Страница 7 из 30
Когда Васильчиков попал в мое поле зрения, первое, что бросилось в глаза: очень уж мужик честолюбив. И смышлен. Карьерист. Конечно, задницу лизать, как в ХХ веке водится, он не станет, закваска не та. Но если надо будет в ход локти пустить – горло любому перегрызет, по трупам пройдет – не вздрогнет, своего добьется. Нужны мне такие. А второе, что показалось интересным: князь очень легко воспринял новые взгляды, которые я ему изложил…
– Сейчас противники власти, все эти бомбисты-террористы, затаились. Они нашли убежище за рубежом, во враждебных странах. Но там они сидят как черная зараза, готовая в любой момент выплеснуться на нашу Родину. Мне будет нужна помощь в борьбе с ними.
– Конечно, Ваше Высочество, я готов, как и все, бороться с ними. Когда потребуется – мы встанем на вашу защиту.
– Да нет, князь, меня это не устраивает. Я не собираюсь ждать, пока эти твари в человеческом облике явятся ко мне и начнут свою подрывную деятельность. Не вспомню сейчас, кто из древних сказал: болезнь легче предупредить, чем лечить.
– Не понимаю, Ваше Высочество…
– Сейчас поймете. Готовы ли вы, князь, исполнить мой приказ сейчас же, незамедлительно?
– Ваше высочество… Если приказ будет подтвержден Императором… – В глазах Васильчикова вдруг вспыхнула нешуточная надежда. Это – глаза игрока, который почувствовал, что карта пошла. – Приказывайте, Ваше Высочество!
Мне нравится, как смотрит этот офицер. Черт возьми, смешно: Васильчикову – тридцать пять, и он старше цесаревича на девятнадцать лет. Уже успел повоевать, награжден орденами. Однако сейчас глядит на меня, как на нового мессию. Правда, лично я уже прожил на свете сорок два годика, тоже воевал, только войны эти были несколько иного рода… Крови и грязи в них было гораздо больше.
– Хорошо, князь. В Лондоне проживает некто Плеханов, смутьян и марксист. Он ведет целенаправленную работу против существующего строя в России и против ее Императора. Мне нужна голова этого человека. Я приказываю вам немедленно отправиться в Лондон и ликвидировать этого человека.
– Ликвидировать?
– Уничтожить. В физическом смысле. Убить.
Он смотрит на меня удивленно, но… Удивление в его глазах быстро сменяется пониманием:
– Ваше Высочество, сколько у меня времени на подготовку?
Ого! Про таких пишут: «значительно опередил свое время».
– Браво, князь! К сожалению, к моему глубочайшему сожалению, пока, – я делаю нажим на слове «пока», – пока я не могу отдать вам такой приказ. Пока… Ведь вы же понимаете, что посылать в чужую страну с таким заданием верного и надежного человека, – ого, дружок, как ты расправил плечи, когда я назвал тебя «верным и надежным», – это просто подлость. Ни один настоящий командир не пошлет своего подчиненного на верную и бессмысленную смерть. Но вот другой приказ я вам дам, князь. Через два дня я жду от вас докладную записку: количество сил и средств для тайной ликвидации господ Плеханова, Дейча, Аксельрода и госпожи Засулич.
– Слушаюсь, Ваше Высочество…
– Подождите, это еще не все. Думаю, для работы вам будет полезно ознакомиться с деятельностью покойного г-на Судейкина, а также с планами и работой в бозе почившей «Священной дружины».
– Слушаюсь, Ваше Высочество… – снова кивает Васильчиков. Понятливый…
– Надеюсь, вы помните, что восемь лет назад в Санкт-Петербурге были студенческие волнения, – продолжаю я. – И, вероятно, вы знаете, князь, чем это закончилось. Сто сорок человек, вдумайтесь, князь, сто сорок будущих врачей, хирургов, оказались за решеткой. А ведь у нас не так много врачей. Как вы считаете, что можно было изменить в действиях полиции?
Молчит, не понимает. Но пытается думать. Ладно, придется объяснить:
– Как вы считаете, дорогой князь, если бы при попытке подачи петиции господам студентам набили морду пьяненькие мастеровые, это повлияло бы на настроение господ студентов?
– Думаю… конечно, повлияло бы. Могли бы и плюнуть на свою петицию.
– Очень хорошо. А теперь представьте себе, если этих мастеровых поймают и даже слегка погладят плетьми. А потом умный и преданный человек расплатится с такими «мастеровыми»?
В его глазах светится понимание. Похоже, идея ему нравится. Надо дожимать.
– Возможно, вы слышали, князь, о некоем Степняке-Кравчинском? Слышали? Замечательно. Так вот, в одной из своих книг сей господин пишет следующее: «Полиция не считается ни с чем – ни с численностью людей, подвергающихся репрессиям, ни с личностью человека». Как вы думаете, князь, правильно ли такое поведение полиции?
Подумав, он отрицательно качает головой:
– Возможно, я не прав, Ваше Высочество, но полагаю, что это неверно. Я уже и сам замечал, что простые люди полиции побаиваются. Или даже не побаиваются, а не любят.
– Верно. А правильно ли то, что полиция, которая обязана защищать обывателя от ворья и всяческой шантрапы, занимается ловлей политических преступников?
Васильчиков снова задумывается и снова дает отрицательный ответ.
– Правильно, князь. Но ведь должен же кто-то бороться с такими вот Каракозовыми, Засуличами и прочими Долгушиными? Должен. И поэтому я хочу предложить вам, князь, возглавить новую организацию под названием Комитет государственной безопасности. Сокращенно КГБ. Пока мы будем с вами готовить людей для такой службы, вы, князь, будете еще привыкать к тому, что отчитываться глава этого комитета будет только перед Императором или перед цесаревичем. Вы будете привыкать к тому, что полем вашей деятельности будет считаться весь земной шар, что вам придется решать весьма сложные задачи, в которые будут входить, например, показательные акции устрашения, когда вы, князь, пошлете убийц с задачей перерезать всех, кого они найдут в указанном доме, селе, хуторе, усадьбе…
– Ваше Высочество, позвольте вопрос. Я не отказываюсь, но… Для чего может служить такая акция устрашения?
– Для самых разных целей. Ну, например: КГБ узнает о том, что некто – опасный террорист, фанатичный социалист или анархист. Группа бойцов КГБ нанесет визит его семье, вырежет всех, от мала до велика, и оставит на стене лозунг типа «Да здравствует анархия!» или «Так будет с каждым предателем святого дела!». Как вы полагаете, долго он останется преданным революционером? Или другой пример: издатель «Таймс» опубликовал возмутительную статью относительно порядков в наших тюрьмах для террористов. Так вот: такой человек, неважно, чиновник он, министр, издатель, депутат, русский или иностранный, будет признан врагом отечества. Вы же знаете, что зачастую мы и со своими разобраться не можем, что уж об иностранных толковать? А тут вы посылаете своих специалистов, чтобы сначала уничтожить их всех до седьмого колена, а потом уже другие специалисты, также из вашего ведомства, возьмутся за то, что можно назвать «пропаганда шепотом». Неофициально запускается слух о том, что этот человек наказан за свою антирусскую деятельность. Пусть все знают, что наказание придет неизбежно. Пусть нас боятся.
И далее в том же духе. Мы расстались с Васильчиковым глубоко за полночь. Он ушел от меня одухотворенный новыми перспективами, подтвержденными свеженьким указом Его Императорского Величества, гласящим, что отныне штаб-ротмистр Васильчиков – ротмистр [6]. Это результат моего нового изобретения. Водка с кокаином, который продается у нас в любой аптеке. Я угостил своего венценосного родителя «заряженным» алкоголем и был просто наповал сражен последствиями угощения. Император впал в прострацию, в продолжение которой он был просто безвольной марионеткой. Тогда-то я и подмахнул несколько нужных мне бумаг. В том числе и приказ на Васильчикова. Приятно, когда такой мелочью можно доставить человеку радость. Тем более, я-то знаю, что обманул доверчивого князя. Он, в простоте душевной, полагает, что его КГБ будет единственной организацией такого рода. Фигушки! Будет еще и Главное политическое управление. А куда без ГПУ?
Интерлюдия
Яркий свет несколько резал глаза и оставлял ощущение некоего дискомфорта. Какой-то тревоги, опасности…