Английская лирика первой половины XVII века

ЭКСТАЗ

Там, где фиалке под главу Распухший берег лег подушкой, У тихой речки наяву Дремали мы одни друг с дружкой. Ее рука с моей сплелась. Весенней склеена смолою; И, отразясь, лучи из глаз По два свились двойной струною. Мы были с ней едины рук Взаимосоприкосновеньем; И все, что виделось вокруг, Казалось нашим продолженьем. Как между равных армий рок Победное колеблет знамя, Так, плотский преступив порог, Качались души между нами. Пока они к согласью шли От нежного междоусобья, Тела застыли, где легли, Как бессловесные надгробья. Тот, кто любовью утончен И проницает душ общенье, Когда бы как свидетель он Стоял в удобном удаленье, То не одну из душ узнав, Но голос двух соединенный, Приял бы новый сей состав И удалился просветленный. Да, наш восторг не породил Смятенья ни в душе, ни в теле; Мы знали, здесь не страсти пыл, Мы знали, но не разумели, Как нас любовь клонит ко сну И души пестрые мешает Соединяет две в одну И тут же на две умножает. Вот так фиалка на пустом Лугу дыханьем и красою За миг заполнит все кругом И радость преумножит вдвое. И души так — одна с другой При обоюдовдохновенье Добудут, став одной душой, От одиночества спасенье И внемлют, что и мы к тому ж, Являясь естеством нетленным Из атомов, сиречь из душ, Не восприимчивы к изменам. Но плоть — ужели с ней разлад? Откуда к плоти безразличье? Тела — не мы, но наш наряд, Мы — дух, они — его обличья. Нам должно их благодарить Они движеньем, силой, страстью Смогли друг дружке нас открыть И сами стали нашей частью. Как небо нам веленья шлет, Сходя к воздушному пределу, Так и душа к душе плывет, Сначала приобщаясь к телу. Как в наших жилах крови ток Рождает жизнь, а та от века Перстами вяжет узелок, Дающий званье человека, Так душам любящих судьба К простым способностям спуститься, Чтоб утолилась чувств алчба Не то исчахнет принц в темнице. Да будет плотский сей порыв Вам, слабым людям, в поученье: В душе любовь — иероглиф, А в теле — книга для прочтенья. Внимая монологу двух, И вы, влюбленные, поймете, Как мало предается дух, Когда мы предаемся плоти. Перевод А. Я. Сергеева

ПИЩА АМУРА

Амур мой погрузнел, отъел бока, Стал неуклюж, неповоротлив он; И я, приметив то, решил слегка Ему урезать рацион, Кормить его умеренностьювпредь, Неслыханная для Амура снедь! По вздоху в день — вот вся его еда, И то: глотай скорей и не блажи! А если похищал он иногда Случайный вздох у госпожи, Я прочь вышвыривал дрянной кусок: Он черств и станет горла поперек. Порой из глаз моих он вымогал Слезу — и солона была слеза; Но пуще я его остерегал От лживых женских слез: глаза, Привыкшие блуждать, а не смотреть, Не могут плакать, разве что потеть. Я письма с ним марал в единый дух, А после — жег! Когда ж ее письму Он радовался, пыжась как индюк, Что пользы, я твердил ему, За титулом, еще невесть каким, Стоять наследником сороковым? Когда же эту выучку прошел И для потехи ловчей он созрел, Как сокол, стал он голоден и зол: С перчатки пущен, быстр и смел, Взлетает, мчит и с лету жертву бьет! А мне теперь — ни горя, ни забот. Перевод Г. М. Кружкова

ПОГРЕБЕНИЕ

Когда меня придете обряжать, О, заклинаю властью Загробною! — не троньте эту прядь, Кольцом обвившую мое запястье: Се — тайный знак, что ей, На небо отлетев, душа велела Наместнице своей От тления хранить мое земное тело. Пучок волокон мозговых, ветвясь По всем телесным членам, Крепит и прочит между ними связь: Не так ли этим волоскам бесценным Могущество дано Беречь меня и в роковой разлуке? Иль это лишь звено Оков, надетых мне, как смертнику, для муки? Так иль не так, со мною эту прядь Заройте глубже ныне, Чтоб к идолопоклонству не склонять Тех, что могли б найти сии святыни. Смирение храня, Не дерзко ли твой дар с душой равняю? Ты не спасла меня, За это часть тебя я погребаю. Перевод Г. М. Кружкова

МОЩИ

Когда мою могилу вскрыть Придут, чтоб гостя подселить (Могилы, женщинам под стать, Со многими готовы спать), То, раскопав, найдут Браслет волос вокруг моей кости, А это может навести На мысль: любовники заснули тут, И тем была их хитрость хороша, Что вновь с душою встретится душа, Вернувшись в тело и на Суд спеша… Вдруг это будет век и град, Где лжебогов усердно чтят, Тогда епископ с королем Решат, увидев нас вдвоем: Святые мощи здесь! Ты станешь Магдалиной с этих дней, Я — кем-нибудь при ней… И толпы в ожидании чудес Придут облобызать священный прах… Скажу, чтоб оправдаться в их глазах, О совершенных нами чудесах: Еще не знали мы себя, Друг друга преданно любя, В познанье пола не разнясь От ангелов, хранящих нас, И поцелуй наш мог Лишь встречу иль прощанье отмечать, Он не срывал печать С природного, к чему закон столь строг. Да, чудеса явили мы сполна… Нет, стих бессилен, речь моя скудна: Чудесней всех чудес была она! Перевод Д. В. Щедровицкого