Приносящая удачу

В тот день они еще три раза занимались любовью. Один раз в реке, во время купания, а второй раз через некоторое время после ланча. Бен задержал Джесси на лестнице, ведущей на второй этаж, возмутившись тем, что она надела захваченный из дому халатик. Треверсу хотелось видеть ее не иначе как обнаженной.

Он принялся было расстегивать пуговицы, чтобы сорвать с Джесси одежду, но та со смехом увернулась и побежала обратно наверх. Бен догнал ее в одной из спален, где ей уже некуда было деваться. Тогда Джесси с визгом повалилась грудью на пышную перину, будто это могло спасти ее от ловких рук Треверса!

Однако тот, мгновенно оценив обстановку, решил изменить тактику. Он не стал поворачивать Джесси и подбираться к пуговицам. Вместо этого он приблизился к ней сзади и коварно откинул вверх подол халатика, под которым ничего не оказалось.

Джесси ахнула и попыталась подняться, но Бен уже нежно ласкал ее тугие ягодицы ладонями, и его прикосновения вновь породили в глубине ее тела волну желания. Джесси извивалась змейкой, а Бен принялся в упоении целовать ее покрытую едва заметным пушком попку, время от времени прикасаясь к бархатистой коже языком.

А затем, проникнув пальцем между ног Джесси и почувствовав там влагу, Треверс поднялся с колен. Вновь ставшее прерывистым дыхание выдавало его возбуждение. Через мгновение он уверенно вошел в Джесси, которая сама помогла ему, призывно прогнувшись и подавшись навстречу.

Потом она лежала, прижавшись щекой к мягкой перине, блаженно прикрыв глаза и тихонько постанывая в такт его скользящим движениям. Над ее верхней губой поблескивали капельки пота.

На этот раз Джесси достигла пика удовольствия первой, но Бен вскоре тоже присоединился к ней.

– Я люблю тебя, люблю… – завороженно повторял он, подняв Джесси с постели и заключив в объятия.

Она спрятала лицо на его груди, пугаясь своего счастливого состояния и невольно задаваясь вопросом, какую цену ей придется заплатить за сегодняшний день.

Одно Джесси знала точно: что бы ни случилось в будущем, эту поездку с Беном в старый коттедж она не забудет никогда. А признание… Признание она сделает позже, по дороге на виллу.

Потом они с Беном снова плавали нагими в прозрачной воде, которая нежно ласкала их стройные тела.

– И все же я хотел бы услыхать от тебя ответ, – произнес Треверс, когда они лежали под солнцем на досках причала. – Ты согласна выйти за меня замуж, Джесс?

Несмотря на все события сегодняшнего дня, она растерялась. Что сказать Бену? Ведь им так и не удалось поговорить как следует. Джесси все молчала и молчала, и Треверс наконец встревожился.

– Джесс, солнышко! Прошу тебя, скажи что-нибудь!

Бену очень не понравилось внезапно охватившее Джесси оцепенение. Он не знал, что и думать. Возможно, не следовало спешить с предложением? Реакция Джесси испугала его.

– Солнышко, – сделал он новую попытку, – просто скажи «да», и все. Или прошу слишком многого?

Джесси устремила взгляд на противоположный берег реки и прошептала:

– Нет. Для меня было бы честью стать твоей женой.

На этот раз растерялся Треверс. Он вдруг усомнился в том, все ли сделал правильно. Ведь прежде ему еще никогда не приходилось делать женщине предложение.

– Я рад, – улыбнулся он через секунду, чувствуя себя последним идиотом.

Неужели я что-то упустил, лихорадочно соображал он. Кольцо! Боже, он позабыл про кольцо!

В этот момент Джесси печально вздохнула. Бен внимательно посмотрел на нее, и тут ему в голову пришла новая мысль.

– У тебя кто-то есть? – напряженно спросил он.

– Нет, – ответила Джесси без раздумий.

– Но какая-то проблема все же существует?

– Да.

Треверс провел рукой по лицу.

– Скажи мне только одно: ты любишь меня?

– Да! – воскликнула Джесси в слезах, прижимаясь к нему всем телом. – Люблю больше жизни, но…

– В таком случае все остальное не имеет никакого значения, – облегченно вздохнул Бен, обнимая ее. – По крайней мере, на сегодня. Сейчас мне нужно лишь услышать, что ты станешь моей женой.

– Бенни… – всхлипнула Джесси, словно умоляя его о чем-то.

– Нет, солнышко. Или скажи мне «да», или вели убираться из твоей жизни. Иначе неопределенность сведет меня с ума.

Джесси провела дрожащими пальцами по его щеке, по подбородку, по красиво очерченным губам. В ее глазах было странное выражение.

– Я стану твоей женой, Бен, – тихо произнесла она. – Потому что я люблю тебя.

И она поцеловала Треверса.

В его душе как будто что-то стронулось. Сам не свой от радости, он в первый момент не испытывал ничего, кроме всепоглощающего желания слиться с Джесси, проникнуть в ее нежную женскую глубину и оставаться в таком состоянии долго-долго. Ему не терпелось окончательно сделать Джесси своей. Так он и поступил.

Наверху, в спальне, их любовь была проникнута нежностью. Треверс держался как и подобало искушенному в постельных утехах, но любящему человеку. Здесь же, на гладких, разогретых солнцем досках причала, он овладел Джесси со страстью дикого зверя, удивившей даже его самого. Должно быть, такое случалось на войне, когда какой-нибудь солдат, которому посчастливилось обладать женщиной, жадно набрасывался на нее, спеша испытать мгновение наивысшего блаженства. Он выплескивал в нее семя, не заботясь больше ни о чем, потому что не знал, суждено ли ему увидеть завтрашний рассвет.

Когда все кончилось, Бену стало стыдно. Он вдруг словно заново увидел следы слез на щеках Джесси, ее распухшие от излишне крепких поцелуев губы. Но когда Бен неуклюже попытался попросить прощения за свой сумасшедший порыв, Джесси лишь прильнула к нему, сотрясаемая дрожью, и сказала, что незачем извиняться, что это она виновата перед ним.

Горло Треверса сжалось от нахлынувших чувств.

– Милая, дорогая моя, любимая Джесс, я буду лелеять тебя до конца своих дней! – с надрывом произнес он, после чего голос его пресекся.

Только тогда Джесси немного успокоилась. Она сама предложила Бену поплавать. Позже они лежали рядом на воде, глядя в небо. На востоке собирались тучи, и Треверс подумал о том, что вскоре начнется буря.

– Ты счастлива? – отважился спросить он.

– Да, – просто ответила Джесси. – А ты?

– Я даже не подозревал, что бывает такое счастье, – вздохнул Бен. Его любимая была рядом, и она согласилась стать его женой. Чего еще желать? – Не пора ли нам отправляться в обратный путь? – спросил он через некоторое время. – По дороге можно подкрепиться в каком-нибудь ресторанчике.

– Идет! – странно весело согласилась Джесси.

Треверс пристально взглянул на нее и подумал, что тут, должно быть, сказывается воздействие жары. Только так он мог объяснить перемены в настроении Джесси.

Поднимаясь по деревянным сходням, Бен еще раз посмотрел на небо, отметив особый металлический отсвет на горизонте. Определенно, надвигалась сильная гроза, нужно было спешить домой.

– Ступай переоденься, солнышко, а я пока все закрою и отнесу веши в машину, – велел он Джесси. – Мне нельзя подниматься с тобой в спальню, иначе мы задержимся здесь на всю ночь…

Скажи ему правду, назойливо звучало в голове Джесси, пока она собирала вещи, иначе будет поздно! Ведь ты же собиралась поговорить с Беном… Собиралась, ответила Джесси внутреннему голосу, но я не ожидала, что он сделает мне предложение. Это ничего не меняет, твердил противный голосок. Признайся Треверсу во всем. Почему ты медлишь?

– Да признаюсь я, признаюсь! – с досадой пробормотала Джесси. – Сегодня же!

Со двора донесся звук подошедшего автомобиля, затем хлопнула дверца, и вскоре в доме раздался стук дамских каблучков.

– Не представляю себе, какое важное дело могло привести тебя сюда, – услыхала Джесси голос Треверса.

– Есть такое дело, и оно не терпит отлагательства, – ответила женщина, в которой невозможно было не узнать Эмму Слейтон.

Джесси похолодела. Она мгновенно припомнила, как Эмма прервала ее беседу с Хетти Фаул, явившись якобы за тем, чтобы одолжить пилочку для ногтей. Джесси тогда спрятала конверт с документами под подушку, лежавшую рядом с ней на диване.