Огонь Прометея

Начальник космопорта к его хозяевам не принадлежал, и именно поэтому приглашение на инструктаж в кабинет его заместителя Клера насторожило. Хотя вообще-то он привык получать ориентировки от самых разных людей, порой весьма необычным способом.

Но эти люди редко занимали официальные должности. А должность начальника единственного оставшегося после войны космопорта считалась весьма престижной и приносила своему владельцу немалый доход.

Одни комиссионные с контрабандных грузов вполне могли потянуть на хорошую виллу в Средиземноморье. На кой черт он понадобился Луниру? Человек, занимающий подобное положение, не станет играть роль посредника в сомнительных делишках, которые обстряпывало ведомство Годвина, носившее невинное название «Дальние перевозки». Что-то за этим вызовом скрывалось. Что-то важное.

Возможно, начальник космопорта считал, что беспокоиться по поводу разоблачения его сомнительных связей со стороны Годвина не следовало. Хотя всегда оставалась вероятность того, что в случае провала операции Годвин начнет давать показания властям, чтобы спасти свою шкуру, и опасаться этого любой разумный человек не станет в одном-единственном случае, если он будет уверен в том, что Годвин с задания не вернется.

Специальность наемного убийцы требовала предельной осторожности, слишком часто ненужных свидетелей устраняли, несмотря на прежние заслуги. И в этот раз, переступая порог кабинета Лунира, Годвин решил, что будет вдвойне осторожен.

Лунир был худ, нездоровый цвет лица генерала свидетельствовал о какой-то тщательно скрываемой от окружающих болезни, а гражданский костюм, который ему пришлось напялить, следуя недавнему имперскому указу, отменившему форму для руководителей гражданских ведомств, смотрелся на нем нелепо.

Лунир знал об этом, и чувство недовольства своим внешним видом лишь усиливало его раздражение от необходимости встречаться с человеком, чей общественный статус был весьма сомнителен. Людей, подобных Годвину, не принимали в приличном обществе — хотя существование «очистительного батальона», входившего в структуру «Дальних перевозок», никто не отрицал, и служба в его рядах считалась в определенных кругах престижной, из-за высокой зарплаты и того страха, который чистильщики вызывали среди людей, не защищенных от их длинных рук своим высоким положением. Окинув Годвина высокомерным и слегка презрительным взглядом, Лунир сразу же перешел к делу:

— Ваша прошлая миссия оказалась неудачной.

Годвин, ожидавший, как минимум, благодарности за хорошо выполненную работу, выглядел удивленным и растерянным, и хотя на его непроницаемом лице чувства практически не отражались и он не произнес ни слова возражения, Лунир знал, что это так.

— В этом нет вашей вины. Ошиблись с ориентировкой. Мы слишком мало знали об объекте, который вам поручили ликвидировать. Впрочем, мы и сейчас знаем о нем не больше. Было известно только то, что он возвратится из дальней звездной экспедиции в одиночку, что он чрезвычайно опасен и ни в коем случае не должен оказаться на Земле.

Поэтому произошла ошибка. Не ваша ошибка. Те, кто ее допустил, будут сурово наказаны.

— Но покинуть карантинную станцию без вашего разрешения невозможно! Если объект на месте, эту ошибку легко исправить. — Годвин рискнул, наконец, выразить свое отношение к происшедшему. Ошибся не он, но по опыту Годвин знал, что за ошибки начальства всегда приходится расплачиваться стрелочникам, и до сих пор не мог понять, что, собственно, хотят от него и для чего он сидит в этом кабинете. Разъяснения не заставили себя долго ждать.

— Вам придется повторно отправиться на карантинную станцию и ликвидировать того, кого следует.

Лунир произнес эту фразу совершенно равнодушным голосом, но его глаза цепко следили за лицом «специалиста». Из чисто человеческого любопытства ему хотелось знать, отразится ли что-нибудь на лице этого прошедшего огни и воды человека, фактически только что получившего свой смертный приговор и наверняка уже догадавшегося о том, что его ждет после выполнения очередного задания.

На лице Годвина не шевельнулся ни один мускул, разве что чуть дернулся кадык. Лишь через минуту он спросил:

— Господин генерал, вы действительно собираетесь послать меня повторно на карантинную станцию?

— У вас что, проблемы со слухом?

— Но ведь меня там узнают!

— Не считайте нас за идиотов. Вам полностью изменят внешность и легенду. Мы не собираемся экономить на пустяках, ваша пластиформация уже оплачена.

— В любом случае, там будут настороже. Они не дадут мне шага ступить! После того, что произошло, любой инспектор с Земли будет встречен на станции весьма недружелюбно.

— А это уж ваши проблемы. Мы не ограничиваем вас в выборе средств. Каждый, кто попытается вам помешать выполнить миссию, может быть ликвидирован.

— Не сочтите мой вопрос слишком дерзким, генерал, но почему бы, в таком случае, вам не прекратить доставку пищи и топлива на карантинную станцию? Месяца через два никакая зачистка не понадобится.

— Потому, что для нашего объекта эти меры могут оказаться недостаточными. Я уже говорил, что он слишком опасен. Мы даже приблизительно не знаем, какими возможностями он обладает. И я должен иметь полную уверенность в том, что он уничтожен. Вам придется подтвердить свой отчет снимками и вещественными доказательствами его гибели.

Лишь теперь Годвин позволил себе перевести дух. По крайней мере он мог быть уверен в том, что до того, как его отчет, вместе с бесспорными доказательствами ликвидации объекта, ляжет на стол генерала, его собственной жизни ничто не угрожает, если, конечно, не считать весьма сложной ситуации на станции и особых возможностей самого объекта, но с этим Годвин надеялся справиться.

Теперь у него появилось время, чтобы как следует обдумать свои дальнейшие действия, после того как задание будет выполнено. Годвин не принадлежал к людям, способным войти в туннель, не имеющий выхода в конце. Генералу придется долго ждать отчет о проделанной им «работе».

* * *

Танаев лежал на своей узкой неудобной койке, вдыхал застоявшийся запах пыли и следил за тем, как бесконечная ночь медленно ползла мимо него. В космосе привычной земной ночи не бывает, и оттого условная ночь, обозначенная лишь корабельным временем, кажется еще тягостнее.

После того, что он узнал минувшим вечером в кают-компании, ему было о чем подумать. Похоже, он действительно основательно опоздал с возвращением. Если Эдвард сказал правду — и от прежней космической Федерации ничего не осталось, значит, Хорст успел осуществить свои планы по захвату Земли. Что же ему делать? Мир, который он знал и к которому принадлежал, исчез. Растворился в небытии. Сумеет ли он найти для себя место в новом мире? «Найду!» — решительно заявил себе Глеб, стараясь подавить отчаяние, готовое сломать все защитные барьеры его психики. Полных поражений не бывает. Всегда остаются очаги сопротивления. И не надо забывать, что могучее оружие, способное перевернуть ход истории, еще может вернуться к нему в тот момент, когда от него будет зависеть не только его собственная жизнь, но и судьба его родной планеты.

Хорст не зря боялся Меча Прометея и сделал все от него зависящее, чтобы уничтожить его носителя, — не получилось... Теперь, когда Глеб объявился поблизости от Земли, эмиссары Хорста обязательно повторят попытку... не с этим ли связано убийство Андре?

Погибший механик вернулся из экспедиции в одиночестве, возможно, именно это обстоятельство его погубило. Слуги Хорста могли предположить, что внешний облик Глеба сильно изменился. Наверняка они знали лишь то, что он появится на земной орбите в небольшой шлюпке, в сопровождении женщины... Нужно выяснить, сопровождала ли Андре женщина? Если да, то его предположения обретут под собой надежную почву. Хотя женщина могла и не выдержать всех тягот этого долгого пути. Она могла погибнуть в дороге. Слуги Хорста действовали наугад, они ни во что не ставят человеческую жизнь и, как только поймут, что ошиблись в выборе объекта, повторят попытку. Они будут готовы убить всякого, кто хоть чем-то напомнит им ускользнувшего от них на Элане носителя великого Меча...