Страница 31 из 53
При моем приближении дородная фигура скорбящей едва не подпрыгнула от испуга.
– Мне необходимо как можно скорее поговорить с вами наедине, – бормочу я.
Женщина, как видно, не слишком потрясена моим предложением, но качает головой.
– Это исключается. Димов ждет меня в машине.
– Тогда давайте увидимся позже…
– Где?
Я называю адрес, который только сегодня утром узнал от Франсуаз.
– Когда?
– Через час. Ладно?
Она кивает в знак согласия. Потом озирается по сторонам и направляется к выходу.
Подождав еще несколько минут, чтоб все скорбящие успели разъехаться, я тоже покидаю кладбище и иду к своему «ягуару», оставленному чуть поодаль.
Прибыв по указанному адресу на Фобур Монмартр и воспользовавшись полученным от Франсуаз ключом, я вхожу в полутемную, но уютную, хорошо обставленную квартирку, оснащенную всем необходимым, в том числе, по всей вероятности, и подслушивающим устройством. Последнее для меня не имеет значения, лишь бы подслушивал не Димов.
В холодильнике на кухне я с приятным удивлением обнаруживаю бутылку рикара и газированную воду. Налив себе умеренную дозу желтоватого питья, я достаю сигарету из «зеленых» и сажусь отдохнуть в небольшом холле. Мебель здесь не новая, но вполне удобная для секретных деловых встреч. Есть даже кушетка малинового цвета, над которой висит фарфоровая тарелка с надписью: «Не предавайся любви в субботу, а то нечем будет заняться в воскресенье». Уместное предупреждение, решаю я про себя, хотя сегодня и не суббота. Затем перехожу к другим вопросам.
Тони умер вчера пополудни, ровно через сутки после того, как Димов стал владельцем записи. Он почувствовал себя плохо в кафе «У болгарина», где они с Вороном выпивали, и вскоре после этого скончался. Врач, обслуживающий на дому сотрудников Центра, – эмигрант с большой плешивой головой, в темных очках, – констатировал разрыв сердца вследствие злоупотребления алкоголем. Диагноз весьма правдоподобный применительно к Тони, и все же никто в него не поверил. Отношения Тони и Мери Ламур, как видно, давно стали широко известной тайной. Поэтому все считали, что причина удара таилась в последнем бокале, который Тони поднес Ворон по приказу шефа. Так или иначе, ворошить эту историю, которая никого не касалась, кроме потерпевшего, никто не собирался; да и власти не проявили к ней интереса.
Допив бокал, я смотрю на часы – просто так, чтоб узнать, который час, потому что рассчитывать на точность Мери Ламур было бы легкомыслием. Через двадцать минут после условленного часа у входа раздается звонок, и я встаю навстречу гостье.
– Еле вырвалась. Даже переодеться не успела, – объясняет слегка запыхавшаяся женщина, бегло осматривая квартиру с целью, по-видимому, определить, каков характер обстановки – будуарный или деловой.
Гостья садится на диван, отбрасывает в сторону сумку с перчатками и вздыхает.
– Наш Димов стал в последнее время до того подозрителен…
– Надеюсь, он не следил за вами? При данных обстоятельствах это не очень желательно.
– Не беспокойтесь. Мы тоже не так наивны, – успокоительно замечает она.
При этих словах в памяти сейчас же возникает ее манера хитро озираться по сторонам, и все же я не вполне спокоен. Мери Ламур откидывается на диване и, положив ногу на ногу, смотрит на меня с ободряющей усмешкой. На ней строго траурный костюм, однако высоко задранная юбка не вяжется с обликом скорбящей женщины. Впрочем, оголенные могучие бедра меня особенно не интригуют: я не падок на женщин, склонных к ожирению.
– Дело касается вашей жизни, – говорю я без обиняков.
Мери проворно опускает ноги и наклоняется вперед.
– Моей жизни? Вы хотите сказать…
– Именно, – киваю я. – Ваша жизнь в опасности. Причина смерти Тони вам уже известна, не так ли?
– Разумеется, разрыв сердца.
– Похоже, вы единственный человек среди эмигрантов, еще пребывающий в неведении. Тони умер не от удара, его отравили. И сделал это Димов – вернее, Ворон по приказу Димова.
– Не может быть…
– Полагаю, вы догадываетесь, за что Димов отравил Тони. Остается познакомить вас с некоторыми подробностями. Вы с Тони встречались в отеле «Сен-Лазер». И вот ваши разговоры во время последней встречи были записаны на магнитофон…
– Не может быть…
– Говорили вы там примерно следующее…
Я повторяю по памяти наиболее подходящие куски записи, не опуская даже эротических восклицаний Мери и крепких словечек Тони в адрес Димова. Женщина слушает меня, разинув рот не хуже, чем Уж во время похорон.
– Пленку с этой записью какой-то негодяй передал Димову, и сейчас она у него…
– Не может быть…
– Пленка и побудила Димова убить Тони. Боюсь, как бы она не явилась поводом и для вашей смерти.
Другой на месте Мери, вероятно, прежде всего заинтересовался бы тем, почему я так пекусь о его судьбе. Но ей подобные сомнения не приходят в голову. Для Мери Ламур вполне естественно, что все на свете заботятся о ее будущем.
– Он меня удушит, – шепчет скорбящая. – Человека ревнивее я не встречала.
– Может, и удушит. Но не сразу. Не раньше чем через несколько дней. Если вы отправитесь следом за Тони, это может вызвать подозрение…
– Ох, хорошо же вы меня успокаиваете!
– Сейчас не время успокаивать друг друга, надо принимать меры. Если вы будете сохранять осторожность и внимать моим советам, я могу вам гарантировать долгую жизнь.
– Что я должна делать?
– Дойдем и до этого. Скажите сперва, как обстоит дело с завещанием?
Мери Ламур смотрит на меня подозрительно.
– С каким завещанием?
– Димов оформил на вас завещание? – уточняю я вопрос.
И, замечая еще бОльшую недоверчивость, добавляю:
– Видите ли, на то, что принадлежит вам по закону, посягнуть никто не смеет. Да мы бы никому и не позволили это сделать. Я просто хочу знать, обеспечены ли вы на тот случай, если с Димовым произойдет какое-то несчастье.
Женщина молчит, всматриваясь в острые носы элегантных туфель и напрягая извилины мозга. Мысли так ясно отражаются на ее простоватом округлом лице, словно я вижу их на экране. Но Мери не лишена практической сметки и быстро приходит к выводу, что, если с Димовым случится какое несчастье, она от этого только выиграет.
– Завещание оформлено давно, и притом по всем правилам, – заявляет наконец скорбящая. – Зачем бы я, по-вашему, стала связываться с этим старым хрычом? Он ни на что другое и не способен, кроме как следить за мной и отравлять мне жизнь. Первое время он соблазнял меня мелкими подарками, а потом, когда увидел, что Мери Ламур этим не возьмешь, согласился и на завещание. Да его это, как видно, не волнует. Все равно других наследников у него нет.
– Хорошо, – киваю я. – Вы, насколько мне известно, пользуетесь его машиной, не так ли?
– Почему бы мне ею не пользоваться?
– Отлично. У вас есть отдельный ключ?
– Нет у меня ключа.
– Не беда. Тем лучше. От вас пока что требуется следующее: воспользовавшись любым предлогом, вы должны сегодня же взять его машину. Прежде чем вернуть Димову ключ, вы снимете с цепочки брелок с эмблемой скорпиона и на место его повесите вот этот.
С этими словами я подаю Мери Ламур подвеску, доставленную мне Франсуаз.
– Совсем как у него! – восклицает женщина. – Только и всего?
– Ничего другого пока не предпринимайте. Делайте вид, что ничего не произошло, вы ни с кем не говорили и ничего не знаете.
– Насчет этого можете быть спокойны. Знаю, что к чему, я в театре играла.
Она берет сумку и кладет эмблему в маленький кармашек.
– Только не оставляйте сумку где попало.
– Будьте спокойны. Сумка всегда при мне. А к чему вам менять этот медальон?
– Нужно. Потом вам объясню.
– Смотрите только, чтоб он меня не удушил. В приступе ревности он просто с ума сходит…
– Я же вам сказал: не волнуйтесь. Следуйте моим советам, и доживете до глубокой старости.
– Дай бог подольше быть молодой…
– С вашей комплекцией это не трудно. Вы очаровательная женщина, Мери! Рослая, округлая, настоящая женщина!