Помни меня

Он склонился и поцеловал ее в макушку, но этот легкий наклон головы почему-то причинил ему острую боль и заставил поморщиться.

– Черт бы побрал эту выпивку, – процедил он сквозь зубы.

Боль постепенно утихла, но он решил, что пока безопаснее шевелить руками, нежели головой. Он принялся медленно исследовать формы женского тела, начав с пышных бедер и плоского живота, и подбираясь к твердым округлым грудям. Грудь оказалась и вправду великолепной: не слишком большой, но и не маленькой, как раз такой, как надо…

Женщина тихонько застонала во сне и перевернулась, и теперь он смог разглядеть ее лицо. Странно, но на нем не было и следа косметики, какой обычно пользуются девицы, обслуживающие клиентов в дешевых гостиничных номерах. Он почувствовал, что возбуждение его растет и что пора разбудить Спящую красавицу вошедшим в историю поцелуем.

Но как только он склонился к ее лицу, она вдруг открыла глаза. Чудесные голубые глаза с густыми длинными ресницами. И в глазах этих был ужас.

– Боже мой! – взвизгнула она и, оттолкнувшись от его груди обеими руками, скатилась с кровати и вскочила на ноги. – Что вы себе позволяете?

Джек удивился и смутился. Он сел на постели, причем одеяло съехало ему на талию, и в этот момент… его голова разлетелась на куски.

Мгновенный приступ мучительной боли поразил его как удар молнии. Он зажмурился и изо всех сил попытался не провалиться в черную бездну беспамятства, грозившую снова его поглотить. Он должен был любой ценой избежать темноты… и своего кошмарного сна.

Его голова бессильно упала на подушку, и он инстинктивно потянулся к источнику боли. Как только его пальцы коснулись повязки, в запястье ему вцепились холодные женские пальцы.

– Не трогайте рану! – услышал он умоляющий голос. – Прошу вас, сэр, кровотечение снова может открыться!

– О чем, черт побери, вы говорите? – Он с трудом открыл глаза.

– Вы что, забыли, что с вами произошел несчастный случай? – удивилась она.

Джек почувствовал, что не может говорить: его тошнило, а язык прилип к небу.

– Мне нужно что-нибудь выпить, – буркнул он и замолчал, до скрипа стиснув зубы. Нельзя поддаваться обмороку, он должен во что бы то ни стало остаться по эту сторону реальности.

– Вот, выпейте это, – Женщина поднесла к его губам чашку и осторожно наклонила ее.

Жидкость смочила его горло, и жажда отступила. Но как только он распробовал напиток, его желудок тут же сжался, отторгая его. Он оттолкнул кружку.

– Что это за дрянь? – Поморщившись, он вытер рот ладонью. – Пойло из корыта для свиней?

Незнакомка неодобрительно поджала губы и сурово подбоченилась.

– Я не привыкла к тому, чтобы джентльмены позволяли себе подобные выражения в моем присутствии, сэр. Поэтому я прошу вас держать себя в руках, пока мы вынуждены терпеть общество друг друга. К вашему сведению, то питье, о котором вы только что так брезгливо отозвались, это лекарство, прописанное вам доктором. Он велел дать его вам, как только вы сможете пить.

– Я не стану это пить. Я бы лучше…

– Я знаю, «что» бы вы лучше! – сварливо перебила его она. – Но этого вы и так накануне выпили чересчур много. Может быть, если бы вы не были так пьяны, несчастья удалось бы избежать и мы оба не оказались бы сейчас в таком дурацком положении.

Только теперь Джек начал понимать, что перед ним не потаскушка. Он никогда не видел потаскушек в строгих траурных платьях. Да и никакая потаскушка не стала бы говорить с ним тоном, полным презрения и искреннего негодования.

Итак, ей не нравится, что он ругается, и еще она сердится на него из-за чего-то, что, должно быть, связано с каким-то несчастным случаем, в результате которого у него появилась рана на голове. На языке у Джека вертелись десятки вопросов, требовавших немедленных ответов. Он понимал, что если хочет что-то узнать, то вопросы придется задавать вежливо и учтиво.

Если не поднимать голову и не открывать глаза, то боль становится вполне терпимой. Он все же решил открыть глаза и попросить хотя бы чаю, на этот раз тоном, достойным джентльмена, но вдруг почувствовал, что на его лоб легла холодная влажная ткань. Склонившись над ним, незнакомка с виноватым видом обтирала ему лицо.

– Мне жаль, что я накричала на вас. Но я действительно очень устала. Я всю ночь провела у вашей постели, пока вы метались в жару. И потом, я ужасно выгляжу, а это всегда выводит женщин из равновесия. – Она откинула за спину растрепавшиеся волосы.

– Вы мне нравитесь, – пробормотал он.

– Наверное, так и есть. – Она покраснела. – Когда я проснулась, вы… трогали меня.

– Извините, – произнес он смущенно. – Я был не в себе. Я принял вас за… другую. – У него не хватило духу признаться, что он принял ее за проститутку.

Она снова намочила тряпицу и стала протирать ему шею и плечи.

– Если учесть ваше состояние, то удивительно, что у вас хватило сил попытаться… ну, вы понимаете, – застенчиво сказала она.

– Мужская сила неистощима, когда речь идет о… ну, вы тоже это понимаете, – улыбнулся он.

Она вспыхнула до корней волос и, очевидно, решив, что пустилась слишком уж в вольные разговоры с больным, тут же приняла деловой вид.

– Вы наверняка голодны, сэр. Скажите, вы что-нибудь ели или пили кроме алкоголя?

– Я пил чай, – ответил он, мысленно поражаясь несоответствию между ее строгими речами и растрепанным, почти непристойным видом. – Я умираю от голода. Прикажите хозяину подать мне жареного цыпленка или что-нибудь вроде этого.

– Вы будете пить слабый чай и ячменный отвар до прихода доктора, – ответила она непреклонным тоном.

– Черт бы побрал всех этих костоправов! Все доктора – шарлатаны! – заявил Джек.

– Извините, я должна привести себя в порядок. – Сделав вид, что не слышала его слов, она подошла к зеркалу и взяла в руки расческу. – Сейчас я велю принести вам чаю. А пока вы можете отдохнуть.

– Я не хочу отдыхать, – капризно возразил Джек. – Я хочу знать, где я и как сюда попал.

– У меня тоже есть к вам несколько вопросов, – невозмутимо отозвалась она, продолжая расчесывать волосы. – Но вы почувствуете себя гораздо лучше, если отдохнете. Может, вам и не хочется это признавать, но вы еще очень слабы.

Джек слишком устал, чтобы спорить. Он просто лежал и молча смотрел, как она причесывала свои длинные золотистые волосы плавными, ритмичными движениями гребня. Это зрелище производило на него магическое впечатление, завораживало и успокаивало. Никогда прежде в его присутствии ни одна женщина не причесывалась, и наблюдать за этим процессом ему нравилось.

На него постепенно накатила дремота, мысли и образы перемешались в его сознании. Наверное, если бы ему дали поесть, то в голове у него сразу все прояснилось, а пока он голоден, он вообще не способен соображать. Так что если он на минутку закроет глаза…

Пока незнакомец спал, Аманда разожгла огонь в камине, наскоро обтерлась влажной губкой за ширмой, стоящей в углу комнаты, переоделась в чистое платье и уложила волосы в аккуратный пучок. Закончив со своим туалетом, она заказала чай и завтрак горничной, которая осторожно поскреблась в дверь около семи часов утра. После того как девушка накануне застала Аманду в довольно пикантной позе, она не рискнула войти в комнату без предупреждения.

Пока Аманда ждала завтрак, пришел Тео. Она воспользовалась случаем и попросила слугу помочь джентльмену справить нужду, а сама вышла прогуляться. Между ней и незнакомцем успели установиться довольно интимные отношения, и ей не хотелось смущать ни себя, ни его исполнением всех без исключений обязанностей сиделки.

Когда Аманда вернулась в комнату, горничная уже принесла завтрак. Аманда приказала выстирать и выгладить рубашку незнакомца, чтобы он мог как можно скорее ее надеть. Ей не хотелось смотреть на его обнаженную грудь дольше, чем этого требовала необходимость.

Тео стоял возле кровати с угрожающим выражением лица, пока Аманда поглощала свой завтрак, но все же помогал больному удержать в руках чашку.