Под сенью замка

Джейн не могла не восхититься леди Бланш.

— А Эдвард знает об этом?

— Упаси Боже, нет. Он был бы в ярости. — Энн наклонилась поближе и взволнованно продолжала: — Что нам делать? Саймону необходимо помочь.

— Да, ты права, — согласилась Джейн. — Нам надо к нему поехать. У мистера Джарвиса есть жена, умеющая выхаживать раненых?

— Нет, он вдовец и живет один.

— А твоя мама? Она знает про Саймона? Она видела, как ты с ним разговаривала?

— Нет. Это был базарный день, и я бродила по рядам, а она отправилась навестить кого-то в деревне. Я хотела сказать ей, но последнее время у них с – Эдвардом натянутые отношения, и я решила, что могу этим ей навредить.

— Понятно, — сказала Джейн. Она успела заметить, что, несмотря на заверения леди Бланш о том, что у них в семье царят мир и покой, ее отношения с сыном были далеки от этого. — Думаю, ты права — леди Бланш лучше ничего не знать. Дай-то Бог все скрыть и от нее и от Эдварда. А кому из слуг можно довериться?

— Не знаю, право, может быть, главному конюху Сету. Он всегда сопровождал маму в ее благотворительных поездках.

— Это было бы хорошо — мы ведь не сможем уехать одни, не возбудив подозрений. Нам придется схитрить — Изабелла наверняка начнет набиваться к нам в компанию, если узнает, что мы собираемся на верховую прогулку.

— Тогда поедем сейчас же, — предложила Энн, — пока Эдвард отправился в Хоптон– Холл к сэру Джону Геллу. Он собирался вернуться только завтра днем.

Джейн слыхала о сэре Джоне. Один из вождей парламентаристов в северной части Центрального графства, он сумел очистить свой район от роялистов. Ей стало страшно: Саймона надо как можно скорее поставить на ноги, чтобы он покинул эти опасные места и пробрался к своим.

— Хорошо, — сказала она Энн, — поедем. Стемнеет еще не скоро. А как быть с Изабеллой?

— Она сейчас принимает горячую ванну, а мама отдыхает. .

Трудно было упустить такую возможность.

— Тогда попросим Сета сопровождать нас. Пусть седлает лошадей, а мы пока переоденемся.

Девушки под охраной Сета ехали по долине к пустоши Гриндли. Путь их пролегал вдоль небольшой речки, прозрачные воды которой мирно струились по дну глубокого каменистого оврага. Но не всегда она радовала путников идиллическим журчанием — весной, как только снег на пустошах таял под солнечными лучами, бурные потоки воды с бешеной силой устремлялись вниз, в долину, к реке Дервент.

Старая ферма уединенно стояла у края пустоши. Это было каменное строение с окнами в мелких переплетах и массивной шиферной крышей.

Приехавших встречал на пороге дома мистер Джарвис, пожилой вдовец — за последние пять лет он потерял жену и двоих сыновей. Жена умерла от лихорадки, а сыновья погибли, сражаясь за короля. Фермер был ярым роялистом и с риском для жизни укрывал своих единомышленников.

Он провел Джейн и Энн в дом, где было не прибрано и темно, так как свет едва пробивался сквозь грязные стекла окон. Они последовали за хозяином вверх по лестнице в комнатушку, расположенную под самой крышей. На полу валялся всякий хлам, а в углу комнаты был постелен соломенный тюфяк, который, правда, выглядел чистым.

На тюфяке с закрытыми глазами лежал Саймон, а рядом на табуретке притулился капитан Дигби. При виде дам он встал и вежливо им поклонился.

— Как он? — спросила Джейн, с беспокойством глядя на красное, в капельках пота лицо Саймона.

Капитан Дигби пожал плечами.

— Намного хуже. Рана воспалилась. Он понял это еще в Боудене, мисс, но не хотел вас пугать. Мы так долго шли пешком, что это неудивительно. Сейчас он то и дело впадает в забытье и дышит с трудом.

Вне себя от волнения, Энн опустилась на колени около тюфяка, взяла Саймона за руку и откинула у него со лба прядь кудрявых белокурых волос. Он открыл глаза — они лихорадочно блестели. Его взгляд заскользил по комнате и остановился на пришедших. Саймон с трудом улыбнулся. Джейн заметила, что эта улыбка адресована не ей, а подруге. Радость отразилась на его лице, и он крепко сжал руку Энн.

— Энн! Джейн! Господи, я решил, что умер, попал в рай и вижу ангелов, — еле слышно произнес он. — Видишь, Джейн, я не очень далеко ушел от Боудена, но скоро я поправлюсь и продолжу путь.

— Конечно, Саймон, — заверила его Энн. — Мы привезли с собой мамины снадобья от лихорадки и мазь, чтобы наложить на рану. — Она взглянула на капитана Дигби. — Скажите, куда он ранен?

— В ногу — в левое бедро.

— Пожалуйста, разденьте его, чтобы мы могли промыть рану и перевязать.

— Хорошо.

Энн отошла в сторону, а капитан снял с Саймона одежду, и они увидели глубокую и гнойную рану, края которой опухли, а кожа вокруг воспалилась и покраснела.

Джейн привыкла к подобному зрелищу — во время осады ей частенько приходилось перевязывать раненых, — но Энн в ужасе отвернулась. Правда, тут же взяла себя в руки и, преодолев брезгливость, стала помогать подруге.

При свете свечи, которую держал капитан Дигби, они промыли рану чистой водой и смазали едко пахнущей мазью, затем перебинтовали. Впавший в забытье Саймон лежал неподвижно и иногда лишь тихо постанывал. Когда он очнулся, Энн влила ему в рот растворенный в теплой воде порошок от лихорадки. Больной снова закрыл глаза, и спустя несколько минут дыхание у него сделалось более ровным, хотя жар не уменьшился.

Джейн посмотрела в окно — сгущались сумерки. Скоро станет совсем темно, так что пора возвращаться домой, пока их не хватились.

— Пойдем, Энн, — тихо сказала она. — Сегодня мы больше ничем не сможем ему помочь. Уже совсем стемнело. Надо возвращаться.

Боль исказила лицо Энн.

— Я не могу его оставить.

Джейн показалось, что она ослышалась.

— Но тебе придется это сделать. Мистер Джарвис и капитан Дигби присмотрят за ним. Правда, капитан? — спросила она.

— Да. Что касается мистера Джарвиса, то не знаю — у него полно забот со скотом, — а я рад служить. Мы с сэром Саймоном столько всего пережили, что не бросим друг друга в беде.

— Вот видишь, Энн, тебе не следует беспокоиться. Оставь порошки, и капитан Дигби даст их Саймону, если он проснется ночью.

— А если не проснется? Он ведь может умереть, Джейн, — зашептала Энн. — Я должна быть около него, пока не миновал кризис.

— Это невозможно! — воскликнула Джейн.

— Но я ему нужна и не оставлю его. К тому же капитану Дигби самому необходимо поспать, — и Энн бросила взгляд на капитана, который снова устало опустился на стул.

— Но я не могу вернуться в Дейтон-Холл без тебя.

Энн была непреклонна.

— Можешь. Я вернусь утром. Поезжай вместе с Сетом, а на рассвете он приедет за мной. Никому и в голову не придет, что я провела ночь не в своей комнате.

Как же она похожа на брата, сердито подумала Джейн, — тот же жесткий блеск в глазах и упрямо напрягшийся подбородок. Поняв, что уговоры бесполезны, Джейн вздохнула и пошла к двери.

В надвигавшейся темноте Джейн возвращалась в Дейтон-Холл. Ее охватило мучительное ощущение обманутых надежд. Сердце болезненно ныло. Все прошедшие годы она жила мечтами о Саймоне, и вот теперь эти мечты рухнули. Ей хотелось снова окунуться в мир иллюзий, скрыться в нем от настоящей жизни.

Саймон навсегда для нее потерян. Впрочем, между ними ничего не было. Джеймс был прав, когда предупреждал ее о том, что Саймон — волокита. Но как можно его винить? Он скрасил ей годы юности, она с нетерпением ждала его визитов, а когда он уехал, то с нежностью думала о нем. Он умел очаровывать, был весел и жизнерадостен, чем выгодно отличался от серьезного и властного лорда Толбота.

Но все кончено. Она видела, что Саймон влюблен не на шутку. Он искал глазами Энн, держал в своих руках руку Энн, и именно Энн осталась с ним на старой ферме.

Джейн усилием воли подавила слезы. Впереди виднелись высокие трубы Дейтон-Холла. Удастся ли ей скрыть от леди Бланш то, что Энн не ночует дома?

Когда они въехали во двор конюшни, было совсем темно. Сет заверил Джейн, что с рассветом он отправится за Энн и привезет ее в Дейтон-Холл. Джейн торопливо вошла в дом и с облегчением вздохнула, никого не встретив на своем пути. Леди Бланш, как обычно, рано удалилась в свои покои.