Страница 24 из 31
— Я думал, тебя сейчас интересует только твоя работа. Я им так и сказал, — произнес он с отчаянием.
— Да, работа. Просто я думаю, что, может, когда-нибудь… когда работа наладится, я смогу найти подходящего человека.
Ревность, словно нож, полоснула Джоша по сердцу.
— И как же ты собираешься его искать? — спросил он.
— Не знаю, это сложно. Что, если снова ошибусь? Сомневаюсь, что я чему-то научилась. Как я найду его? Как узнаю, что нашла? Я боюсь доверять себе. Откуда мне знать, кто мне подходит, а кто нет? Как отличить золото от окалины? Я слишком многого хочу. Хочу, чтобы он был честным и искренним и в то же время чтобы вскружил мне голову. Он должен быть самым сексуальным мужчиной в мире. Хочу* безумно влюбиться, хочу потерять голову. Наверно, я слишком многого хочу…
Джошу стало не по себе — он явно не тот парень. У него нет никаких шансов. С чего он взял? С чего они все взяли?
— Нет, не слишком. Ты найдешь такого, точно тебе говорю, — успокоительно произнес он, от всей души желая ей никого не найти и вообще прекратить поиски.
Было почти совсем темно; вдруг она тряхнула головой, отвернулась от него и открыла дверцу. Прежде чем он успел опомниться, она уже была на тротуаре. Даже не поблагодарила, не попрощалась. Просто ушла.
Эти женщины, попробуй разбери их… Так хорошо говорили; ему казалось, он нашел верный тон. И что ей не понравилось? Вдруг ушла, оставив манящий запах. Он сделал глубокий вдох и откинулся на спинку сиденья. Чего она выскочила, как испуганный кролик? Чего он такого сказал? Он повернулся и посмотрел на окно комнаты над мастерской — сейчас должен зажечься свет. Но он так и не зажегся. Джош объехал вокруг дома. Затем еще раз.
Слезы начали наворачиваться на глаза Бриджет задолго до того, как он утешительно произнес: «Ты найдешь такого». Нашла уже. Только он не хочет быть найденным. Она бросила сумочку в кресло, села на кровать и заплакала. Что она там наговорила про этого супермена, которого она якобы ищет?
Еще минута, и она готова была признаться, что этот супермен — он, броситься ему на шею и сказать, что любит. И это было бы большой ошибкой, поскольку он принялся бы ее утешать, он был бы добрым и все понимающим. И оказался бы по ее милости в дурацком положении. Потому что он не любит ее и никогда не полюбит. Черт ее угораздил влюбиться так безнадежно.
В дверь постучали.
Сердце у нее подскочило. Она включила ночник и резко поднялась, так что закружилась голова.
— Бриджет, это я, — сказал Джош.
Она сделала глубокий вдох, высморкалась, утерла глаза и открыла дверь. Какое-то время он изучал ее. Она знала, что у нее красные глаза и растрепанные волосы, но ей было наплевать — она слишком устала, чтобы думать об этом. Его приход застал ее врасплох. Ему следовало уже быть на полпути к дому. Но он был здесь. У нее подгибались колени и пересохло в горле.
Может, он все-таки скажет что-нибудь, чем стоять так и разглядывать ее?
— Могу я войти? — наконец спросил он.
— Ах, да, конечно.
Джош перевел взгляд на ее рубашку, и она в который раз за этот день пожалела, что надела ее. Бриджет рассеянно перебирала бахрому.
— Я не говорил тебе, как мне нравится твоя рубашка?
— Н-нет… Не помню.
— Жаль, что теперь на ней пятна.
— А, вот куда ты смотришь.
— Я плохо вытер рубашку. — Он протянул руку, как будто хотел вытереть ее снова, но Бриджет инстинктивно увернулась: если он прикоснется к ней, ее дело плохо, она и так уже на краю пропасти.
— Ничего, не беспокойся, я отдам ее в химчистку, когда вернусь домой.
Его глаза сузились.
— И когда же ты вернешься?
— Все зависит от обстоятельств. Думаю, сразу после съемок на ранчо.
— Понятно. Представляю, как тебе скучно в Хармони. Вечер пятницы, а ты сидишь в убогой комнатушке над мастерской по ремонту обуви. Как бы ты провела этот вечер в Сан-Франциско?
Бриджет знала, какого ответа он ждет: что она жить не может без вечеринок, что спит и видит, как бы поскорее выбраться из Хармони. Что ж, если так, она не обманет его ожиданий.
— Гм… дай-ка подумать, — промурлыкала она, устремив взор в пространство. — Сейчас июнь, как раз открывается опера. Думаю, я была бы на каком-нибудь гала-представлении в одном из своих многочисленных вечерних платьев. Но сначала пообедала бы в «Тонга-рум» — там все обедают, кто что-то представляет из себя, разумеется. А после оперы зашла бы выпить чашечку кофе в одно из милых маленьких кафе на Юнион-стрит, недалеко от моего дома, в Марина… А после кофе…
— Достаточно, — процедил Джош сквозь зубы, схватил ее за руку и притянул к себе, заглядывая в лицо.
Бриджет широко раскрыла глаза.
— Но ты же сам спросил. Я думала, тебе интересно, — произнесла она невинным голосом.
Он еще крепче сжал ее руку.
— Я передумал. Я не хочу ничего знать о твоих обедах, о твоих кофе и вечерних платьях.
— Не хочешь? — спросила она. — Не хочешь услышать о моем маленьком черном платье от Версаче и огненно-красном от Живанши? Ну а чего ты вообще хочешь? Для чего ты пришел сюда?
Его голубые глаза обдали ее холодом.
— Ты прекрасно знаешь, для чего я пришел сюда. — Его взгляд скользнул по ее груди, едва прикрытой бахромой.
Прежде чем она нашлась что ответить, в его глазах уже пылала страсть, и, если бы Джош не привлек ее к себе и не сжал в объятиях, она не устояла бы на подкосившихся ногах.
Его горячие губы обожгли ей рот. Бриджет отступила, и они вместе упали на узкую кровать. И тут он вдруг остановился.
— Что-то не так? — прошептала она.
— Не так? Не так то, что мы с тобой вместе, — отозвался он, поднимаясь с кровати. — Ты — со своими вечерними туалетами и оперой, и я — со своими лошадьми, грязью и пустынными просторами.
— Я пошутила про вечерние платья, — сказала она с отчаянием. Ее щеки пылали.
— Ну разумеется. У тебя не многочисленные платья, а всего лишь несколько. Но это неважно. Важно то, что тебе здесь нечего делать. Тебе нужны минутные развлечения. А мне таких развлечений не надо. Мне вообще не до развлечений. Я пытался объяснить тебе это в первый же день, когда ты приехала сюда. У меня своя жизнь, у тебя своя.
Бриджет села на край кровати, стиснув пальцы.
— Знаю, но…
— Вот и хорошо. Теперь мы оба знаем это, и этого достаточно, чтобы держаться подальше друг от друга, — произнес Джош, повернувшись к двери.
— Подожди! — крикнула она, вскочив на дрожащих ногах. — Я не поблагодарила тебя за то, что ты подвез меня, и не пожелала спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сказал он и ушел.
Бриджет не плакала — слез уже не было. Она лежала на кровати и глядела в потолок. Шли минуты, часы. Что она могла ему объяснить? Почему он вбил себе в голову, что она принадлежит какому-то особому миру? У нее не было ответа на эти вопросы. Он думал то, что думал, и никто не мог бы переубедить его.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Приезд съемочной группы был намечен на десять утра в понедельник. Бриджет поставила Джоша в известность коротким телефонным звонком. После последней встречи совесть не переставала мучить его. Он составил извинительную речь, но она не дала ему возможности произнести ее. Он хотел раскаяться в своем гнусном поведении, но она оборвала его на полуслове, сказала, что надеть и к какому времени быть готовым, и положила трубку. Он надеялся объясниться при встрече, сказать, что она самая привлекательная женщина, которую он встречал, но…
Но — что? А если той ночью он всего лишь поддался своим инстинктам? Стоя тогда под дверью взволнованный и разгоряченный, он готов был взять все, что она захочет дать. Но ее рассказ о городской жизни мгновенно спустил его с небес на землю. Надо было быть полным идиотом, чтобы допустить мысль… О чем? Об их совместном будущем. Это смешно, и она знает это не хуже его.
И все же ему не хватало ее. Джош скучал по ней, Макс тоже. Мальчик был нервным и раздражительным и все еще чесался. Джош чувствовал себя точно так же, хотя у него не было ветрянки. Он неприкаянно бродил по дому. Часы еле ползли.