Огонь Прометея

Модоры придумывают бесконечное количество хитростей и идут на любые жертвы ради того, чтобы проникнуть за стены монастыря. Я должен был убедиться...

— И кто же вам поручил подобную проверку? А может быть, это ваша собственная инициатива? До каких пределов простирается ваша подозрительность? Или она не имеет предела?

— Мне приказали обучить вас тайным приемам защиты, которые известны только нашим братьям. Мне приказали также подготовить вас к миссии, которую не смогли выполнить наши лучшие подвижники. Это вызвало у меня определенные сомнения. Я должен был знать наверняка, что имею дело с другом, а не с врагом.

— Иными словами, вы сами решились на эту проверку?

Миранд молчал, подтвердив своим молчанием предположение Танаева. Боль от неглубокой раны уже прошла, навигатор знал, что к завтрашнему дню от нее не останется даже шрама, и все же что-то ему основательно не нравилось в этой истории. Чего-то Миранд недоговаривал. Иногда в его словах Танаев чувствовал прямую ложь. Он всегда ее тонко чувствовал и не сомневался, что интуиция не зря предупреждает его и на этот раз. Вспомнились слова Александера о том, что нельзя никому слепо доверять даже в этой святой обители, в том числе и Миранду... И если этот удар был нанесен умышленно, с неизвестной ему целью, то об этом должен узнать архимандрит.

— Проводите меня к Александеру!

Что-то случилось с лицом Миранда после этого требования. Среди целой гаммы чувств, которые заставили покраснеть монаха, проскользнуло удивление, но оно явно играло не самую первую роль.

— Проводить вас к кому, сударь?

— К Александеру! К вашему настоятелю! Настоятель обещал мне...

— Александер, наш святой настоятель, не мог вам ничего обещать. Он умер сорок лет назад. Я не могу вас к нему проводить. Вы уж простите!

Эта фраза рефреном отдавалась в ушах Танаева несколько раз, прежде чем он сумел произнести:

— Может быть, и на торжественной встрече в день нашего прибытия его не было?

— Был его образ, двойник, привидение — называйте, как хотите, но самого Александера там не было.

— Ну, знаете, с меня хватит! Ваша святая обитель похожа на дом умалишенных!

Глеб уже прошел половину расстояния до калитки, когда его нагнал вопрос Миранда:

— А что именно обещал вам Александер?

— Он обещал отправить меня к вратам, пробитым под вашим монастырем и ведущим, как я теперь начинаю понимать, в преддверие ада!

— В таком случае, вам не удастся уйти отсюда, не выполнив его пожелания.

— Уж не вы ли меня остановите?

— Я не собираюсь вас останавливать. Но никому еще не удавалось нарушить приказ Александера, независимо от того, в каком состоянии находился архимандрит, когда его отдавал.

Приблизившись к тому месту в ограждении, где меч, выбитый из его рук, вонзился в щит, Глеб мимоходом, словно невзначай, схватился за рукоятку и выдернул меч.

Это потребовало значительного усилия, но зато теперь оружие снова оказалось у него в руках, и он не собирался больше с ним расставаться.

Ежесекундно ожидая окрика и распоряжения вернуть меч, Глеб стремительно пересек плац и захлопнул за собой калитку.

Не сказав ни слова, Миранд проводил его недобрым взглядом, в котором можно было увидеть странную смесь страха и раздражения.

* * *

Годвина Танаев нашел в его келье, где тот, с пользой для себя, «знакомился с монастырем», переваривая обильный завтрак в собственной постели.

— Вставай! Нам предстоит одно дело.

— Можно узнать, какое? — спросил тот, не спеша покидать теплую постель. Везде, где это возможно, Годвин старался избегать неприятностей и выбирал путь наименьшего сопротивления. Но зато уж в тех случаях, когда обстоятельства припирали его к стенке, он действовал решительно и эффективно.

За это качество Танаев и ценил своего разгильдяистого помощника, постепенно и незаметно становившегося его другом, несмотря на темное прошлое Годвина, омраченное заказными убийствами. Но эти убийства происходили так далеко от мира, в котором некогда существовал Танаев, что воспринимались им как нечто эфемерное и далекое от нынешней реальности.

— Нам надо найти Альтера. У меня возникло ощущение, что он опять попал в беду. Мне кажется, в этой святой обители слишком часто говорят одно, думают другое, а делают третье. Альтер поможет нам разобраться в том, кто здесь враг, а кто друг.

Закончив эту тираду, Танаев расстегнул свою продырявленную куртку, на которую давно уже с подозрением поглядывал Годвин, и, обнажив раненое плечо, подошел к зеркалу.

Хотя регенерация шла не так быстро, как раньше, рана уже затянулась. На ее месте отчетливо выделялся розовый выпуклый шрам, прикосновение к которому вызывало тупую, ноющую боль.

— Что с тобой произошло? — спросил Годвин, стремительно покинув постель и приблизившись к Танаеву с явным желанием помочь.

— Результат тренировочного поединка.

— Неловкость или случайность?

— Не то и не другое. Эта рана нанесена умышленно.

— Ты уверен, что она чистая? Мне поискать местных лекарей? Валамский монастырь славится своими врачевателями.

— Я не нуждаюсь в лекарях, а кроме всего прочего, мы не знаем, кому здесь можно доверять. Лекарство легко превратить в яд.

Покончив с изучением собственной раны, Глеб вернулся к скамейке, на которую небрежно бросил свою изрезанную куртку, и, приподняв ее, неожиданно замер. По лицу его медленно разливалась смертельная бледность, а руки лихорадочно обшаривали поверхность куртки, выворачивая наизнанку карманы.

— Что с тобой? — встревоженно спросил Годвин. — Что случилось?

— Пропал передатчик...

— Какой передатчик? — не сразу понял Годвин.

— Тот, по которому я должен был отправить сигнал командованию федерального флота, чтобы предотвратить ковровую бомбардировку северных районов планеты! Но я не мог его потерять! Единственное место, где это могло случиться, — плац, на котором меня ранили. Лезвие меча зацепило внутренний карман куртки. В образовавшееся отверстие передатчик мог вывалиться... Сомневаюсь, чтобы подобный удар можно было рассчитать специально. Миранд вообще не мог ничего знать о передатчике! — Танаев словно размышлял вслух, но в его тоне слышалось сомнение в собственных словах.

— Так давай поищем его! Ты только что вернулся с плаца, вряд ли твой передатчик мог кому-нибудь понадобиться! Там было много народу?

— Только я и Миранд.

— Тогда не стоит переживать раньше времени! Мы найдем его!

Глава 38

Но они ничего не нашли на пустом плацу, хотя перевернули каждый камешек. Миранда, разумеется, здесь тоже уже не было.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Годвин, когда безрезультатные поиски передатчика закончились и оба, потрясенные неудачей, присели на скамью, за которой стояли пустые теперь козлы для тренировочного оружия.

Танаев долго мрачно молчал, постепенно осмысливая размеры катастрофы и ее возможные последствия. Не получив вовремя условного сообщения, Катасонов решит, что последняя отчаянная попытка федералов узнать о происходящем на захваченной планете окончилась неудачей, и отдаст приказ о начале бомбардировки.

До условленного крайнего срока оставалось всего девять дней, и сейчас Танаев проклинал себя за то, что не отправил сообщение раньше, тянул до последнего, все еще надеясь что-то уточнить и выяснить. Хотя и так было ясно, что на Земле сохранились обширные районы, неподконтрольные модорам, в которых жили вполне нормальные люди, и теперь все они могли, по его милости, погибнуть.

— Рану мне нанесли не случайно! Теперь я начинаю понимать, для чего это понадобилось, — произнес Танаев, сжимая челюсти. В его глазах разгорался огонь, не предвещавший ничего хорошего виновнику происшествия.

— Не торопись с выводами. Для того чтобы специально подстроить этот ваш поединок, Миранд должен был знать о твоем передатчике. Ты говорил кому-нибудь из местных о том, что носишь его с собой?