Страница 94 из 119
Дум-дум.
И состояло из чистой логики. Оно демонстрировало Джоди, что все когда-либо существовавшее в мире, вне зависимости от величины и значимости, было тесно связано воедино и в то же самое время четко разделено.
Дум-дум.
Сознание терялось в бесконечности, устроенной так, что невозможно было определить, где заканчивается одно и начинается другое.
А части бесконечности казались столь отличными друг от друга, что единство их представлялось невероятным.
Здесь все было нелепо.
И все имело глубокий смысл.
Здесь жила тайна.
И древняя магия.
Джоди испытывала непостижимую радость оттого, что наконец-то нашла ее. Но нет… Не нашла. Обрела вновь. Ибо в душе она всегда знала, что эта магия здесь – в мире вокруг нее; внутри ее самой…
И тут какая-то бодрствующая часть сознания напомнила ей о том, что говорил Эдерн о первородной музыке:
Она разбудит в твоей душе не только солнечный день, но и жестокую бурю.
И Джоди разрыдалась. Из-за всего, что случилось после разделения миров. Из-за погибших народов. Из-за разрушенных надежд. Из-за увядшей красоты, которую сменила безжизненная пустыня, раскинувшаяся в обоих мирах и сердцах их обитателей.
Что-то можно будет отыскать снова – как Джоди отыскала музыку. Но многого уже не вернуть.
Ибо оно утрачено навеки…
Очнувшись рядом с Эдерном в дыре Мен-эн-То-ла, она обнаружила, что все еще плачет, а Маленький Человек трясет ее – не сильно, но настойчиво.
– Прекрати! – повторял он. – Пусть музыка замрет.
Джоди повернула к нему мокрое от слез лицо:
– Но все утраченное…
– Ты хочешь потерять и остальное?
Он указал вниз, и Джоди увидела, что пустошь вокруг них вздыбилась, словно воды океана во время шторма. Еще недавно мирные холмы вздымались и падали подобно гигантским волнам. В воздухе стоял грохот горных обвалов и рев трясущейся земли.
Безмятежность летнего дня сменилась безумием хаоса.
– Я… я…
«Это сделала я!» – с ужасом осознала Джоди: здесь, в Призрачном Мире, где магия и без того бурлит отчаянным потоком, недолгого звучания первородной музыки оказалось достаточно для того, чтобы волшебство окончательно вышло из-под контроля.
Но она понятия не имела, как успокоить его!
Камень закачался, и Джоди инстинктивно вцепилась в Эдерна. Он покрепче ухватился за выступ, чтобы не позволить им обоим сорваться в кипящую лаву, однако с каждым новым толчком держаться становилось все труднее и труднее.
Джоди почувствовала глубокую тоску, прогнать которую не смогло даже воспоминание о чудесной музыке.
– П-помоги мне! – молила она Эдерна.
Он посмотрел на нее – серьезно и внимательно, и на лице его отразилась тревога.
– Пожалуйста! Я… я не в силах остановить это…
И тогда он… принялся щекотать ее.
Сперва Джоди решила, что ее друг сошел с ума: они в любую минуту могли рухнуть прямо в ад, разверзшийся внизу.
– Перестань! – закричала она, но против собственной воли начала хихикать и извиваться. Джоди пыталась оттолкнуть руки Эдерна, но тот упрямо продолжал щекотать ее, пока девушка, совершенно измотанная, едва не свалилась с камня.
Какое-то время Джоди не двигалась, а придя в себя, поняла, что вокруг воцарилась тишина.
Девушка подняла голову и увидела, что мир стал прежним. Холмы больше не перекатывались волнами. Не ревела трясущаяся земля. Не грохотали обвалы…
Только спокойствие, тишина и…
Дум-дум.
Громкий стук сердца, доносившийся из ее груди.
Джоди начала перебирать в памяти происшедшие события и с удивлением обнаружила, что в голове у нее остались лишь смутные обрывки образов и ощущений, которые она едва могла связать и облечь в слова. Но восторг она помнила. Как и печаль.
И то и другое было теперь невыносимо…
– Что случилось? – спросила она Эдерна.
– Это моя вина, – ответил тот. – Я не подумал о том, как кровь существа из Железного Мира откликнется на музыку.
– Я чуть не разрушила вашу землю, да?
– Я уже говорил, что магия здесь очень сильна. Она впитала в себя грусть, которую пробудила в тебе музыка.
– Я никогда не решусь на это снова, – сказала Джоди. – Я не могу так рисковать.
– Но в твоем мире все будет по-другому – там музыка прозвучит слабым шепотом, который плавно настроит ваши сердца на ритм древнего танца.
– Так много всего утрачено, – вздохнула Джоди. – Так много ушло навсегда…
– Но многое мы еще можем вернуть, – заметил Эдерн. – Однако мы должны поторопиться, ибо это «многое» находится в опасности.
– Значит, все, что от меня требуется по возвращении домой, – это довериться стуку моего сердца, и оно само разбудит первородную музыку?
– Да.
– Это кажется подозрительно легким.
– Истинная магия мира… – начал Эдерн.
– … гораздо проще, чем мы можем себе вообразить, – закончила за него Джоди. – Я помню. – Она немного помолчала, а затем спросила: – Почему ты назвал это музыкой?
– А как бы ты это назвала?
Джоди задумалась: пожалуй, «музыка» и впрямь самое подходящее слово. Разве что…
– Как насчет «тайны»? – предложила она.
– Тайна или волшебство… Первородная музыка имеет сотни разных имен и вызывается сотнями разных способов, но приручить ее не удастся никому и никогда. В этом и заключается ее магия. Люди могут пользоваться лишь скудными обрывками, но цена за это высока. И самое печальное, что искать первородную музыку бессмысленно – ведь каждый из нас с рождения носит ее эхо в себе.
– А можно сыграть ее на каком-нибудь инструменте? – поинтересовалась Джоди.
Эдерн покачал головой:
– Нет. Но порой она звучит так отчетливо, что нет никакой разницы.
Джоди надолго замолчала. Думала, вспоминала… Через некоторое время Эдерн заговорил снова.
– Тебе пора, – сказал он.
Джоди кивнула:
– Как мне вернуться назад?
Эдерн встал и на языке, которого Джоди не знала, три раза что-то произнес.
Она вздрогнула, почувствовав порыв холодного ветра, и в следующее мгновение увидела ночь своего мира. Это было невероятно: с одной стороны – пустошь, залитая солнцем, с другой – та же пустошь, но уже окутанная тьмой.
Эдерн мягко сжал плечо Джоди, но ей показалось, что этого недостаточно, и, подойдя к своему другу, она крепко обняла его.
– Спасибо, – пробормотал он, уткнувшись ей в волосы.
– Нет, это тебе спасибо.
Джоди повернулась в сторону прозрачной стены, но медлила.
– Мы еще встретимся? – спросила она.
– Если нам удастся сблизить наши миры, мы сможем встречаться когда захотим.
– А если не удастся? На это может уйти целая жизнь, по крайней мере, моя. Это ты живешь вечно.
– Долго, – поправил девушку Эдерн.
– Так что же тогда?
– Тогда мы будем видеться в снах.
Джоди вздохнула: сны – это совсем не то. Она уже приготовилась перейти грань, но снова задержалась.
– Эдерн, а эта музыка может лишить Вдову ее магии?
– Нет. Ее способно уничтожить только то, что содержит соль.
– Например, морская вода?
– Например, морская вода. Но слезы гораздо сильнее.
Джоди хотелось расспросить Эдерна о десятках, сотнях, тысячах различных вещей. Она могла бы остаться, но понимала, что не имеет на это права, потому что там, в ночи, ее ждали друзья, и они находились в опасности. И потом, она ведь несла своему миру песню, которая должна была помочь ему снова сблизиться с Призрачным, раскинувшимся по другую сторону Мен-эн-Тола.
Так что Джоди просто улыбнулась, помахала Эдерну и шагнула в ночь.
Мгновение – и она задрожала от промозглого ветра.
Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она оглянулась, но Эдерн и Призрачный Мир уже исчезли из виду – позади нее простиралась лишь такая же темная пустошь.
«Вот это да! – подумала Джоди. – Будет что рассказать!»
Она осмотрелась в поисках друзей и неожиданно для себя обнаружила, что у камня никого нет.