Страница 55 из 70
—
Но как он говорил, что без меня у него нет жизни. Такого я еще никогда не слыхала. Хоть объяснения доводилось слышать часто.
Сколько их называли любимою, но не верилось, не загоралось в ответ сердце, не полыхало костром. А тут, себе не поверь, еле сдержала себя. Хотелось обвить шею руками накрепко. Да боялась, как воспримет. Скажет потом, что на шею брошкой сама повисла. Он мужик, ему поверят.
—
А какие у него большие и теплые руки. Они у него никогда не мерзнут даже на Колыме. Значит, и сердце у него чистое, горячее.
—
Эх-х, прижаться бы к нему. Обнять могучие плечи. Прижаться бы головой, ни о чем не думая, зная, что этот твой друг навсегда, до самого конца жизни, с каким везде будет хорошо: и на севере, и на юге.
Варька вытирает мокрое лицо:
—
Мечтательница! Такою и осталась,— смеется сама над собой. Выглянула в окно. Нет, Султана не порвали. Он, кажется, облюбовал себе новую волчицу и ухаживает за нею словно молодой повеса. Та охотно принимает его знаки внимания, но сама держится настороже. Стая уже перестала обращать внимание на Султана. У каждого волка свои заботы. Надо накормить волчиц. Без того ночь будет холодной и неласковой.
Варя мечется по дому, управляется с какими- то делами. Их много. Но надо успеть. И вдруг слышит стук.
—
Игорь Павлович! А я думала вы уже дома!
—
Машин в мою сторону нет. Совсем задубел, ожидая. Мороз очертенный, ни ветерка, кажется, вот-вот сосулькой станешь. Даже вороны на лету дохнут. Перед самыми ногами упала.
—
Ой, это плохая примета,— поджала губы и спросила:
—
А вы чего решили вернуться?
—
Народ там грубый, злой. Как будто все с цепи сорвались. Даже поговорить не удалось. Случается же невезение.
—
Кого-нибудь из знакомых увидели? — спросила Варя.
—
Увидел, лучше бы не встречал. Он, как с цепи сорвался. Во всех бедах одного меня обвинил. Кучу проклятий насовал во все карманы. С другими говорить не захотелось. У него отца расстреляли. У других семей не стало. Разве я в том виноват? А чтобы он на моем месте сделал бы? Говорит, лучше бы застрелился. И что доказал бы, чудак? На это место всегда хватало желающих.
—
Игорь Павлович, один ругает, другие хвалят, жизнь как радуга, надо спокойнее к ней относиться,— ответила женщина и сказала:
—
Вот от меня Султан сбежал, в стаю, к волкам, в свою среду. Обидно, ведь порвать его могут. А что поделаю? Я привыкла, полюбила его. А он жил мечтой о них. Полное несовпадение. Так и в человеческой жизни случается. Один любит, другой равнодушен.
—
Девчонки нормально доехали? — перебил Бондарев.
—
А что им сделается? Все в порядке. Телеграмму прислали, благодарят за гостеприимство.
—
Хорошие они, необычные.
—
Жизнь у них такая, вся изломанная, изувеченная, вот и приходилось держаться.
—
А у меня таких друзей не было. Помню, пошел после курсов в прокуратуру, никто не отсоветовал, не отговорил. Всем по фигу. А ведь целая судьба прошла мимо. Обидно это. Хотя я с детства особо не дружил с пацанами. Не получалось, не клеилось что-то.
—
Меня часто били кучей. Сам не знаю за что. Я будто притягивал чужие кулаки на себя. И даже стыдно сказать, когда сын просил меня научить драться, я не мог, не умел. А хотя это бывает нужно.
—
Ты раздевайся, садись к столу. В ногах правды все равно нету. Да поешь, что имеется, чувствую, что голодный, как пес.
—
И как все видишь? Меня и не собирались там кормить. Только кулаками, когда узнали фамилию. Но я поспешил уйти. И больше туда не пойду. Там белые медведи людей едят. Но хуже зверей сами люди. Я и задерживаться у них не стал. Грубый, жесткий народ. Хорошо, что попутка быстро нагнала. Как великому подарку был ей рад. Оттуда уехать, как с конца света сбежать. А они там годами...
—
Игорь! Меня тоже никто не держит. Сама живу, не на привязи...
—
То-то оно и удивительно. Волка, понятное дело, стая держала. А тебя? Мамкина могила. Но не будешь ты с ней до гроба бок о бок жить. Пора другую жизнь присматривать.
—
Ладно, я, никчемный, старый мухомор. Ну, а Аслан чем плох?
—
Мало я его знаю.
—
Эх, Варька! Знаю людей, какие годами с девками встречались. Все у них нормально шло, а свадьбы так и не состоялось. Любили друг друга, да за руки плохо держались, вот и раскидало ветром в разные стороны. Как расстались, так и не видятся с тех пор. Смотри, чтоб у тебя такое не получилось.
—
Аслан вспыльчивый!
—
Ты не лучше!
—
У него полно баб!
—
Ты ни с кем не застала.
—
Мы с ним разные.
—
Много общего. Вы только присмотритесь, будто с одной капли воды взяты. И, главное, этот человек знает жизнь. Его есть за что любить. Хватит перебирать, Варя. А то останешься как старая волчица-девственница. Ни себе отрады, ни другому утехи. Иди, покуда берут. Может, этот последний предложился. Уйдет, и останешься бобылкой. Аслан все ж мужик. Хватит тебе на чертовой Колыме маяться. Беги, пока берут.
—
Но ведь он чужой, мусульманин.
—
Он никто. Это ты можешь сделать его христианином. Поезжайте в любой другой город и будете счастливы.
—
А как же мама? Одна останется.
—
Она будет счастлива, когда у тебя будет семья.
—
Игорь, а почему сам не заведешь бабу?
—
Мы теперь с тобой вдвоем. Так вот послушай. Была у меня женщина. Все шло путем, пока не увидела она богатого, перспективного, кудрявого, одетого с иголки и решила с ним попробовать. Так-то и приголубились. А на ту пору меня черт поднес.
—
Ему рано о ней говорить, а мне уже не о чем. Сели и думаем, как с нею поступить. Ни мне, ни ему она уже не нужна. Позвали соседа. Холостяк по счастью. Ему кое-как впихнули и сосватали. Ты не поверишь, они до сих пор живут. Оба счастливые и довольные. Я же с нею три года жил, а счастлив не был. Второй и не думал на ней жениться. Зато с третьим уже десяток лет живут и счастливы. Вот и угадай, как оно в жизни сложится? Все от судьбы. И у тебя так вот получиться может. Не робей, Варюха, все в твоих руках!
—
А вы чего вернулись? Иль не простились с кем?
—
Я припомнил свой должок перед ребятишками. Их навестить нужно завтра с утра. Попрошу прощения у них. Может, отпустят мне грехи. Не хочу проклятий в спину. Тяжело так уходить. Разрешишь ты мне ночь переночевать у тебя?
—
Ночуй, пожалуйста!
—
А в чем ты перед ними виноват?
—
Одного поставил под пулю за то, что деревенскую корову прямо из стада к бабке угнал. За это ему председатель не простил. Подал заявление, расстрел потребовал. Я сроком заменил. Ну, да не повезло. Его грозой убило вместе с коровой, когда перегонял на ферму. Уж так не повезло пацану. Второй — рыбу глушил динамитом. И тоже попался. Тому срок дали на всю катушку. А в доме шесть детей младше его, всем жрать охота. Отец в лесу замерз. Семья вовсе без кормильца осталась. Еле выжили. И только мальчишка подрастать стал, в лесу на кабана напоролся. Тот секач мощным был. Мальчишка с ним не справился. Так и разнес в клочья. Все я их в последние дни во сне вижу. Да так нехорошо. Пора бы мне от своей вины очиститься.
—
А секач сам на пацана бросился? — спросила Варя.
—
Конечно сам. У мальчонки всего-то перочинный нож был. Да и тот лежал в кармане сложенный. С таким на кабанов не ходят.
—
А за что судили, если пацан не виноват.
—
Кого было судить? Он мертвым был. Кабан убил. А за то судили, что на поросят охотился. Запрещена была охота на молодняк в то время. Но он свиньи не увидел. Думал, что убежит, но не получилось. И штраф за того поросенка наложили на всю семью. Они совсем недавно за него рассчитались.