Ледяной плен

Так родилось первое поверье.

— Ох, и растете вы, окаянные! — всхлипнула возящаяся за спиной девушки швея. — Раньше-то дед на работу уйдет, приду с тобой посидеть, так «Баба Дина! Баба Дина!» и на ручки бросаешься. От пола два вершка. А теперь? Скоро уже свои побегут, как грибы по осени.

Лера вздрогнула. Впивающийся в грудь корсет напомнил ей хваткие объятия тины-ползунка, в которую она угодила в одну из своих первых вылазок с дядей Мишей.

— Уколола? — испугалась баба Дина.

— Ничего, — совладав с дрожью, успокоила девушка. — Непривычно просто.

— Подосиновик ты мой! — вздохнула баба Дина, ласково погладив будущую невесту по спадающим на кружева огненно-рыжим волосам.

Посмотрев на свое отражение, растрескавшееся, словно написанная маслом старая картина (она видела такие в книгах), Лера снова вспомнила не дававшее ей спать слово. Конечную цель, к которой отправлялась лодка. Слово, донесшееся в спину, когда она пару дней назад отошла от двери Евгения Сергеевича, и которое заставило ее замереть.

Антарктида.

Родители, которые без вести пропали двадцать лет назад.

Лера так до конца и не разобралась в причине порыва, побудившего ее собирать рюкзак. «А как же дед? А дядя Миша?» — думала она, наблюдая за медленно увядающим цветком, который продолжал тускнеть, несмотря на то, что девушка по несколько раз на дню меняла воду. Как нелюдимый одиночка Батон, все эти тоскливые годы заменявший ей отца, будет охотиться без нее? Конечно, по большому счету, закаленный в вылазках охотник уж точно не пропадет. Он ведь в одиночку отстреливал разных гадин задолго до того, как к нему присоединилась непоседливая рыжая девчонка. Только будет скучать, одиноко карауля в засаде, и вспоминать ее, пережевывая кислое тесто своих обожаемых булок. Лера очень надеялась, что будет. Пока окончательно не сопьется. Ведь присмотреть за ним будет некому…

А может быть, это всего лишь капризный сиюминутный порыв, который нужно попросту выкинуть из головы? Платье накануне свадьбы не засветится, и все будет иначе. Она встретит кого-нибудь более подходящего и создаст семью. По собственному выбору. По любви.

А если засветится, что тогда? Принять постылую неизбежность, позволить надеть на шею петлю брака, нужного лишь деду, куда сильнее внучкиного счастья озабоченного своим социальным статусом?

Сорваться?! Сейчас! Но куда?! Бросить все и рвануть к неизвестной земле, которая, Лера даже не знала, в какой части света находится? Внутри девушки все буквально разрывалось на части от неожиданно нахлынувших противоречивых эмоций.

Или все-таки рискнуть и попытаться найти родителей?

Как она устала слушать тоскливо ноющее сердце каждый раз, когда из кармана появлялась ветшающая фотография утраченной семьи. Ведь не могла же просто так, случайно появиться в ее жизни калининградская группа, специально проделавшая невероятный путь из-за сохранившейся в Пионерске лодки. И новая таинственная экспедиция. Не куда-нибудь, а в Антарктику.

Нужно было решать.

— Вот и управились, — баба Дина сделала шаг назад и внимательно осмотрела Леру, похожую на куклу вуду, утыканную иголками. — Накануне попросим дядю Мишу тебе букет нарвать и — с богом, под венец.

И снова всхлипнула.

Когда швея, наконец, ее отпустила, Лера незамедлительно отправилась на поиски Батона. «С кем, если не с дядей Мишей, посоветоваться? Кто еще способен понять, не посмеяться, не осудить?..» Но охотник еще не вернулся, и измотанная долгой примеркой девушка отправилась домой. Жутко зудели ребра и грудь, которые, впервые в жизни, безжалостно стиснул непривычный телу корсет. Раздевшись, Лера с наслаждением вытянулась под одеялом и закрыла глаза.

Завтра она обязательно попробует поговорить с капитаном.

* * *

— Смотри, что мне один из калиниградских подарил! — выпалил с порога влетевший в комнату Юрик, прижимающий к груди небольшую книжку с потускневшей обложкой.

— Ты чего, стучаться надо! — воскликнула подскочившая на кровати Лера, едва успев прикрыться одеялом.

— «Яр-ма-роч-ный замок»! — игнорируя возглас девушки, прочитал название Юрик. — Здорово, да? Дед твой просил меня к ним передачку одну забросить так их главный так и сказал: «Вот тебе, парень, за труды!». И даже руку пожал!

— Отвернись, я, вообще-то, не одета, — елозившая под одеялом девушка, беспомощно закусила губу, глядя на свои голые ноги, — ветхая ткань уже давно не могла целиком укрыть выросшую хозяйку.

— Чего я там не видел! — с напускным безразличием парировал Юрик.

— Ничего ты там не видел, — покраснела Лера. — Отвернись, говорю!

— Не боись. Я за тобой никогда не подглядывал, мы ведь друзья, — успокоил парнишка и демонстративно отвернулся, раскрывая книгу.

— Чертенок! — пробормотала Лера, быстро натягивая тельняшку и втискиваясь в джинсы. — А о чем она?

— Еще не читал. А что такое «Ярмарочный»?

— Не знаю, надо у дяди Миши спросить, — пожала плечами девушка. — Он по таким словам спец, наверняка знает.

— Слушай! А может, это секретная карта какого-нибудь мертвого мародера, в которой указано, как открыть секретный замок в схрон с сокровищами? — мальчишечьи глаза блеснули азартным огнем.

— Ага, фиг бы ее тогда тебе отдали! — фыркнула Лера. — Наверняка просто чьи-нибудь путевые заметки о вылазках или что-то вроде того. Дашь почитать?

— Готов поменять на Птицу Щастья завтрашнего дня! Поймаешь? — Юрик заглянул ей в глаза. — Ты же охотник!

— Юр! Я тебе сколько раз говорила? Нет никакой такой Птицы Счастья! — покачала головой Лера.

— А я тебе говорю, есть! — уверенно заявил Юрик. — И кого она выберет, у того будет Щастье! Мне баушка рассказывала! Она видела. А тебя тогда еще вообще не было!

— Бабушка… — Лера не стала спорить, махнула рукой, сдаваясь. — Ну ладно, скажи хоть, как эта твоя Птица выглядит. А то как я ее на поверхности искать буду?

— Ну… Как. Думаю, у нее шесть крыльев, во-первых, — принялся завирать Юрик. — Думаю, они прозрачные и звенят.

— Птицы вообще не так выглядят! — рассмеялась Лера. — Крылья у них огромные и кожистые! Черные как ночь. И если тебя такая птица выберет — хана тебе, а не «щастье».

— Это твои птицы такие. А моя — не такая, — нахмурился Юрик. — Моя — с шестью прозрачными крыльями. И звенящими.

— Откуда ты только это взял? — усмехнулась Лера.

— Во сне видел! — признался Юрик. — Но там вообще-то все как взаправду было. Так что Птица Щастья тоже, думаю, есть. Ты не найдешь — сам найду!

— А что она тебе так сдалась-то, Птица эта? — подняла бровь Лера. — Что ты с ней делать будешь?

— Как это «что»? — Юрик посмотрел на нее как на дурочку. — В клетку посажу. И буду по людям носить. Она ведь многоразовая, Птица-то. Баушку счастливой сделаю. Себя там. Батона. А начать вообще-то с тебя планировал.

— Почему с меня? — тихо спросила Лера.

— Не знаю, — Юрик засмущался. — Почему-то хочется именно с тебя начать.

* * *

Часть внутреннего портового мола пришлось взорвать, чтобы огромная лодка протиснулась во внутреннюю гавань порта и встала у причальной стенки. Позже общими усилиями над лодкой соорудили из рифленых листов старых портовых хранилищ эллинг для могучего атомохода.

В ангаре, где все эти годы громадной пойманной рыбиной ютилась подлодка, работа шла полным ходом. Местные добытчики, да и просто энтузиасты, желающие подсобить, по дощатым трапам затаскивали на борт ящики с медикаментами, найденными во время вылазки, которой руководил Батон. Кто-то, пыхтя, вдвоем или поодиночке, боролся с заполненными горючим бочками. Под пристальным надзором улыбчивого повара Бориса Игнатьевича, устроившиеся за расставленными тут же столами женщины сортировали по мешкам и корзинам заготовленную впрок немудреную провизию.

— Ну, она и здоро-о-овая! — восхищенно прошептал Юрик, когда они с Лерой спрятались за поставленными друг на друга ящиками, на каждом из которых стояла таинственная и малопонятная подросткам маркировка «12,7 мм». — Говорят, там внутри целый город! Папа рассказывал, что когда у Лобачевых старший сын чуть квартиру не спалил, капитан его на борт с завязанными глазами отвел и где-то там оставил. Пацан повязку-то снял, да вот выход почти шесть часов найти пытался. Когда его вытащили, колотился весь. Месяц потом из дому носа не казал.