Страница 4 из 6
Снимок шестой или оп-ля любовь стучится в двери.
- Наташ, что случилось?!
Ольга застыла в дверях кабинетика для ретуши, выронив сумку. А я сидела возле монитора, где заставкой плавала фотография Кирилла и рыдала, заливая слезами клавиатуру. Часа два уже... – Я д-дду-раааа... – вместо слов из горла вырвался вой. – Это-то понятно. Хорошо, что рано осознала, а ревешь почему? – подруга села на столешницу. – Ппотому-ууу что влю-б-билаааась... – стол едва не остался пустым: Оля в последний момент ухватилась за монитор. – Шутишь? – потрясенно выпалила она. – В кого?! – В идиота этого! – я ткнула пальцем в экран. Промазала – фотография успела уплыть на другой край монитора. – Ты с ума сошла? – Оля все-таки свалилась со стопки скользких жерналов, на которых сидела, но приземлилась удачно. – А-а я-а тебе о чем толкую! Я-а д-дураааа! – и новый поток слез... – С чего ты это взяла? – попробовала получить от меня внятный ответ администратор. – С-с то-г-гоооо... Рано утром в четверг я проснулась со странным ощущением. Оно не оставило меня после утренних процедур, завтрака и зарядки. Проверив горло, глаза и температуру, я пришла к выводу, что тело тут ни при чем и причина кроется где-то в подсознании в области чувств. На “ау” никто не откликнулся, на стук по лбу не открыли. Я пожала плечами и села за сортировку фотографий: за ночь они перекачались с карты памяти. Работа продвигалась быстро, потому что многие снимки испортил Оскар, не вовремя влезший в кадр. Вчерашняя злоба с опозданием проснулась и усиленно вгрызлась в сердце. Она отмечала некоторые факты, которые я упустила из виду. Там Кир держит бывшего мужа за предплечье, здесь смотрит ему в глаза, тут у обоих вид обуглившихся от обоюдной страсти поленьев... К обеду я бросила бестолковое занятие и принялась за уборку, выпуская пар удалением залежалого мусора из газет и журналов пятилетней давности. Через некоторое время я заметила связь между местами и вещами, которые трогал и посещал Кирилл и появлением образа в голове, отражающемся в глупой улыбке до ушей на моем лице. Обдумав взаимосвязь, я решила позвонить знакомой и спросить совета: одноклассница работала психологом и много знала про навязчивые идеи. Все равно я ей снимки ее дочери задолжала. Надо завезти как-нибудь... Поставленный по телефону диагноз отправил мое сознание на необитаемый остров, а тело усадил на диван на кухне с килограммовой упаковкой мороженного в руках. Подруга диагностировала острую форму влюбленности, осложненную недостатком витамина “Й” в организме на протяжении нескольких лет. Стадию отрицания я прошла быстро, всего за половину банки шоколадного пломбира. Стадия смирения завершилась к тщательно облизанной ложке. Сложенные в кучки, завоеванные армией амуров, остатки бастионов и других оборонительных сооружений сознания тонули в болоте. Еще немного я кайфовала. Раскрашивала сердечками и птичками снимки Кира в фотошопе. Подрисовывала ему карамельные усы, заячьи ушки и тигриные хвосты. Ровно до того, как осознала, с кем вчера мой ненанаглядный уехал на одной машине. Истерика ударила в тарелки и начала править балом. Ревность схватилась за дирижерскую палочку и заставила оркестр предположений сыграть на моих нервах собачий вальс. Воображение сдалось и выстрелило себе в висок на пробной попытке представить поцелуй двух мужчин. На такие нагрузки оно не рассчитывало! Как же я раньше не заметила капитуляции сердца? Как оно могло так подло поступить со мной?! Да и вообще, что еще за чувства к парню на четыре года младше, с мышами в голове! Почему мышами? А они у него в мозгу дырки прогрызли, поэтому он иногда соображает с трудом. Мысль до нужного места не доходит – проваливается! Да, он безобразно красив! Да, до отвращения сексуален! Да, ведет себя непонятно, что делает его еще более привлекательным для меня! А я? Корочка хлеба без масла и черной икры... – И ловить тебе нечего. Не про тебя золотая рыбка выросла. Кир твой, видишь, по Емелям специализируется, – закончила мой монолог Оля. – Закончи съемку, отдай фотографии и забудь про эту парочку. Пусть делают что хотят и как хотят! За пересказом душевных терзаний мы успели умыть меня, сбегать в магазин за добавкой мороженного, съесть его. Подвели итоги фруктовым чаем с медом и разошлись по домам. А в пятницу Кир не пришел на съемки. Я оборвала свой телефон, потому что его абонент пребывал не иначе, как на том свете. За компанию с придурком Оскаром! Тот также не отвечал на звонки. Я понимаю не услышать раз, но пропустить сорок вызовов! Я же просила его по-человечески. Психанув окончательно, я выгнала народ из студии, наговорила гадостей на голосовую почту Кирилла и разворотила декорации, жалея, что не могу придушить двоих мерзавцев. И дело не чувствах! Не в капающей слюнями хохочущей гиене ревности... Из-за гребаных сизых голубков, предаюшихся воркованию в квартире-студии Оскара, я попала на деньги! Причем серьезные деньги! Моделям и визажисту дополнительный съемочный день я из собственного кармана оплачивать буду! А еще с понедельника договорилась сдать на неделю студию друзьям... Они меня банально кинули! Наконец, без десяти одиннадцать я дозвонилась до экс супруга. В радости и горе... Я тебе сейчас устрою и горе и радость в одной коробке с карандашами! – Оскар! Позови к телефону Кирилла. Немедленно! – фоном в трубке слышался тихий мужской смех и разговоры. – Наташ, прекрати мне звонить! Ты не вовремя! – торопливый шепот. Я, будто наяву, увидела, как мужчина спрятался в углу, завернутый в полотенце, прикрывает ладонью рот и оглядывается на гостя с вымученной улыбкой. – Слушай меня... – Имей совесть! Все пока... И тишина... Совесть?! С-сука! Я раздолбала мобильный телефон об пол и потопталась на запчастях. Пошли они все... Скажу Ольге, чтобы вернула в понедельник аванс на счет Оскару. Не стоят эти деньги моих слез. Я погасила свет. Закрыла студию. Вытащила из бардачка древнюю пачку с сигаретами и затянулась. После развода бросила курить. Раз уж меняла жизнь, то решила и от никотина на зубах избавиться. Однако... Всегда имела в машине заначку на случай, когда хочется добить себя кашлем и отвратительным дымом. Наполовину целый окурок полетел в урну, а я полетела подкармливать припозднившихся гаишников. Я в хорошие дни не езжу шетьдесят, а сегодня сам Бог велел от души прокатиться!
Снимок седьмой или неизвестно, где найдешь, где потеряешь.
Нечто. Настойчиво пищало в комнате. Я вытыщила из-под одеяла руку, но мобильник она не нашла. Ах, да... Мне же надо новый купить и сим-карту восстановить. Холодно в комнате... Блин, окно на кухне не закрыла. Заодно посмотрю, что там мне спать мешает. Дождь идет... Светает... Сколько же времени? Шесть двадцать две. У кого хватило наглости пищать в такое время в субботу?! Искреннее недоумение. Что это? Я смотрела на серое устройство с кнопочками, напоминающее пульт от телевизора, но с дисплеем, где анимированной картинкой трезвонил старинный телефон. А... Это домашний. Я не то, что забыла, как он выглядит... Я о его существовании забыла... А номер и под дулом танка не вспомню! – Вытрезвитель на проводе! – по голосу от его клиента меня не отличишь. Молчат... – Так, шутники, у меня определитель номера стоит! Я завтра к вам домой приду, но не с дядей участковым, а со знакомыми своими и пошучу над вашими лицами, придурки! – по сценарию положено бросить трубу и отправится спать, но... – Наташа, это вы? Я решила, что у меня галлюцинации начались. Ну, на почве нехватки того самого витамина “Й”. Решила проверить. – Кирилл?! У тебя откуда этот номер?! – найду резидента в стане врага – четвертую. – Не важно, Наташа. Я пришел. Я опоздал, но я все же пришел... Простите меня, Наташа... Я нащупала табуретку, пододвинула ее к себе и села. Из горла вылетали только нечленораздельные у, э, а. – Куда?! – я справилась с онемевшим языком. Ура! – Я возле вашего подъезда. Посмотрите в окно... Пожалуйста, – а вот этот вот всхлип и надрыв в интонации Кира мне послышались? Или нет... Я отдернула ночные портьеры, чертыхнулась, путаясь в тюли, выглянула в окно. Он сидел на скамеечке возле запруженой автомобилями подъездной дорожке к дому. С волос капала вода. Стекала по лицу. Куртку парень держал в руке. Насквозь промокшую. Рубашку и джинсы можно было выжимать. Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, со скамейки слезть не смог... – Кирилл, с тобой все в порядке? – не время для шуток. Выглядел парень жалко и потерянно. – Да... Нет... Я не знаю! – Кир запрокинул голову вверх и часто-часто заморгал. А ведь он плачет... Я бросила трубу на стол, схватила с вешалки ключи и побежала открывать дверь в трусах, майке и в тапках на босу ногу. Гениально! Обо мне и так соседи не слишком хорошего мнения! После стриптиза я окончательно упаду в их глазах. Да какая разница! Кир важнее! В таком состоянии он глупостей натворить способен, а мне потом мучайся от угрызений совести. Не всю жизнь, но по субботам точно! – Кирилл, иди сюда! Быстро! Парень оторвал глаза от телефона. Нахмурился. Посмотрел на меня, на мобильник. Убрал его в карман и направился ко мне. Слава Богу, сообразил, что от него требуется! По лестнице я буквально тащила пятничного нелюдя на себе. Вечером кровопийца не удовлетворился, решил с утра кровушки отхлебнуть. Правильно! Она отдохнула, обновилась, полезными веществами обогатилась, чего бы и не присосаться к моей артерии! И бонусный вопрос субботнего квеста: откуда Кир узнал мой адрес?! Телефон ему могла Ольга сказать, но улицу и номер дома не знал никто. Терпеть не могу вторжения посторонних в кровно заработанное гнездышко. Ходят, топчут. Убирай за ними потом. Я взвесила мокрые вещи парня в руке и бросила в стиральную машинки. Джинса, хлопок... Главное, все темного цвета. Порошок сам как-нибудь разберется, что ему тщательнее отстирывать. Заварила американо в большом прессе и стала ждать появления золушки из ванной, куда отправила его греться. Поспать мне сегодня уже не светит оранжевым солнечным лучом в окошко. Кирилл вышел через пятнадцать минут. Розовощекий, завернутый в теплый мужской халат и обутый в тапочки-мишки. Да, детские носочки и обувь моя маленькая слабость. Надеюсь, у мальчика хватит такта не спрашивать, откуда в квартире одинокой москвички мужская банная принадлежность. Может быть у меня ничего ни с кем нет, но быть во всеоружии на случай непредвиденных обстоятельств не помешает! – Кровать или кофе? – я щедрая. Любите и обожайте меня. Самознание прям распирает от гордости за проявленное великодушие. – А вы? – Кир присел на краешек стула. – Кофе, – скрипя сердце признала победу чувства жалости над желанием отомстить. – И прекрати мне выкать! Я себя мамонтом чувствую. Еще немного и вымру! – Тогда и я тоже кофе, – я толкнула мальчику чашку и пресс. Сам нальет. Ручки, небось, не отвалятся. – За “вы” простите. Я не думал, что обижаю ва... тебя. Он налил кофе, обхватил чашку обеими руками и сделал большой глоток. Как начать разговор не понимали мы оба. – Слушай, Кирилл, давай сразу перейдем к делу. Перестань зажиматься и рассказывай, что с тобой этот дебил сотворил. Дальше по ситуации смотреть будем, чем я помочь могу. Погода на ближайшие выходные? Облачно. Слезливо. Ожидаются тяжелые артиллерические осадки на голову экс супруга из всех доступных мне орудий. – Кто дебил? – переспросил парень. Дед Мазай. Потому что зайцев отпустил, а не на черный день в голодные времена оставил. – Оскар! – кричать не хочется, но придется. Когда говорят, что громкость на усваивание информации не влияет – нагло врут. – А почему ты спрашиваешь о нем? Я помню про трудности с чувством юмора, но с русским языком в целом... Быть может, у меня артикуляция не внятная? Так я повторю! – По... Что это? На белых махрушках халата проступали красные полосы. Я оттолкнула табурет, подошла к Киру и одним движением обнажила его плечи и грудь. Едрена вошь! Бывший стал БДСМ практиковать?! Кожа между сосками парня была покрыта глубокими царапинами от ногтей. В меньшем количестве раны покрывали бока и живот. Ниже я смотреть не стала. Если не кастрирован, то изолентой наверняка перекручен. – Убью! – пообещала я. Провела пальцами по царапинам. И отскочила за полотенцем. Опомнилась, дура! Вытерла руки, и бросила тряпку в мусорку. И вымыла руки с жидкостью для мытья посуды. Черт, за антибактериальным гелем идти далеко. – Извини. Ничего не могу с собой поделать. Я, конечно, понимаю, что гей – это не значит автоматически больной СПИДом, сифилисом и гепатитом, но риск выше, а я боюсь всякой заразы, – пояснила я причины паники. – Я не гей, – Кир отрицательно мотнул головой. А я не я. – Но ты уехал с Оскаром! – ненавижу вранье. И бычно ненавижу его со скандалом. – Да, – согласился парень. – Но я не гей. А царапины... Это я сам сделал... Справка из венерологического диспансера докажет это лучше. Дать адресок? Он у меня со веремен развода сохранился. Помню, анализы “на все” обошлись мне в кругленькую сумму. – А зачем ты с ним уехал? Вариант “по пути” настойчиво просился на язык, но я его гнала, так как он рушил всю систему защиты и нападения. – Он предложил подвезти... В час по чайной ложке. Я случайно под кроватью щипцы, жаровню и моток веревки для пыток не храню? Жаль. Учту на будущее. – Я тоже предложила! – действительно. Машина у меня не хуже. – Но он предложил первый, а Оля сказала, что ты опять собиралась ночевать на студии... Логично. Но слишком перпендикулярно. Мне бы такое объяснение в голову не пришло. Все. Заканчиваем матч, кладем ребенка баиньки. С царапинами завтра разберемся. Подруге позвоню, она специалист по различным заскокам, а не я. – Ложись, – я поменяла постельное белье и позвала Кирилла в спальню. Показала на постель и вышла из комнаты. Двадцать минут слонялась по кухне, чистила зубы, мыла голову. Вспомнила, что не взяла одежду и на цыпочках, стараясь не дышать, зашла в комнату. Улыбнулась спящему красавцу и потянулась за футболкой и брюками на стуле. Следующие две секунды соседи с удовольствием проснулись от исполненного мной визга. Нечто холодное скользнуло по внутренней поверхности левого бедра к колену. Как следом теплое не потекло – загадка природы! На третьей секунде сильные руки обхватили меня и опрокинули на постель. – Кирилл, не смешно! – рявкнула я. – Ты почему не спишь? Сердце, давай скоростным лифтом из-под печени выбирайся. Жарко почему-то стало. И кислорода не хватает... Глобальное потепление. Не иначе я стала ощущать на себе его последствия! – Я не шучу. Не уходи, – попросил он. Еще пару предложений, произнесенных бархатно-лунным сопрано, приправленных взглядом эскимо в пламени газовой горелки... Я неделю из постели не вылезу! И его не выпущу. – Псих? – Да, – он улыбнулся, но кривизне гримасы позавидовала бы Пизанская башня. – Я не понимаю тебя. Совсем не понимаю. Скажи... Ты хочешь остаться или я всего лишь придумал себе это? Вместе с веревкой ей на шею повесили камень. И бодро скомандовали прыгать с десятиметровой вышки в пустой бассейн. А она не будь рыжей, взяла и прыгнула... Фотосэт... Мы его досняли. Во вторник вечером.