Дерзкая красота

— Я ни в кого не влюблена, а внешний вид изменила только потому, что мне надоело выглядеть как раньше! — Сильви хотелось поскорее закончить неприятный разговор.

— Правда? В таком случае не буду упорствовать, хотя я по-прежнему очень сожалею о той Сильви, которую знала более трех лет…

Целый день Сильви пришлось выслушивать от разных женщин критику, упреки, язвительные замечания в свой адрес. Но уверенность в том, что накануне ей удалось произвести впечатление на незнакомого мужчину, помогла ей сохранить спокойствие. После закрытия магазина она пришла к заключению, что все до единой женщины, видевшие ее в тот день, от учениц из мастерской до самой мадам Бернье, включая, разумеется, продавщиц и клиенток, ей завидовали. Даже директриса не удержалась и произнесла в конце рабочего дня на прощание:

— Сильви, вам не следует надолго сохранять подобный стиль. Он не соответствует требованиям фирмы.

Только хозяин Нат Венфель не сказал ничего, хотя, конечно, заметил произошедшие в ее внешности метаморфозы. Он лишь с любопытством посмотрел на свою любимую продавщицу. «Уж не означает ли это, — размышляла Сильви по пути домой, — что и он почувствовал то же самое, что и незнакомец в бистро?»

Весь вечер она не переставала думать о том, как на нее смотрели двое зрелых мужчин. Это не только помогло ей забыть все неприятные слова, которые пришлось услышать в течение дня, но и удвоило ее решимость продолжать накладывать килограммы косметики и носить платиновый парик.

На следующее утро она пришла на работу в «Мари-Каролин» в том же виде и с облегчением отметила про себя, насколько права пословица: «Терпение и труд все перетрут»: никто больше не сделал ей ни единого замечания. Это означало, что окружающие постепенно начинали привыкать к ее новому внешнему виду. Более того, вопреки прогнозам пожилой клиентки и предупреждению директрисы, показатель проданного Сильви товара не уменьшился ни на сантим. Не было ли это ярким подтверждением того, что для работы новый стиль Сильви подходил ничуть не хуже, чем старый? Единственное, что действительно важно в продавщице, — это умение обходиться с покупателями. А в этой области Сильви не имела себе равных!

Через два дня в послеобеденное время, когда наплыв покупателей был особенно велик, у Сильви вдруг сильно забилось сердце. То, чего она ждала, свершилось: в салон вошла та самая клиентка, с которой она встретилась в бистро, и не одна, а в сопровождении все того же господина с проседью на висках.

Сильви, только что закончив заниматься с предыдущей покупательницей, поспешила навстречу вновь прибывшей. Любезно улыбаясь, дама проговорила:

— Как видите, мадемуазель, вам не мешает появляться иногда по вечерам в людных местах… Когда я встретила вас несколько дней назад в маленьком ресторанчике, мне пришло на ум зайти в «Мари-Каролин», где я уже приобрела несколько красивых туалетов. Я не раз с восторгом говорила мужу о магазине-салоне, в котором вы работаете, и вот сегодня он согласился сопровождать меня. Уверяю вас, это — настоящее чудо! После обеда его нелегко вытащить из кабинета, тем более ради посещения модного магазина! Итак, что нового вы можете предложить?

— Очень много изумительно красивых вещей, мадам, которые словно специально созданы для вас!

Сильви решила дать примерить покупательнице все модели из новой, только что полученной коллекции, так как предчувствовала: непременно что-то должно произойти. Не зря же этот господин явился в магазин вместе с женой (теперь Сильви знала, что он был мужем ее клиентки). Ведь он пришел сюда ради нее, Сильви! Девушка заметила, как мужчина ее разглядывает, и порадовалась, что наперекор всеобщему неодобрению сохранила тот вид, который привлек его внимание в тот памятный вечер, когда их глаза впервые встретились.

Примеряя то одно, то другое платье, покупательница окликала по имени мужа, спрашивая его мнение. Сильви таким образом узнала, что господина зовут Жан, это имя всегда ей нравилось. Фамилия дамы была ей известна из картотеки, куда записывались все клиентки при первом же посещении магазина-салона. Следовательно, она выяснила и имя, и фамилию этого человека: Жан Шарвен. Сильви мысленно несколько раз повторила: «Жан Шарвен, Жан Шарвен…» Это звучало неплохо и очень ему подходило.

Месье Шарвен показал себя щедрым человеком, без колебаний согласившись купить супруге сразу три «премиленькие вещицы», приведшие модницу в восторг: платье из набивной ткани, синий костюм и мини-юбку, которая бесподобно смотрелась с высокими сапогами. Пока длилась примерка, Жан Шарвен не переставал ласково улыбаться, переводя взгляд с жены на продавщицу. Радости Сильви не было предела, когда мадам Шарвен в ее присутствии сказала мужу:

— Помнишь, Жан, что я говорила тебе несколько дней назад, когда мы встретили мадемуазель в ресторане? Я сказала, что с большой охотой снова зайду в «Мари-Каролин», поскольку эта девушка самая любезная и самая толковая из всех продавщиц, которых я когда-либо встречала!

— Ты была права, дорогая. Мадемуадель — само очарование, — произнес он.

Уже в который раз за этот день Сильви покраснела, но не от скромности, а от гордости.

А мадам Шарвен тем временем продолжала:

— Вас зовут Сильви, не так ли?

— Да, мадам, — кивнула Сильви.

— Не сочтите это за нескромность, но тот молодой человек, с которым вы тогда ужинали, он, надо полагать, ваш жених? — с любопытством спросила клиентка.

— Вовсе нет, мадам, — ответила Сильви с такой живостью и таким тоном, что сразу стало ясно, ей и в голову не могло прийти назвать женихом столь неряшливого молодого человека.

— Откровенно говоря, — призналась с широкой улыбкой мадам Шарвен, — мне это по душе. Возможно, он очень милый молодой человек, только, на мой взгляд, он вам не подходит. Я именно так и сказала тогда Жану. Правда, дорогой?

— Знаешь, Элен, похоже, мы вмешиваемся в дела, которые нас не касаются. Мадемуазель Сильви вольна встречаться и ужинать, с кем пожелает, — заметил муж. Затем, повернувшись к Сильви с более чем красноречивой улыбкой, продолжал: — У меня замечательная жена, но у нее все же есть один маленький недостаток: ей постоянно хочется вмешаться, чтобы поспособствовать счастью других, в частности тех, кого она совсем не знает!

Когда наконец с выбором туалетов было покончено и супруг расплатился чеком за покупки, клиентка что-то шепнула ему на ухо, а он ответил в полный голос: «Ну, разумеется!» — и принялся рыться в бумажнике. Вынув оттуда купюру, он быстро сложил ее вчетверо и незаметно сунул Сильви, когда та прощалась с его женой у порога магазина. Дама же сочла нужным пояснить поступок супруга:

— Дорогая Сильви, это вам в благодарность за вашу любезность… До скорого свидания!

Муж ограничился легким кивком:

— Мадемуазель…

После их ухода Сильви какое-то время стояла неподвижно. Она прекрасно знала, что сжимала в руке две бумажки: одна — пятидесятифранковая купюра, а другая — листок белой бумаги, вырванный из записной книжки. Очнувшись, девушка помчалась в раздевалку для персонала и прочла несколько строчек, нацарапанных в спешке на листке бумаги: «Позвоните мне завтра утром, лучше всего, если это вас устроит, между 11 и 12 по телефону: 073-02-90. Телефон находится в моем кабинете, я сам сниму трубку. До завтра».

Прочитав, Сильви почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Она, конечно же, ожидала, что что-то обязательно должно произойти, но такое!.. Как этот человек (она мысленно готова была назвать его нахалом) посмел сунуть мне подобную записку в присутствии жены! А последние слова означают, что он нисколько не сомневается в том, что я позвоню! За кого он меня принимает? Но вскоре — ибо реакция женщины мгновенна, когда речь идет о важном в ее жизни событии — она более трезво взглянула на вещи. В конце концов, подумала Сильви, разве был другой способ дать понять, что он хочет со мной встретиться? В магазине мы ни на секунду не оставались с глазу на глаз. И в конечном счете мне решать: звонить или нет. Интересно, понравилось бы его жене, узнай она, что Жан подарил мне целых пятьдесят франков? Эта, судя по поведению, мещанка, к тому же весьма бесцеремонная, скорее всего считает, что с лихвой хватило бы и десяти!