Капитан

— Разве вы не прикажете мне встать на колени? — удивилась Флора.

Девушка взглянула на нее.

— Или лечь на пол?

— Я всего лишь рабыня, — ответила девушка.

Флора села на циновку рядом со столом. Девушка устроилась с другой стороны, готовая в любую минуту подняться и уйти.

Обе они были без ошейников.

— Подожди, — попросила Флора, и незнакомка, уже собравшаяся уходить, остановилась. — Я знаю, что я на Веллмере, мне сказали адрес, но потом на меня надели капюшон и привезли неизвестно куда.

— Да, — кивнула девушка.

— Тогда где же я? — спросила Флора.

— Мне нельзя говорить об этом, — объяснила рабыня.

— Мой хозяин здесь?

— Да.

— Кто же мой хозяин? — умоляюще спросила Флора.

— Я не могу сказать, — вновь повторила рабыня.

— Я даже не знаю, кому принадлежу, — вздохнула Флора.

— Ты узнаешь, когда это будет угодно господину, — объяснила рабыня.

— Это дом моего хозяина?

— Нет.

— Но сам хозяин здесь?

— Конечно.

— Так кто же мой хозяин?

— Не могу сказать, — еще раз повторила рабыня.

— Не уходи! — попросила Флора. Рабыня взяла поднос.

— Ты удивительно красива, — с завистью проговорила она.

Флора тоже поднялась на ноги. Обе рабыни были почти одного роста, Флора казалась чуть выше, но тоньше.

— Ты тоже очень красива, — ответила Флора.

— Должно быть, тебя любят, ты из высших рабынь, — заметила девушка, — тебе дали платье.

Флора была одета в простое, свободное белое шерстяное платье, прикрывающее щиколотки. У платья не было рукавов. Вырез был настолько велик, что не оставлял у рабыни сомнения в ее положении.

Одежда девушки была похожей — белое шерстяное платье без рукавов, однако оно прикрывало только бедра. Платье было сшито проще и позволяло лучше подчеркнуть сложение рабыни. Оно напоминало обычную тунику.

Кроме платьев, на женщинах ничего не было.

— Тебя хорошо кормят, у тебя своя клетка, — продолжала рабыня, — и тебя не приковывают.

— А разве тебя приковывают на ночь? — удивилась Флора.

— Даже когда я провожу ночь в ногах у хозяина, — ответила девушка и с подносом направилась к дверце клетки из тяжелых, переплетенных железных полос. Она на мгновение задержалась и оглянулась на Флору, затем вышла и прикрыла дверцу. Та захлопнулась с тяжелым, неприятным щелчком.

— Подожди! — позвала Флора.

Рабыня остановилась и оглянулась, стоя в нескольких футах от клетки.

— Почему ко мне так относятся? — умоляюще спросила Флора, прижимаясь к прутьям клетки. — Почему я ничего не делаю, почему меня не зовут к господину?

— Не знаю, — пожала плечами рабыня. — Наверное, тебя готовят в подарок.

— В подарок?

— Я точно не знаю, — прибавила рабыня.

— Что ж, пусть будет так, — вздохнула Флора.

— Как я понимаю, тебя обучали? — спросила рабыня.

— Совсем немного, — скромно призналась Флора.

— Завидую, — произнесла рабыня.

— Нас обучают хозяева.

— Верно, каждый хозяин обучает нас для своего удовольствия, — подтвердила рабыня.

— Значит, твой хозяин учит тебя?

— Конечно, так, как нужно ему.

— Постой, — снова попросила Флора.

Девушка остановилась в конце короткого коридора перед железной дверью. Она должна была постучать в нее, чтобы выйти. Позднее стражник должен был прийти проверить клетку и убедиться, что она надежно заперта.

Флора вцепилась в прутья дверцы. Она в отчаянии потрясла их, но прутья даже не шелохнулись.

— Меня продали! — воскликнула она.

— Может, ты надоела хозяину? — спросила рабыня. — Наверное, он больше не хотел тебя или даже разлюбил.

— Меня продали! — рыдала Флора. — И теперь я на Веллмере, меня готовят в подарок!

— Не знаю, — пожала плечами рабыня.

— Не уходи, — попросила Флора.

— Я должна, у меня много работы.

— Пожалей меня!

— Можно, я буду называть тебя Флорой?

— Да, да! — радостно согласилась Флора».

— Тебе нравится это имя?

— Конечно.

— Это имя было написано на листе, на дверце твоего ящика, — пояснила рабыня.

— Так меня назвали в школе, — сказала Флора.

— Разве хозяин не дал тебе имени?

— Нет, — вздохнула Флора.

— Должно быть, ужасно — не иметь имени, — посочувствовала рабыня.

— Да.

— Я скажу, что тебя зовут Флора и попрошу стражника называть тебя так, — пообещала рабыня.

— Спасибо тебе.

— Так я и сделаю, — с улыбкой решила рабыня. — Мы будем звать тебя Флорой.

— Пока мужчины не решат изменить мое имя или лишить меня имени.

— Да, такие вещи решают сами хозяева, — согласилась рабыня. — Мы бесправны, мы полностью находимся в их власти.

— Да, — кивнула Флора.

— Мне пора идти, — вспомнила рабыня.

— Как тебя зовут?

— Рената, — ответила девушка.

Она постучала в железную дверь в конце коридора и быстро вышла, как только дверь открылась. В двери громко щелкнул замок.

Флора вцепилась в прутья клетки.

— Меня продали, — рыдала она. — Меня увезли кому-то в подарок!

Сотрясаясь от рыданий, она прижалась лицом к прутьям. Слезы текли по холодному металлу.

Глава 28

— Мое имя — Туво Авзоний. Надеюсь, что все мои рекомендации в порядке. Я прибыл по поручению его величества Асилезия, императора Телнарии. Я привез весть о присвоении капитанского звания некоему Оттонию, известному вам, господин. Насколько я понимаю, он гостит в вашем доме.

— Вот он, — произнес Юлиан, указывая на стоящего рядом Отто.

— Приветствую вас, — произнес Туво Авзоний.

— Приветствую, — отозвался Отто.

— Позвольте представить моего коллегу, Сеселлу, — продолжал Туво Авзоний.

— Странно, обычно у «одинаковых» бывает несколько имен, — удивился Юлиан.

— Приветствую вас, — произнесла спутница Туво Авзония.

— Приветствуем, — отозвались Юлиан и Отто.

Юлиан разглядывал своих посетителей. Он не ожидал, что с летней планеты будут посланы именно «одинаковые». Какими грубыми, мешковатыми казались их одежды, но еще больше удивляло то, что эти люди вели себя не как «одинаковые» — по крайней мере, таких манер было трудно ожидать от них. Вероятно, они не «одинаковые», решил Юлиан, но что толку было думать об этом и какая разница в том, кто они такие?

— Кажется, ваш коллега — женщина, — поинтересовался Юлиан.

Более хрупкий из одинаково одетой пары гость заметно испугался.

— «Одинаковые» не думают о проблемах пола, — ответил Туво Авзоний.

Рассматривая женщину, Юлиан гадал, какое тело скрывается под массивной защитой одежды — вероятно, оно было не лишено привлекательности.

— Полагаю, вас прислал наш достойный друг Иаак, третейский судья? — поинтересовался Юлиан.

— Как я понимаю, моя миссия исходит непосредственно от августейшей особы, — ответил Туво Авзоний.

— Чем объясняется столь длительная задержка, мало понятная при таком простом деле?

— Мне это неизвестно, — ответил Туво Авзоний. — Приношу извинения за тех, кого я представляю, если вам были доставлены неудобства.

— Подобные извинения не входят в вашу компетенцию, — заметил Юлиан.

— Нет, господин.

— В этот дом мы никого не пускаем, но для вас, как потомка рода Авзониев, было сделано исключение.

— Любопытно, — улыбнулся Туво Авзоний, — я и не ожидал, что на этот счет возникнут какие-либо вопросы.

— Мы разборчивы, — заметил Юлиан.

— О! — воскликнул Туво Авзоний.

— Что-нибудь не так? — осведомился Юлиан.

— Нет, ничего.

— Вы прибыли с планеты Митон?

— Да, господин.

— Почему же эта миссия не была поручена кому-нибудь из придворных, с летней планеты, из столицы?

— Это мне не известно, господин, — ответил Туво Авзоний.

— Планеты «одинаковых» склонны к изоляции, — заметил Юлиан, — а не к сближению с Империей.

— Мы преданы императору, — возразил Туво Авзоний.

— Ваш: катер внизу, на стоянке, — напомнил Юлиан.