Шпилька

  - Я сейчас отсюда свалюсь, - мрачно предрекла я, не зная уже, за что уцепиться. Джозеф крякнул и пересадил меня удобнее. Сидела я теперь удобно, но в совершенно неловком положении - между его раздвинутых ног, откинувшись спиной на грудь Джозефу. Большая рука надежно прижимала меня поперек живота. Щеки почему-то покраснели. У меня.

  - А как приличные люди, в карете, мы не могли поехать? - недовольно спросила я. Джозеф хмыкнул мне в ухо и положил подбородок на плечо. Борода щекотно прошлась по моей щеке, дыхание - по уху. Я втянула голову в плечи и покраснела еще больше.

  - Мы и так как приличные едем, - решил он. - Не ворчи.

  Я подавила в себе возмущение и заткнулась.

  ***

  Эти чертовы длинные ноги в совершенно неприличных черных узких брючках постоянно притягивали его взгляд. Слава богу, Спайра сидела в седле спокойно, не крутилась, иначе бы вышел полный парафин. От нее славно пахло - чистой одеждой и чем-то цветочным, едва уловимым. Он постоянно пытался как раз таки, уловить этот запах, даже нос сунул ей в волосы. Волосы тоже пахли, очень слабо. Он жадно внюхивался, втягивал носом воздух возле ее шеи, уха.

  - Ты чего так страшно сопишь? - испуганно пискнула Спайра и уставилась ему в лицо своими невозможными глазами. Тонкие пальчики цепко держали его за ладонь, острая коленка упиралась ему в бедро.

  - Ты пахнешь какими-то цветами, а я не могу понять, какими именно.

  - Ничем таким я не пахну, - недовольно объявила она. - Какими еще цветами!

  - Цветами, я же чувствую!

  - Тебе мерещится. Степь цветет, а тебе кажется, что от меня!

  Джозеф перевел взгляд на унылый желтый простор до горизонта, и согласился, что степи самое время цвести, да. За что тут же поплатился - шишкастый кулачок ощутимо ткнул его в ногу. Он удивленно потер место и сильнее прижал ее к себе. Она пискнула, а он снова с удовольствием стал внюхиваться.

  Управляющий банком тут же уставился на ее ноги, а Джозеф снова разозлился. Мало того, что он дурак дураком сейчас будет выглядеть, так еще этот засранец малолетний пялится на его жену! Спайра поправила манжеты, перчатки, пробежала пальцами по поясу, и села, не дожидаясь приглашения. Еще и ногу на ногу закинула.

  - Генри Уиллис, если ты сию же секунду не перестанешь таращиться на мою жену, я тебя пристрелю, - пообещал он зловеще. Спайра фыркнула и сложила руки на коленях. Генри покраснел, как рак и поспешно сел на свое место.

  - Извини, Джозеф, я первый раз вижу леди в брюках.

  - Если не возражаете, я в них и станусь, - сказала вежливая Спайра. Генри поразил их воображение и покраснел еще больше - видимо, у него было все в порядке с воображением тоже.

  - Я слушаю вас, господа, - важно сказал Генри. Спайра оглянулась на Джозефа и сделала жест пальцами - мол, притащил меня сюда, сам и отдувайся. Джозеф тяжело опустился на стул и принялся излагать дело.

  Из банка они вышли через два часа. Спайра была безмятежна и аккуратно поправляла перчатки. Перчатки, кстати, были красивые - черная кожа, кружевные вставки, закрывали только ладони, пальцы оставляя голыми. Джозеф покосился на них и рывком посадил жену в седло. Он был зол. Представление, которым они в очередной раз побаловали окружающих, было занимательным и скромным. 'Муж-самодур и смирившаяся жена', - вот как оно называлось. Плюс ко всему, ему еще пришлось тащиться к Законникам, заново излагать свои мысли, тащить Законника в банк. Спайра к Законникам не пошла, мотивируя это тем, что ей не хочется смущать людей своим видом. Джозеф ехал к Законникам и представлял, как Генри сейчас юлит и кружит вокруг Спайры, и наливался злостью по самые уши.

   Наконец, процедура была закончена, Спайра получила доверенность, ловким движением убрала ее за корсаж и поднялась. Законник отбыл, Генри попытался было предложить чаю, кофе и еще какие-то услуги, но осекся под взглядом Джозефа.

  - Ты доволен? - какое-то время они ехали молча, но надолго ее не хватило.

  - Доволен. - Буркнул он и снова повел носом. Этот цветочный аромат, черт бы его побрал совсем! Все умные мысли выветрились из головы и он снова принялся ее обнюхивать. На этот раз она ничего не сказал - просто прикрыла глаза и откинула голову ему на плечо. Он вздохнул, маясь непонятно от чего и потерся подбородком об гладкую бледную щеку.

  ***

  На следующее утро Джозеф объявил нам с дедом, что у него есть заказчик, и он через два дня отбывает в Сковородку. Дед дернул плечом, а я растерялась, не зная, как реагировать. С одной стороны, уезжает, и ладно. Мне спокойнее, дергать никто не будет, от работы отвлекать. А работы у меня непочатый край, между прочим! С другой стороны, я уже к нему привыкла как-то. Скучать, конечно, не буду, но....

  - Если ты не против, я бы хотела посмотреть твое снаряжение, - мирно сказала я. Джозеф подозрительно на меня глянул, но повода отказать, видимо, не нашел.

  - Ну, позавтракаем, да посмотришь.

  Дед молча шуршал у плиты, не вступая с нами в разговор. Я временами поглядывала на его ссутуленную спину и почему-то радовалась, что останусь не одна в этом доме. Странно, обычно одиночество меня никак не волновало.

  - Ты надолго?

  - Этот тип хочет посмотреть Храм Трех богов, - Джозеф принялся за кофе. - Если все будет путем, то мы доберемся туда за три недели. Ну, четыре. Плюс обратно столько же.

  - Понятно, - прикинула я, сколько у меня времени. - А что это за Храм? Никогда не слышала.

  - Храм как Храм, - пожал плечами Джозеф. - После Ералаша в Пустыне много всяких непонятных штук появилось.

  - Ты так говоришь, будто застал его, - ехидно вступил дед. Джозеф закатил глаза.

  - Дед, а ты же застал, - больше утвердительно, чем вопросительно сказала я. Дед погладил усы и кивнул.

  - Застал. Мне десять лет тогда было.

  - Я пошел, - сообщил Джозеф и поднялся. - А вы общайтесь.

  - Иди-иди, - проворчал дед.

  - Как это было? - осторожно спросила я. Мало ли, вдруг ему не хочется разговаривать на эту тему, а я со своим любопытством....

  - Страшно, - усмехнулся дед. - Враки это все, что небо было не видно, что темно было, или наоборот, молнии там всякие. Враки, не было такого ничего. Белый день, а от того еще страшнее.

  Я подумала, и согласилась. Когда страшное происходит днем - страшнее. Жутче как-то.

  - Вот представь, сидишь ты себе на крылечке, смотришь, как куры по двору ходят. А вдруг, раз - и нет ничего.

  - Как... нет? - не поняла я.

  - Да вот так. Как будто кто-то рисунок с песка стер. Вот, вроде только был и двор, и куры, и маманя белье развешивала. И нет ничего - ни двора, ни кур, ни мамани, ни неба, ни земли. Как будто в сплошную белую простынь все провалилось. А потом простынь рвется, и обратно тебе и куры и двор и маманя и небо с землей. Только у курицы вместо глаз пуговицы, дерево из стены растет, у мамани на головы не волосы, а перья, а простынь в стенке тазика и не вытащить ее никак - внутри жести она.

  - Кошмар какой, - пробормотала я, не рада уже сама, что начала этот разговор.

  - Кошмар. Папаша потом долго ждал, что маманя будет яйца откладывать. Так и не дождался, - хрипло засмеялся он.

  - А мама....

  - Заикалась долго, а потом - ничего, отошла. Из дома только больше не выходила никогда. - Дед допил свой адский кофе и налил заново кружку.

  Я сидела и не знала, куда девать глаза, по спине гуляли мурашки. Я все пыталась представить десятилетнего мальчишку, на глазах которого мать пропала, а потом появилась снова. Сморгнув слезы, я виновато отвела взгляд. Дед усмехнулся и потрепал меня по руке.

  - Все слишком перепуталось. Не только у нас! Везде перепуталось. Что там умники говорили, почему этот Ералаш случился?

  - Из-за неконтролируемого потока Силы вокруг земли. И из-за того, что некому было эту Силу использовать.

  - Во-во. Отродясь у нас колдунов не было, про что и речь. А потом - как грибы после дождя полезли! - восхитился дед. - Про звезды еще что-то было, я уж не помню.