Страница 53 из 65
— Мы не можем это сделать, — сказала я.
Мой голос прозвучал неискренне. Я хотела не столько его самого, сколько некий образ — образ кого-то, кто обнимет меня и скажет, что все будет хорошо и что не надо возвращаться в Дом.
Коннор обиженно посмотрел на меня, кладя руку мне на плечо:
— Почему нет? Я хочу. Ты тоже. Почему мы не можем?
— Давай начнем с дела попроще, — предложила я, отступая из-под его руки. — Ты женат, а я не хочу, чтобы меня изгнали. Это хороший ответ?
— Рейзель наплевать, ты это знаешь. Пока мы женаты, она остается наследницей, и это делает ее счастливой. Это не брак. Это договор.
— Мне не наплевать. Я не собираюсь наступать ей на ноги. — Я сделала еще шаг назад, покачав головой. — Оно того не стоит, Коннор.
— Не думаю, что ты действительно так считаешь, — сказал он тихо.
От его голоса у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Нервная система проголосовала за отречение. Нет, нет, нет. Это неслучится. Не с ним.
— Послушай, Коннор, может, оно того и стоит. Не знаю. Спроси меня еще раз, когда мы узнаем, кто убил Розу, и, может, у меня будет хороший ответ. — Я засунула руки в карманы. — А сейчас давай попробуем разобраться, кто это сделал, пока они не натворили что-нибудь еще.
Он кивнул несколько неохотно и уронил руку вдоль тела. Я ощутила облегчение, смешанное с сожалением, и сделала глубокий медленный вдох. Обероновы кости, о чем я думаю?!
Я бросила косой взгляд в его сторону. Он изучал резной орнамент на стене, пытаясь не смотреть на меня. Ответ прост: я не думаю вовсе. Я лишь реагирую. Я не люблю его, но было время, когда могла полюбить, и этого оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть меня. Мне нужно быть нужной. Это неправильно.
— Тоби…
— Да?
— Что ты ищешь?
Его интонация сказала мне, что он готов двигаться дальше.
— Не знаю. Что-то полезное. Может быть, ответы.
— Ответы обычно так легко найти?
— После недели, которая у меня была, мир задолжал мне кое-какие простые ответы.
— Ты нашла что-нибудь?
Это заслуживало первого места в списке глупых вопросов.
— Нет еще. Только пустой вестибюль и тебя.
Я тщательно осмотрела помещение. В углах оставались тени, даже несмотря на свет. Тел не было, и призрак отца Гамлета, кажется, не собирался появиться, но и так было плохо. Мне показалось, что я слышу слабый шум из центрального вестибюля.
— Добро пожаловать в населенные призраками коридоры Эльсинора, — пробормотала я.
Коннор взглянул на меня:
— Что это?
— Шекспир.
— Почему?
Я помолчала и в тишине момента снова услышала звуки из вестибюля. Они были настоящими и становились громче.
— Ты пришел один?
— Что? — Он моргнул. — Конечно. Кого я мог привести с собой? Сильвестр отправил людей проверить все места, где ты можешь быть.
— Верно. — Я отступила назад. Кто бы ни шел по вестибюлю, он был слишком тихим для Мануэля и Дэйр. — Не хочу быть паникершей, но есть люди, которые хотят убить меня, и это значит, что стоять здесь — не лучшая мысль.
— Что?
Со стороны вестибюля донесся четкий щелчок. Сложно спутать с чем-то звук перезаряжаемого пистолета, особенно когда кое-кто недавно решил, что пострелять в тебя — отличная забава. Я схватила Коннора за руку и бросилась к ближайшей двери, прошипев:
— Бежим!
Из вестибюля раздалось приглушенное ворчание, за которым последовали звуки бегущих шагов. Иногда я ненавижу, когда я права.
Дверь не хотела открываться. Я выдернула ключ из кармана и приставила его к замку с криком:
— Открывайся, черт возьми! Во имя Розы! — Ничего не произошло. Шаги приближались. Не позволяя себе оглядываться, я прокричала: — Во имя Оберона! Во имя кого-нибудь! Во имя моей матери, откройся, черт побери!
Замок открылся, и дверь распахнулась, впуская Коннора и меня в узкий коридор. Я остановилась, чтобы пинком закрыть дверь и запереть замок, перед тем как побежать по коридору. Я не знала, куда он нас приведет, но я знала, что случится, если мы останемся на месте, и в этом случае я предпочла неизвестность. Коннор оступился, и я схватила его за руку и потащила за собой.
Коннор уже начал уставать, пытаясь держаться со мной вровень, — селки созданы для выносливости в воде, а не на суше.
— Куда мы идем? — задыхаясь, спросил он.
— Прочь отсюда!
Я услышала, как дверь за нами с грохотом распахнулась и раздались бегущие шаги. Не знаю, какая у нас фора, и не уверена, что хочу знать. Мы убежим или умрем. Шансы равны.
— Мы не знаем, хотят ли они причинить нам вред! Мы даже не знаем, кто это!
— Извини, что я не хочу остаться и выяснить!
Оттого, что я волокла Коннора, в плече появилась сильная пульсация, но я не отпускала его. Он умрет, если я его брошу.
— Но…
— У них оружие! Теперь заткнись и бежим!
Слабый свет начат наполнять коридор, освещая грубые каменные стены. Пол под нашими ногами изменился, превратившись из рельефного булыжника в плотный песок. Коннор снова потерял равновесие, но я продолжала тащить его, набирая скорость.
— Давай, мы почти на месте!
Я понятия не имела, где это «на месте», но готова была поспорить, что мы выбрались из волшебной шкатулки. Песок навел меня на мысль о пляже, это хорошо. В Сан-Франциско полно пляжей, один есть рядом с музеем.
Мне не следовало удивляться, когда земля ушла из-под ног и мы взлетели в воздух.
Осталось время, чтобы мельком заметить утес позади нас и узкий выход из пещеры, откуда мы только что выбежали. Затем мы начали падать, ну и орать заодно. Падение с высоты ста футов в Тихий океан пробуждает во мне худшее. Рука Коннора выскользнула из моей, пока мы падали. Я попыталась снова ее поймать. Затем стало слишком поздно: я ударилась о воду ногами — и воздух вышел из легких. Волны сомкнулись надо мной, словно кулак, и мир потемнел.
Глава двадцать вторая
Я парила, закрыв глаза, опустив голову, пока давление в груди не привело меня в чувство, и я забилась в поисках поверхности. Я не паниковала, но это был лишь вопрос времени. Если я не вынырну на воздух до того, как потеряю контроль, я стану еще одной красной отметкой в пестрых записях береговой охраны. У каждого есть то, с чем он не может справиться. У кого-то это тесные помещения или высота. У меня это вода. Я больше не могу принимать ванну и тем более плавать: приходится ограничиваться душем и вежливыми извинениями. Это слишком похоже на возвращение в пруд.
Море вокруг меня становилось темнее. Когда мы с Коннором ударились о воду, был свет; солнце должно быть видно. Если только я не плыву в неправильную сторону.
Я перевернулась, изо всех сил толкая себя в противоположном направлении. Волны не помогали, но океаны и не славятся помощью утопающим пловцам, особенно идиотам, которые ныряют с высоты, полностью одетые. Чудо, что я шею не сломала.
Плыть становилось все труднее: усталость, нехватка кислорода и раненое плечо составили заговор со страхом, чтобы утянуть меня вниз. В довершение всего в горле запершило от запаха роз. Я ослабела, и проклятие становилось сильнее; я не могла защититься. Если оно завладеет мной до того, как я достигну поверхности, угроза, которую оно представляет, станет самоисполнившимся предсказанием, потому что мне никак не выжить.
Что— то ударило меня снизу. Я лягнула в ответ, внезапно охваченная новым приступом паники, и была вознаграждена, ощутив под пятками что-то мягкое. Это научит местную живность не приставать к тонущему подменышу. Я продолжала молотить по воде, пока оно меня снова не толкнуло. На этот раз я лягнула в ответ слабее. Энергия у меня заканчивалась, я не понимала, куда плыву, и недостаток кислорода начинал путать зрение. Что-то толкнуло меня в третий раз, и я ослабела, сдаваясь. Привет, акулы, я ваша.
Что бы это ни было, оно схватило меня за ворот рубашки и потащило вверх, легко буксируя на поверхность. Вынырнув, я жадно втянула воздух, а оно не отпускало меня до тех пор, пока я не смогла держаться на воде. Волны были довольно слабыми; совладав с дыханием, я начала осматриваться в поисках берега. Если я смогу добраться до него, до того как… что ж, у меня есть много «до того как», о которых можно волноваться. До того как ударит проклятие, до того как я окончательно запаникую, до того как утону…