Страница 5 из 9
Участковый кинул взгляд на плакат, словно прощался с ним, и произнес с облегчением:
— В уголовный розыск меня переводят. Наконец-то начальство вспомнило, что я начинал опером. А вам желаю удачи. Если захотите помыть здесь все, то швабры, ведра и все такое прочее в стенном шкафчике в прихожей. Только самой корячиться не надо, возьмите бомжиху какую-нибудь, они не отказываются. Пива пообещаете, любая из них языком весь пол вылижет.
— Сама управлюсь, — ответила Вера, которой общение с отставным участковым уже стало надоедать.
Майор собрался уходить, как вдруг на столе зазвонил телефон. Участковый замер, рассчитывая, что трубку снимет Вера, но она сделала вид, что изучает журнал регистрации обращений граждан. Пришлось ему возвращаться от порога и отвечать самому.
— Не, — сказал участковый в трубку, — это не ко мне. Теперь участок на другом работнике числится, вот вы ей и втолковывайте, пусть она по вашим вызовам мотается. Кто, кто… Не понял, что ли? Теперь здесь баба участковая.
Майор покосился на Веру и шепнул в трубку:
— То есть девушка.
Разговор был закончен.
Бывший хозяин кабинета потоптался немного, а потом сказал:
— На убийство вас вызывают. На соседней улице произошло. Через двор три минуты пехом. Надо обеспечить оцепление, соседей опросить и… Да чего мне вас учить, сами в курсе, что надо делать.
Убили мужчину, который поднимался по лестнице к своей квартире. Лестница была глухая, ею пользовались лишь те, кто жил на втором и третьем этажах. А все остальные жильцы, только когда ломался лифт.
Подойдя к дому, Вера увидела машину полиции. На крыльце курил следователь районного управления, которого она встречала прежде. Правда, не помнила его фамилию.
— О! — обрадовался знакомому лицу следователь. — А вы что здесь делаете?
Услышав, что Вера теперь местный участковый, не поверил:
— Да неужели? За что же это вас с небес, как говорится, и сразу в наше дерьмо?
Они поднимались вместе по лестнице, и следователь все не мог успокоиться:
— Я когда первый раз вас увидел на совещании следственных работников, помню, сильно удивился. Ну что может у нас делать такая гламурная девушка? Даже поинтересовался, кто вы такая.
— И что же вам ответили?
— Не помню уже точно, — вывернулся следователь. — Вроде что следователь из городского управления и по совместительству жена того самого адвоката, который всю нашу работу в судах псу под хвост пускает. Его не так давно грохнули, говорят.
— Это и в самом деле был мой муж, — призналась Вера.
— Тогда простите.
Следователь остановился и протянул руку.
— Моя фамилия Карасев. Честно говоря, даже не думал, что придется с вами вот так…
Вера ответила на рукопожатие и сказала, что в скором времени рассчитывает вернуться в управление.
Следователь снова пошагал вверх по лестнице и вдруг произнес, не оборачиваясь:
— Никогда не знаешь, что будет завтра. Думаешь, карьера, то да се, а с тобой что угодно могут сделать. Хотя какая у нас карьера — мутотень одна!
Возле тела уже работали эксперты и фотограф.
Пятна крови были на ступенях лестницы и на стенах. Вера отвернулась. Спутник заметил это и предложил:
— Вы пойдите с народом пообщайтесь. Может, кто и видел чего.
Никто ничего не видел, как оказалось. То есть кто-то видел, как сосед подъехал на машине, оставил ее на дворовой парковке и направился к дому. Все. Незнакомых или подозрительных людей соседи не заметили. Машин посторонних тоже. И это было очень странно.
Убитый был ограблен. По крайней мере, в его карманах не обнаружили ни документов, ни денег. Ключа от машины тоже, хотя сама машина продолжала стоять во дворе.
Кто-то из опрошенных сообщил, где проживал погибший. Вера поднялась на нужный этаж, позвонила, подождала, прислушиваясь. Но внутри квартиры, судя по всему, никого не было.
И тут же отворилась соседняя дверь, на пороге появилась старуха. Вероятно, она давно уже наблюдала в глазок.
— Из милиции, что ли? — спросила она.
Вера кивнула. И тут же поправила:
— Из полиции.
— За соседом пришли?
— А есть за что его брать?
Бабка пожала плечами.
— Кто ж вас знает, что у вас на уме. Хорошие люди в полицаи не идут.
— А сосед ваш был хорошим человеком?
Старуха, доморощенная философиня, пропустив мимо ушей слово «был», снова пожала плечами и ответила на вопрос своим вопросом:
— А где вы сейчас видели хороших людей?
Потом вдруг опомнилась.
— С ним что-то случилось?
— Убили, — произнес подошедший Карасев.
Похоже, печальное известие не произвело на бабку особого впечатления.
— Ничего такого про соседа не знаю, — тут же заявила она. — Скрытным был. И нервным. Когда из дому выходил и видел, что у подъезда дети курят или пиво пьют, всегда ругаться начинал. Лично присутствовала при этом неоднократно. Сам-то он не курил и не пил.
Бабулька вдруг задумалась, похоже, размышляла, стоит ли говорить, а потом все же выложила:
— Да он и не мужиком был, а… ну, как его… Простите, забыла, как по-научному сказать. Знаю, конечно, как это называется, только неприлично произносить.
— Ваш сосед был геем? — уточнил Карасев.
Старуха снова задумалась, словно такое слово слышала впервые.
— Не знаю, я другое имела в виду. К нему парни молоденькие приходили. Я через глазок видела. Прямо как девчонки — тоненькие, волосы длинные. Однажды зашла в лифт, а следом девица. Говорю ей: «Какой тебе нажимать?» А она отвечает: «Третий». Мне тоже на третий надо, но говорю ей: «Тебе-то, молоденькой, и пешком так невысоко подняться можно». — «Вот сама и ходи», — огрызнулась девчонка. А голос-то мужской! Я даже испугалась. Вам описать, как она… то есть как он выглядел?
Бабулька охотно согласилась быть понятой. Оказалось даже, что у нее есть ключи от квартиры убитого — сосед оставил ей запасную связку на всякий случай, если вдруг свои потеряет и не сможет попасть домой. Почему так сделал, она не знала, вероятно, от того, что с другими жильцами на этаже даже не здоровался. Кстати, у других соседей есть дети. А в одной квартире никто не живет, то есть не жил…
Старушка все говорила и говорила, не могла остановиться.
Какое-то время ждали, пока закончат свою работу эксперты. От нечего делать Вера разговаривала со старой соседкой, слушая ту вполуха. Та ничего интересного больше не сообщила. Вскоре вся оперативно-следственная бригада собралась на площадке. Вере поручили найти еще одного понятого, и тут очень вовремя подошла кабина лифта, на площадку вышел молодой мужчина в спортивной куртке.
— Вы здесь проживаете? — обратилась к нему Вера.
— Снимаю квартиру, — кивнул тот. — И проживаю, соответственно, уже вторую неделю.
— Нам нужен понятой. Не откажетесь?
Сосед задумался на пару мгновений, а потом кивнул:
— Раз надо — значит надо.
В квартире не было ничего интересного. Обычная двушка. Такая же, как и у Веры, если не считать перепланировки, увеличившей площадь санузла. Убитый, видимо, незадолго до смерти сделал ремонт — теперь в его ванной уместилось огромное джакузи с двумя подголовниками, двумя откидными сиденьями и двумя душевыми стойками. А на одной из стен спальни вместо обоев был огромный постер с репродукцией картины Петрова-Водкина «Купание красного коня».
Старуха-соседка, глянув на голого мальчика, сидящего на лошади, плюнула в сторону:
— Знала бы я, что с таким гадом рядом живу, сама б его задушила.
Вера стояла и не знала, что ей делать. Она впервые прибыла на место преступления как лицо постороннее, не участвующее в оперативно-следственных мероприятиях. Правда, иногда Карасев, словно проверяя правильность своих действий, оборачивался к ней и произносил что-нибудь, например:
— Личность убитого установлена… сейчас надо бы узнать о наличии родственников у потерпевшего…
— Постарайтесь выяснить, приватизирована ли квартира и кто наследует ее после смерти владельца, — подсказала Вера.