Страница 8 из 13
– Все у них есть. Сейчас, наверное, приедут.
В эту минуту, когда техник снова открыл рот, чтобы одновременно зевнуть и потом возразить, раздался сильный взрыв.
Они не поняли сначала даже, где это – в поселке, за лесом, на шоссе?
А потом сухо и отчетливо защелкали выстрелы. Бах-бах-бах! И автоматная очередь – словно град железный ударил по жести.
– Полундра, это что же? Стреляют?! Где это?
– В лесу!
– Да не, это со стороны дороги!
Техники, диспетчер загалдели все разом. Молодой охранник сунулся было:
– Я побегу посмотрю!
– Стой, не смей, слышишь? Еще не хватало, чтоб тебя там убили. Звони в полицию!
Автоматная очередь, затем еще одна. И лишь эхо над темным аэродромом.
– Алло, ОВД… полиция? Это с аэродрома «Райки» звоню. Немедленно приезжайте, у нас тут прямо война какая-то, стреляют! Ах, вам уже с дач звонили и из поселка тоже… Едете уже? Они сказали, что уже выехали на место, – охранник оторвал от уха мобильный.
Все стихло в ночи. В лесу, на шоссе, над аэродромом.
Словно и не стрелял никто и нигде. Словно все это почудилось, приснилось. Но ведь не спали же они.
– Я все-таки пойду гляну, хоть за ворота выйду, – молодому охраннику не терпелось поучаствовать в событиях, которые он лишь слышал, но не видел.
– Не смей, я сказал, то есть один не ходи, – старший из всей компании по должности – диспетчер – сунул в рот сигарету. – Мы все сейчас выйдем за ворота, посмотрим, оценим обстановку.
Они двинулись через летное поле в направлении ангаров, конторы-диспетчерской и главных ворот. Шли неторопливо. Никому особо не хотелось покидать территорию аэродрома.
– Разборка. Братва счеты сводит, – техник прислушался. – Ишь ты, словно умерло все. А это что?
– Это сова кричит, – молодой охранник разбирался в орнитологии.
– Стрелка бандитская, точно, – гнул свое техник. – Наши-то заказчики-пассажиры где?
Они подошли к воротам, и в эту самую минуту на шоссе вдали показались огни фар.
– Едут, если они не в курсе, не слышали ничего, то мы им ничего и не скажем. Приехали – улетели. А разборка, стрелка – это не их дело, потому что…
Вой полицейских сирен оглушил. Вереница полицейских машин, сияя мигалками, мчалась по шоссе мимо аэродрома.
– Эй, это мы вам звонили! Мы вас вызвали! Там стреляли и что-то взорвалось! – Торопыга охранник ринулся к воротам, распахнул их настежь.
Но полицейские машины промчались мимо на огромной скорости. И вот лишь красные габаритные огни в ночи.
И тут внезапно где-то там, куда они так стремились, раздался еще один сильный взрыв. И что-то треснуло и грохнуло так, что техники и диспетчер в ужасе застыли на месте.
И лишь неугомонный молодой охранник, подстегиваемый любопытством и страхом, как черт из табакерки выскочил на дорогу.
– Мост! Там мост через речку взорвали! – истошно завопил он в следующую минуту. – Одна тачка ментовская перевернулась! Айда туда, надо помочь! И тащите огнетушители, если там машины загорятся, то нам тут всем на аэродроме кранты, у нас сколько горючего в ангарах!
Глава 6
Ночное приключение
Шорох осыпающейся земли, треск корней – и земля уходит из-под ног. Склон таежной сопки словно в фантастическом сне начинает подниматься, подниматься, заслоняя собой утреннее небо – вместе с лесом, мхами, дерном, хвоей, разбросанными тут и там валунами.
Внутри сопки взору открывается туннель – асфальтированная дорога, две широких полосы. БТР въезжает внутрь, а навстречу тоже движутся БТР, грузовики с солдатами в костюмах радиационной и химической защиты, машины-амфибии и вездеходы колоссальных размеров.
БТР по подземному шоссе едет в самые недра горы, и вы, потрясенный, видите… что же вы видите там, внутри?
Огромное пустое пространство. Сопка полая, это вроде как купол над гигантским залом. Что-то вроде сборочного цеха или подземного секретного завода, но сейчас тут нет никакого производства.
Потрясающая воображение законсервированная военная база времен «холодной войны». Как вы потом узнаете, БРА – база ремонта авиадвигателей.
«Бывало, едем сюда по дороге, а спутник там… ну там, сам знаешь где, уже следит… Сто метров проехали, стоп, глуши мотор, чтобы спутник не засек».
В глуши, в черневой тайге, в горах – и такое сооружение. Но сейчас тут никакого производства, это законсервированная военная база «на всякий случай». Склад техники быстрого развертывания.
На такой случай, вот как сейчас, ведь не каждый день с неба падают космические корабли.
Сергей Мещерский… свет прожекторов еще слепил его глаза там, в подземелье, и легкие были заполнены выхлопными газами военной техники, с ревом двигавшейся из недр сопки наружу. Он ощущал под собой холодную броню БТР, на котором сидел, и слышал, как по рации на груди старшего офицера в костюме химзащиты без знаков различия звучали хриплые команды… Так вот, видя, слыша, чувствуя все это и тот пряный холодок страха и любопытства, царапающий его позвоночник, он лишь крепче сжал в руке китайские палочки для еды и ткнул ими…
– Сереженька, официант тебе суп принес, как ты и заказывал. Отложи палочки, возьми ложку. Где ты все витаешь? Ты совсем не слушаешь, что я тебе говорю.
Все ушло, все пропало. Склон таежной сопки захлопнулся. И они… он, Мещерский, и великий тубаларский шаман Матвей Жадов остались внутри, на этой законсервированной базе времен «холодной войны». А тут за уютным столиком китайского ресторана сидел совсем другой Сергей Мещерский, он отложил палочки, послушно взял фарфоровую китайскую ложку.
Супчик том-ям. И улыбнулся сидевшей напротив него Кате.
Катя – Екатерина Петровская, капитан полиции и криминальный обозреватель пресс-центра ГУВД Московской области – смотрела на него с сочувствием.
Улыбается Сережечка Мещерский, улыбается нежно и рассеянно. А сам он где – бог весть, только не здесь, в своих думах.
Друг детства, такой, что водой не разлить. Правда, не ее, а Драгоценного В.А., то есть мужа Вадима Кравченко, который именуется так на домашнем жаргоне до сих пор, несмотря на то, что он в принципе уже муж бывший.
Мой бывший. Не ваш.
А вы молчите, если ничего не знаете.
Катя вздохнула. Охо-хо… грехи наши на веревочке…
Впрочем, эта фразочка из репертуара того же Драгоценного, как и прозвище, как и многое другое. Как и этот вот ее визави Сережечка Мещерский. Давно не виделись с милейшим Мещерским. С того самого дня, кажется, когда он в коридоре ОВИР, куда Катя ездила за новым загранпаспортом, чтобы ехать в Германию и обговаривать там с Драгоценным условия расторжения их брака, топал ногами, сначала шипел, а потом и вообще кричал на нее – блажил: «Я не позволю тебе с ним развестись! Ты не можешь его бросить, не смеешь его бросить. Это подло. Думаешь, я на тебе женюсь? Так вот – я на тебе не женюсь!!»
И все в таком духе, таком разрезе…
Ох, отчего же так все сложно?
Сто лет ведь знали друг друга. И Кате всегда казалось, что уж милейший Сережка Мещерский у нее вот где. Стоит лишь пальчиком его вот так поманить однажды, и он…
Маленькие парни наполеоновского роста боготворят высоких девиц на шпильках.
Однако, как видите, в своих оценках и предположениях Катя ошиблась. И сейчас ей хотелось лишь одного: чтобы с Сереженькой Мещерским у них стало все как прежде. Дружба это ведь такое сокровище. И сколько бы новых друзей вы ни приобретали по жизни, сердце ваше принадлежит без остатка друзьям старым.
О том, что они «не виделись с того самого скандала в ОВИР», Катя, пожалуй, загнула. Они, конечно, виделись, и Мещерский звонил ей – в основном для того, чтобы как по испорченному телефону передать ей то, что опять же по мобильном сказал ему Драгоценный из своего забугорного «далека».
Муж Вадим Кравченко бессменно теперь находился при своем работодателе, старом и хвором олигархе Чугунове, который лечился за границей от своих многочисленных болезней и уже прямо во всех разговорах, письмах и публичных речах называл своего начальника личной охраны Вадима Кравченко «сынок».