Наша трагическая вселенная

Кто-то подошел к барной стойке и заказал пинту «Олд Могги».

— Ну ладно, я, пожалуй, пойду, — заторопилась я. — Большое спасибо за дом!

— Надеюсь, вид из окна, да и все остальное, будет тебе в радость — и ты сможешь там как следует писать, — сказал Эндрю, возвращая на нос очки. — Ну и с экспериментом желаю тебе удачи.

— Ну да, ты сказал, что она мне понадобится. — Я вздохнула. — Наверное, нельзя просто так взять и вылечить кого-то с помощью плацебо, да?

— Если ты будешь называть это свое лекарство плацебо, то нельзя, — ответил Эндрю. — Ведь тогда получается, что ты сама в него не веришь.

— Поняла.

Эндрю протянул посетителю его пиво и взял деньги.

— Будь здоров, дружище, — сказал он ему и снова повернулся ко мне. — А в чем проблема? От чего ты хочешь излечить?

— Мой парень сломал руку. Он очень плохо переносит болеутоляющие и говорит, что хотел бы лечиться чем-нибудь более натуральным. Я не знала, с чего начать, но идея с плацебо показалась мне очень удобной: дай человеку что угодно — и он почувствует себя лучше. Но теперь я понимаю, что все не так просто. Иначе все бы только этим и занимались.

— Если тебе нужно натуральное обезболивающее, купи коры белой ивы, — посоветовал Эндрю. — Из нее делают аспирин: боль как рукой снимет. Ее продают в таблетках в магазинах здорового питания. У меня от аспирина несварение, так что я предпочитаю кору.

— Кора белой ивы?

— Ага.

Прежде чем поехать в Тотнес, я отправила Джошу сообщение: «Ты дома? У меня с собой книга». В Тотнесе было тихо и сонно, и я без труда нашла место для машины на Фор-стрит, прямо у магазина «Зеленая жизнь». Беша спала на заднем сиденье, но, как только мы остановились, проснулась, вскочила, зевнула и выглянула в окно. Все то время, пока мы ехали, я смотрела на часы на приборной панели и пыталась придумать, как объяснить чуть ли не каждую минуту своего отсутствия, когда мы наконец доберемся домой. Я уехала из дома приблизительно в два. Сейчас было уже начало пятого, небо начинало темнеть и распадаться на черно-серые клочья. Во рту у меня по-прежнему ощущался вкус «Зверя». Кристофер догадается по запаху, что я была в пабе. Придется съесть пару мятных конфет. Только вот что самое трудное: как я объясню, откуда у меня в кармане взялась связка ключей? Пожалуй, никак. По сравнению со связкой ключей причина такого долгого отсутствия — это просто ерунда, что-нибудь придумаю.

Пока Беша зевала и потягивалась, я подсчитала, что потрачу минут пять на то, чтобы купить Кристоферу кору белой ивы, а себе — мятных конфет, потом заеду на холм, там припаркуюсь в неположенном месте, быстренько отдам Джошу книгу и через полчаса буду дома. То есть появлюсь я там не раньше пяти. Ну и ладно, ничего страшного. Скажу, что полдня провела в банке, разбиралась с деньгами. Посулю ему курсы, новую одежду и, может, даже какой-нибудь экологический отпуск — и тогда жизнь снова засверкает яркими красками. А вообще-то мне совсем не хотелось ехать домой. Мне хотелось вернуться в Дом Ракушки, поужинать в «Фогхорне» и лечь спать одной.

В «Зеленой жизни» сразу нашлась кора белой ивы, но одного пузырька с таблетками явно было маловато для трех часов отсутствия, поэтому я побродила по магазину и взяла с полки соль для ванн с арникой, которая, как значилось на упаковке, помогала при ушибах, растяжениях и переломах костей. А еще зачем-то купила целый набор цветочных настоев доктора Баха и книгу о том, как ими пользоваться. Я представила, что стою на кухне, как Ви, и составляю для Кристофера какую-нибудь сложную комбинацию из целебных растений. Я полистала книгу и увидела несколько названий, знакомых мне по настою, который делала для меня Ви. Описанию каждого цветка отводилось по две-три страницы. Дикая яблоня — ее не было в моем наборе — предназначалась для беспокойных, суетливых людей, которые постоянно всюду наводят порядок и панически боятся грязи. Мне стало любопытно, что рассказали бы обо мне «мои» цветы. Я уже оплачивала покупки, когда в сумке завибрировал телефон. Это было сообщение от Джоша. «Проблема. Я в канцтоварах. Несчастливые номера. Выручай». Я довольно хорошо представляла себе, что означало это сообщение, поэтому быстро вернулась в машину и понеслась по направлению к холму. Беша посмотрела на меня с видом, который, будь она человеком, означал бы нечто вроде «ну и какого черта мы теперьделаем?», поэтому я объяснила ей, что мы будем спасать Джоша, а потом поедем к нам в Дартмут, и по дороге, на полосах, возможно, встретим белок, а когда доберемся наконец до дома, она непременно получит свой ужин. Беша резко поднимала кверху морду каждый раз, когда слышала знакомое слово: «Джош», «домой», «белки», «ужин». Я подумала, что, может, правильнее было бы общаться с ней с помощью одних только существительных, расположенных в нужной последовательности? Может, таким и был мир Беши? Сплошные существительные на линии времени? Хотя нет, наверное, ее жизнь все же не ограничивалась одними существительными — например, она явно радовалась возможности встретиться с белками, хотя, как я сказала Либби, гоняться за ними перестала. Правда, Бешу немного озадачило то, что белки должны были появиться где-то между приездом домой и ужином, поэтому я изменила порядок и произнесла как надо: «Джош», «белки», «домой», «ужин». На этот раз Беша тихонько поскуливала на каждом слове. И я подумала, что, пожалуй, могла бы и сама написать книгу по собачьей психологии, потому что уже много лет ее изучала.

Кроме Джоша в канцтоварах никого не оказалось. Это был маленький, тесноватый магазинчик, торговавший бумагой, перьевыми ручками, механическими карандашами, принадлежностями для художников и блокнотами. Джош стоял спиной к двери и будто бы изучал уцененные ежедневники на 2008 год. Я сразу увидела, что он дрожит, и хотела положить руку ему на плечо, но подумала, что это может его напугать. Он казался каким-то невероятно уязвимым в этих своих тщательно выглаженных джинсах и красной толстовке с капюшоном.

— Эй, — тихонько позвала я его.

— Я не могу обернуться, — сказал он. — Но в остальном я, кажется, веду себя вполне нормально. Пока еще никто не попытался меня вышвырнуть. Как у тебя дела?

— У меня все в порядке. Что случилось?

— Посмотри там, у двери.

Я посмотрела. У двери находилась вращающаяся стойка с детскими поздравительными открытками. Я тут же увидела, в чем проблема. Казалось, тот, кто расставлял открытки, хотел причинить Джошу максимум дискомфорта. Вертикальный ряд открыток, мимо которых нужно было пройти, чтобы выйти из магазина, был увешан табличками с цифрами, обозначавшими возраст именинников, для которых эти открытки предназначались. Сверху вниз шли номера 6, 6, 6, 1, 3 и 7. 666 было чуть ли не самым страшным сочетанием цифр для Джоша, а тут к тому же сразу за ним шло число 13.

— Зато в конце есть семерка, — подбодрила я его.

— Одна семерка не поможет. Черт. Ну почему всегда так? Я всего лишь хотел купить открытку папе на день рождения. Раньше они здесь детских открыток не продавали. Я только поэтому и решился зайти в этот магазин, а теперь не могу отсюда выбраться. Мне, наверное, придется стоять тут всю жизнь. Я хотел просто повернуть стойку другой стороной, чтобы их не было видно, но я ведь все равно буду знать, что они там. Да и вообще я боюсь к ним приближаться. Как же это я ничего не заметил, когда входил? Просто идиот.

— Ничего страшного, — сказала я. — Сейчас я их как-нибудь переставлю.

— Ты станешь трогать их руками?

— Ну да, мне это не трудно.

— Но они принесут тебе несчастье.

— Не принесут, — тут я подумала про эффект ноцебо. — Я думаю, что если в них не верить, то они не причинят вреда.

— Но я не могу перестать в них верить.

— Я знаю. Но когда-нибудь тебе это все-таки удастся.

Джош вздохнул.

— Спасибо, что пришла на помощь. Не знаю, что бы я без тебя делал.

— Да ладно тебе, все в порядке.