Страница 4 из 5
Девандейл поглядел в указанном направлении и в полумгле близящейся к концу ночи увидел трагическую сцену: несколько огромных ягуаров сразу набросились, словно по сигналу, на истекавшего кровью медведя и буквально рвали его на куски.
Медведь отбивался, награждая своих кровожадных врагов страшными ударами могучих лап, способными перешибить спинной хребет бизона, но ягуары то ловко увертывались от этих ударов, отпрыгивая в сторону, то снова кидались в атаку на медведя, норовя захватить его сзади.
И вот лесной великан изнемог, обессилел. И тогда над его еще теплым телом закипело отвратительное пиршество: ягуары рылись в его внутренностях, растаскивали куски трепещущего тела гризли и тут же пожирали свою добычу.
А целая стая койотов, или американских волков, окружив тесным кольцом место побоища, жадными горящими глазами следила за трапезой ягуаров и словно ждала момента, когда и им, койотам, представится возможность вонзить свои острые зубы в тело какого-нибудь из пирующих хищников.
— Может быть, в самом деле, если мы уложим несколько штук, остальные, насытившись, успокоятся и оставят нас в покое? — высказал нерешительно предположение Джордж Девандейл, глядя на эту трагическую сцену и невольно крепче сжимая дуло своего «райфла».
— Какое там?! — досадливо отозвался Джон. — Чтобы насытить всю эту массу зверья, собравшуюся здесь, понадобилось бы перебить чуть ли не четверть их. Нет, мистер Девандейл, на это нам надеяться, простите, нечего. Это я только пошутил, что, стреляя животных, мы сможем разрешить задачу, как от них избавиться. На самом же деле нам надо надеяться на что-нибудь другое.
— На что же именно?
— А на какую-нибудь случайность. Или на чудо… Со мной сколько раз бывало: сидишь, кажется, в совершенно безвыходном положении, а тут, трах, судьбе угодно прийти на помощь, и она посылает…
— Какого-нибудь ангела?
— Н-ну, ангелов, положим, я ни разу не видел, но…
В это мгновение с той именно стороны, где больше всего копошились хищные звери, послышался ясный и спокойный женский голос. И казалось, что действительно свершается неслыханное чудо: среди зверей показалась тонкая и стройная фигурка. К огненной баррикаде шла безбоязненно молодая женщина в живописном костюме индейских скво. В правой руке она держала гибкий хлыст, которым награждала увесистыми ударами попадавшихся на ее пути хищников, словно завзятая цирковая укротительница, выступающая перед многочисленной публикой.
— Что за наваждение?! — воскликнул, протирая себе глаза, агент. — Ведьма это, что ли?! Еще чего недоставало, так это того, чтобы она уселась на какого-нибудь ягуара и проехалась на нем верхом к нам!
— Ну, на ягуаров-то, кажется, ей рассчитывать особенно нечего! — отозвался Девандейл, который тоже с глубоким интересом наблюдал за приближающейся легкой походкой женщиной. — Смотрите, смотрите! Один из ягуаров подкрадывается к ней, чтобы размозжить ей голову ударом лапы.
В самом деле, коварное животное готовилось уже прыгнуть на беззащитную жертву, но в это мгновение вывернувшийся с боку огромный гризли нанес гигантской кошке такой удар могучей лапой, что ягуар распластался на земле, а потом пополз в сторону, волоча за собой задние ноги: у него был перебит спинной хребет, и теперь ему осталось жить всего несколько минут. Да и эти несколько минут оставшейся жизни были у него сейчас же отняты: койоты накинулись на него сзади, и через минуту смолк его яростный вой. Он был разорван в клочья койотами.
А странная, фантастическая укротительница диких зверей тем временем спокойно приблизилась к огненной баррикаде и остановилась в двух шагах от нее, и стояла, скрестив руки на груди, вся озаренная призрачным светом догоравшего костра, словно изваянная рукой великого скульптора статуя.
— Кто вы, пришельцы? — прозвучал ее мелодичный голосок. — И чего ищете вы здесь, в последнем уголке земли, принадлежавшей некогда великому племени атапасков?
— Мы? — отозвался Джон. — Мы — мирные охотники, дитя! Чего мы ищем? Убежища! Если ты прислушаешься внимательно, то без труда обнаружишь, что по обоим берегам потока, по которому мы приплыли сюда, на этот остров…
— Это не остров. Это часть материка, превратившаяся в остров лишь из-за разлива реки.
— Все равно, дитя. Словом, по обоим берегам потока снуют наши враги, ищущие нашей гибели.
— Какое имя носят эти люди?
— Раньше они называли себя «сир Теперь они приняли имя „сожженных лесов“.
— Те самые безжалостные сиу, которые, прибыв сюда в начале зимы, без пощады истребили остатки моего племени? — удивленно переспросила девушка. — Это опасные враги! Они не знают, что такое честь! Они не стыдятся убивать женщин и детей!
— Да, это наши смертельные враги! — мрачно произнес Джон Максим. — Ими руководит женщина, но в душе этой женщины дьявол.
— Может быть, я могу помочь вам? — после минутного молчания вымолвила странная повелительница зверей.
— Ты? Каким образом?
— Если вы враги сиу, то не можете быть моими врагами.
— О, разумеется! У кого же из честных людей поднялась бы рука на такое создание, как ты, дитя?!
— Тогда я могу вас укрыть, могу ввести вас в «последнее убежище атапасков».
— Это что же такое? — изумился Джон.
— «Убежище атапасков» — это большая пещера в скалах. Там я родилась, там я выросла и мирно жила с моим дедом, великим мудрецом атапасков, которого почитали не только люди, но даже звери. Но вот в эти края хлынули сиу, и они не пощадили так гостеприимно принявшего их моего бедного, дряхлого деда, того, которому лизали руки ягуары и перед кем ложились, укрощенные одним его светлым и кротким взором, свирепые гризли.
Сиу хуже ягуаров, свирепее, чем гризли, коварнее, чем гремучая змея, которая жалит только тогда, когда ей самой грозит опасность. О Маниту, Великий Дух! Ты отвратил свой взор от детей твоих, от племени атапасков, и теперь в мире осталась только я одна из потомков Атапа, непобедимого воина, и ночью призраки вьются надо мной, и предрекают близость моей гибели. Скоро, я знаю, и я уйду в страну теней. Но я готова к этому.
Вымолвив это, девушка вновь обратилась к охотникам, предлагая им надежное убежище в недрах скалы.
— Но как мы пройдем туда? — осведомился Джон, угрюмо и недоверчиво показывая на державшихся в некотором отдалении хищников.
— Ты боишься этих котят? — презрительно улыбнулась индианка. — О нет, тебе нечего опасаться! Они послушны мне, как дети своей матери.
— Хороши дети! — покосился на ползшего между скал великолепного кугуара агент. — Смотри, дитя! Когда-нибудь они сожрут и тебя! И так я не понимаю, какими чарами ты ухитряешься держать их всех в повиновении.
Девушка улыбнулась.
— Но ведь большая часть этих животных воспитана в нашей же пещере моим покойным дедом, великим мудрецом. Он выкормил их, он обучал их слушаться моего взгляда, моего голоса…
— Ты говоришь, что только часть хищников укрощена. А другая часть?
— Это совершенно дикие животные, — ответила равнодушно индианка. — Внезапное наводнение загнало их сюда, и мне трудно справляться с ними, но покуда я справляюсь, потому что знающие меня ягуары и особенно медведи держат мою сторону и защищают меня. Но пойдемте же! Если ваши враги, сиу, доберутся вон до того вдающегося в воду мыса, то оттуда они смогут подвергнуть перекрестному огню вашу позицию, и вы будете истреблены в несколько минут. А в моем приюте, в недрах скал, вы будете в полной безопасности, по крайней мере, на какое-то время, ибо раньше, чем проникнуть в пещеру, индейцам придется выдержать бой со всем моим зверинцем.
Идите же за мной и ничего не бойтесь!
И девушка той же легкой походкой направилась в сторону от костра, помахивая своим хлыстиком на разбегавшихся при ее приближении зверей.
Дивясь и опасливо посматривая, держа оружие наготове, беглецы последовали за своей странной проводницей, вполголоса переговариваясь о случившемся.
Через пять или десять минут они оказались на небольшой гладкой площадке, упиравшейся в почти отвесную скалу. В этой стене зияло отверстие, полуприкрытое пышно разросшимися кустами. Должно быть, когда распускалась зелень и кусты надевали свой весенний наряд, вход в «последнее убежище атапасков» совершенно скрывался от взоров плывущих по реке или бродивших по ее берегам охотников. Да и сейчас, особенно в призрачном свете зари, вход с трудом можно было отличить от простой выбоины в скале.