Комитет занимается защитой людей из списка. И бандитам есть резон начинать именно с руководителя, чтобы парализовать деятельность организации и беспрепятственно расправиться с остальными.

– Вот именно, – согласился генерал. – А твоя мысль о том, что банда состоит не из бандитов-боевиков, а из уголовников, мне нравится. Когда в меня стреляли, почему я сумел так удачно от них избавиться?

– Почему?

– Потому что они и засаду делают, как уголовники, дурных фильмов насмотревшиеся. С рисовкой, с выходом в полный рост, как Терминатор или, что еще глупее, Рэмбо. Так только уголовники могут. Боевики из леса сработали бы более аккуратно и безопасно для себя.

– Спасибо ментам за это. Но вообще-то, между уголовниками и боевиками разницы мало. По крайней мере, для тех, на кого они охотятся.

– Разница в подготовке… Хочешь, рассмешу? Около месяца назад ФСБ задержала какого-то кабардинца, который изготавливал взрывное устройство. Его вместе с этим устройством и прихватили на съемной квартире. И знаешь, что было в этой машинке самым главным?

– Что?

– Таймер с крупным табло. Цифры по пять сантиметров – видимо, на случай, если слепой попадется…

Я и в самом деле хохотнул. Меня всегда умиляли тупые голливудские боевики, где взрывное устройство всегда имеет таймер с табло и сообщает жертвам-героям, когда им предстоит взлететь на воздух – чтобы успели помолиться и исповедоваться, наверное. Ни один нормальный специалист не будет ставить такую дурость на взрывное устройство. Зачем усложнять и без того сложную технику? Только ради того, чтобы режиссер фильма имел возможность выпендриться и закрутить сюжет, как ему кажется, покруче? Я вообще киношные боевики стараюсь не смотреть. Ни наши, ни американские. Разве что фильмы со Стивеном Сигалом. Как специалист могу оценить его способности в рукопашном бою. Это не какой-нибудь бывший балерун ван Дамм, вызывающий своим умением только смех. Сигал – настоящий боец, и не заметить этого нельзя.

– Так вот, – продолжил генерал, – этот взрывотехник был чистым уголовником. Он не теракт готовил, а хотел взорвать стену сбербанка. Правда, тот был на первом этаже жилого многоэтажного дома, и к чему это могло привести, если там было полтора килограмма взрывчатки в тротиловом эквиваленте…

– Стена дома рухнула бы, причем ровно на сбербанк, и подойти к внутренним помещениям было бы невозможно, – сделал я вывод. – Следовательно, взрыв был простым баловством. Своего рода мелким хулиганством с отягчающими последствиями, оцениваемыми по статье о терроризме. То есть тянущими на пожизненное заключение.

Дверь открылась, и вошел старший лейтенант Сережа.

– Я чай свежий заварил. Приглашаю в свой кабинет.

– Отказаться от твоего чая я не смогу, – сказал генерал.

– А я тем более, – заметил я, – потому что товарищ генерал не догадался меня угостить.