Нечестивец

— Ральф, пожалуйста, объясни подробнее.

— Ворота были приоткрыты, — проронил он с невинным видом.

— Были приоткрыты? — недоверчиво уточнила она.

— Ну… то есть были заперты, но в стене имелась выемка, и Тристану захотелось проникнуть за ворота.

— Ну конечно, он искал приключений!

Ральф вспыхнул, но молча снес ее выпад.

— Легавых там нет. Это было вечером. Говорят, там волки рыщут по лесу, но ты же знаешь Тристана. Ему захотелось рискнуть.

— Ну да. Чтобы полюбоваться пейзажем при лунном свете?

Ральф сконфуженно пожал плечами:

— Понимаешь, Тристан думал подобрать там какие-нибудь побрякушки… они могли просто валяться, но их можно продать за хорошие деньги, если знать кому и где. Вот и все. Никакого гнусного преступления. Он надеялся найти какой-нибудь пустяк, вовсе не нужный тому важному графу, но за который можно выручить кучу денег, если поторговаться как надо.

— Черный рынок?

— Он ведь хочет как лучше — для тебя. А тут еще тот молодой человек в музее — уж очень он интересовался!

Камилла невольно вытаращила глаза. Ральф явно имел в виду сэра Хантера Макдональда, консультанта лорда Дэвида Уимбли и ведущего специалиста античного отдела, — у него за плечами богатый опыт участия в археологических экспедициях в Египте и не менее богатые возможности тратить свои средства на музейное дело.

Хантер обладал привлекательной внешностью, был напорист и решителен. Да и титул свой завоевал на ратной службе. Высок, широкоплеч, обворожителен, и язык хорошо подвешен. Камилле нравилось общаться с ним, но держалась она строго. Несмотря на все его галантные попытки наладить более близкие отношения, она помнила о своем происхождении и не поддавалась на его лесть. Не раз она вспоминала свою мать, одинокую и прекрасную, поверившую такому же обольстителю и безрассудно отдавшую ему свое сердце.

Камилла знала, что небезразлична Хантеру, но ни о каком совместном будущем — в ее положении — и речи быть не могло. Какие бы комплименты он ни рассыпал, она знала: ее он не поведет знакомиться со своей матушкой.

Она не могла допустить близких отношений вне брака, ей ни к чему кружить себе голову любовью. Камилла блюла свою честь и достоинство — и положение в обществе, — чего бы это ей ни стоило. Мысль о том, что она может потерять работу в музее, была невыносима, и отныне она решила вести себя еще осторожнее.

— Ральф, мне не нужен молодой человек, который не интересуется собственно моей персоной.

— Да, все это разумно и правильно, Камилла. Но мы живем в обществе, где принято гнаться за родством или богатством.

Она едва не застонала.

— Запись об аресте или отбывании срока, да и просто опекун, поселившийся в Ньюгейте, [1]— и прахом пойдут и моя родословная, и мое богатство, Ральф.

— Да ладно, не переживай, Камилла. Мы и вправду не замышляли никакого зла! Знаешь, преступников и разбойников уважают и прославляют в легендах, потому что они отнимали у богатых и отдавали бедным. Нам повезло быть бедняками.

— Преступники и разбойники частенько болтались в петле! — напомнила Камилла, сверкнув глазами. — Вы словно испытываете мое терпение. Сколько раз я уже пыталась объяснить вам обоим: кража — это не просто грех, это преступление!

— Ах, Камилла, ты — дитя! — пробормотал несчастный Ральф. Он снова уставился на стол. — Можно еще джину?

— Разумеется, нет! — отрезала Камилла. — Сам подумай, как свести концы с концами в этой истории, чтобы я хоть представляла, что можно сделать! Где сейчас Тристан? Его уже доставили к судье? И что я смогу со всем этим поделать? Если Тристана поймали…

— Он оттолкнул меня в кусты и позволил им схватить себя, — сказал Ральф.

— Так его арестовали? — спросила Камилла.

Ральф покачал головой, покусал губы и признался:

— Он в замке Карлайл. То есть я думаю, что он еще там. Я сразу со всех ног побежал к тебе.

— Боже мой! Его наверняка уже отвезли в тюрьму! — воскликнула она.

К ее удивлению, Ральф снова покачал головой:

— Нет, понимаешь, я слышал это чудовище.

— Что?

— Он был там. Граф Карлайл. Верхом на огромном вороном жеребце, очень зловещем с виду. Громадный — слов нет! Он кричал слугам, чтобы непременно задержали нарушителя, и что…

— Что же?

— Что он никогда уже не расскажет о том, что там увидел.

Камилла, смутившись, смотрела на Ральфа, и тот холодок, что прежде щекотал ей спину, теперь уколол в самое сердце.

— А ты что видел? — спросила она.

Он покачал головой:

— Я — ничего! Честно, ничего. Только слуг Карлайла. Они потащили Тристана в замок.

— Почему ты решил, что это был Карлайл? — спросила она.

Ральф содрогнулся и прошептал:

— Маска!

— Он носит маску?

— Ну да. Он — чудовище. Правда, ты же слышала.

— Он хромает, скособочен — и носит маску?

— Нет-нет, он громадный. То есть в седле он такой высокий. На нем маска. Кожаная, напоминает морду зверя. Что-то вроде льва. Или волка. А может, дракона. В общем, страх, да и только. Его голос как рык… такой низкий, отвратительный, как у дьявола! Но это был он. Ну да, он!

Камилла пристально смотрела на Ральфа.

Он страдальчески потряс головой:

— Знал бы Тристан, что я приду к тебе с этим, он удавил бы меня, но… нельзя же его там оставлять. Даже если полиция и будет подозревать его как грабителя…

Да, так было бы лучше. Если бы Тристана доставили в Лондон для следствия и суда, она смогла бы на законных основаниях заплатить его адвокату. Она сама могла бы прийти к судье с мольбой пощадить этого сумасшедшего, сделав скидку на его возраст. Она могла бы… Бог знает, что еще она бы могла сделать.

Но Ральф утверждает, что Тристан все еще в замке Карлайл, его держит там хозяин, известный своей бессердечной жестокостью. Она встала из-за стола.

— Что ты собираешься делать? — спросил Ральф.

— А что еще остается? — Она устало вздохнула. — Еду в замок Карлайл.

Ральф вздрогнул:

— Я неправильно поступил. Тристан не позволил бы подвергать тебя опасности.

Ей было горестно видеть, как мучается Ральф, но чего еще он мог ожидать от нее?

— Я буду вести себя осторожно, Ральф, — уверила она, грустно улыбнувшись. — Тристан все-таки научил меня жульничать. Так что прикинусь невинной простушкой, и мне вернут опекуна, вот увидишь.

Ральф вскочил со стула:

— Ты не пойдешь одна!

— А я вовсе и не хотела идти туда одна, — бросила она сухо. — Сначала нам надо зайти домой, мне необходимо переодеться. Да и тебе тоже.

— Мне?

— Конечно!

— Переодеться?

— Восприятие — это главное, Ральф, — глубокомысленно изрекла она. — Пойдем. Пожалуй, надо поторапливаться. — Внезапно она обернулась к нему: — Ральф, никто не знает об этом, так? Никто не знает, что Тристан у графа Карлайла?

— Никто, кроме меня. Ну и тебя, конечно.

Внезапно она почувствовала, как сжалось ее сердце. Боже праведный, что бы там ни говорили про это чудище, граф Карлайл не способен вот так запросто… убить человека.

— Ральф, пошевеливайся, быстрее! — Она ухватила его за руку и потащила на улицу.

— Этот джентльмен отдыхает, — сообщила Эвелин Прайор, входя в рабочий кабинет. Она опустилась в одно из просторных мягких кресел перед камином. В кресле напротив сидел хозяин дома, задумчиво глядя на пламя и почесывая огромную голову ирландского волкодава Аякса.

Брайан Стерлинг, граф Карлайл, погруженный в свои мысли, устремил на нее невидящий взгляд из-под насупленных бровей. Через некоторое время он спросил:

— Сильно он поранился?

— Я бы не сказала, что сильно. Врач говорит, наш визитер просто еще не оправился от потрясения и боли; переломов, похоже, нет, только синяки и ссадины: он ободрался, когда карабкался по стенам, и ушибся при падении. Думаю, через несколько дней он совсем поправится.

— А он не будет по ночам шастать по дому?

1

Ньюгейт — тюрьма в Лондоне.