Мистические города

Джордж видел пустые пространства в Квинсе, с дырами на месте фундаментов; и, как ни странно, то же видел и Фэй, который однажды забрел дальше других. Может, именно мечтательность завела его так далеко и именно удачливость вернула его домой.

Я, конечно, мог волноваться в часы бодрствования, но что хорошего мне это принесет? Может, это покажется позерством, ложным геройством с моей стороны, но сейчас меня волнует только один вопрос — и именно он не дает всей нашей группе спать по ночам, — и вопрос этот такой: знает ли кто-нибудь о нашем подсолнухе?

Вся наша группа праздновала тот день, когда взошло семечко подсолнуха — единственное из пяти драгоценных семян, раздобытых Джорджем во время последней (абсолютно незаконной) экспедиции за семенами. (Единственно законная сделка — пойти волонтером «за еду». Я эту еду и в рот не взял бы, по крайней мере если она такая, как о ней говорят, и я не собираюсь жертвовать собой ради Стены, так же как и все люди, у кого остался хоть какой-то выбор.) Возможно, это семена из ботанических садов, еще существовавших в первые дни Переходного периода. Джордж заверил нас, как в свою очередь заверили его, что этот подсолнух вырастет и даст действительно всхожие семена. Нам мало было картинок в книжках, собранных в Бреванте, нет, мы должны были своими глазами увидеть эти семена, чтобы в них поверить, а затем воочию убедиться, что они даютновые всходы. Все наши книги очень старые,купленные в свое время именно потому, что они былистарыми, когда семена были просто семенами для воспроизводства, а книги с картинками — просто книгами для коллекционирования, а не для извлечения хоть какой-то информации, хоть крупицы полезной информации,необходимой для выживания.

Чтобы заплатить за семена подсолнуха, пришлось пожертвовать стареньким пуделем миссис Уилберфорс, и нам еще здорово повезло, что дилер совсем обезумел от голода, а иначе он взял бы пуделя да к тому же забрал бы обратно семена.

Орм. Вы думаете, у него должно быть какое-то кошмарное имя, но орм в нем не нуждается. Эта лошадиная голова… Грива, жесткая и спутанная… Раскрытая пасть размером с мусорный бак, с целым набором острых как бритва треугольных зубов… Глаза акулы, абсолютно безжалостные… Прожорливость и жадность до человеческой плоти… Жутко даже смотреть, как он движется. Как проворно перелезает через стенки, лезет по кирпичам, проносится по перекресткам, некогда забитым людьми, автобусами, машинами, гудящими желтыми такси. Так было в первые дни, когда в новостях появлялись их снимки. В реальной жизни я ни разу не видел орма.

Но вернемся к подсолнуху. От него зависит наше будущее — в нем наше богатство и наше спасение. Очень мало у кого есть вода, земля и электроэнергия, чтобы выращивать растения в помещении, а еще правильная общественная организация, чтобы сохранить свое достояние. А вот у нас все это имеется, что делает нас потенциально очень богатыми. У продавцов семян котелок варит не слишком хорошо. Они думают только о настоящем. А настоящее для них — только мясо. Мы же хотим, чтобы у нас было будущее.

Мы не одиноки. Есть горстка избранных, которые думают так же, как мы. И некоторые из них стали дилерами, слава те господи. За эти семена подсолнуха нам пришлось отдать свое последнее мясо, раз уж среди нас не нашлось смельчаков поохотиться на орма. Даже у Джулио и Джорджа не хватило духа. «Пока», — говорит Джулио.

Наши огурцы снова не взошли. Снова бесплодные семена. А может, поддельные. Мицелий грибов опять не прижился. Какой ужасный удар (финансовый в том числе)! Никто из нас не занимается сбором урожая на тротуарах. Слишком большой риск при слишком малой отдаче. Крошечные побеги травы чересчур малы, чтобы их можно было собирать. Даже сорняки исчезли много лет назад. Не достигли стадии бутонизации. Что касается парков, они тоже давным-давно исчезли. Их признали опасными и полностью замостили. Мы вычитали, что можно есть кору, но все деревья сожгли еще в первую зиму.

У каждого из нас имеются свои обязанности. У старого мистера Весилиоса есть карликовая яблоня, так как ему разрешили ее оставить. Именно с нее все и началось. Он ее любит. Называет «моя женушка». Интересно, а что, по-вашему, может выращивать человек, носящий имя Лютера Трит? Между прочим, это имя удивительно подходит к ее внешности. Я было решил, что сливу, но на самом деле оказалось — турецкий горох и еще то, что она называет черным козлобородником. Спрашивается, откуда она взяла этот горох, причем плодоносящий, не говоря уж о козлобороднике? Она выращивала их в наружном ящике для растений еще тогда, когда у нас на окнах были ящики для растений. Она говорит, что в молодости привезла семена турецкого гороха из поездки в Египет и решила оставить их на счастье. Утверждает, что на счастье, а я точно знаю: тут дело в романтике. Уверяет, что посадила их, так как ей надоели все остальные цветы, но если это правда, то я пасхальный кролик из прошлых времен.

Горох этот очень питательный, а еще очень красивый, и она сразу краснеет, когда кто-нибудь спрашивает о его происхождении. Хотя мне грех жаловаться на Лют. Кстати, она заявляет, что терпеть не может, когда ее так называют, но мы зовем ее именно так, поскольку Джордж говорит, что в глубине души ей даже нравится. Но я не сомневаюсь, что она ненавидит свое имя, более того — хотела бы, чтобы ее звали Дженевьева или Хелена, и вообще хотела бы быть красавицей, чтобы ее внешность отражала ее внутреннюю сущность, которая действительно прекрасна.И я не отказался бы от своих слов, даже если бы среди нас остались по-настоящему красивые женщины, потому что это правда. Хотя манере поведения Лютеры вполне подходит имя Лют. При такой внешности ей не пристало демонстрировать романтические порывы, и этим объясняется ее смущение по поводу гороха (и необычных резных ящиков для растений). И как когда-то сказал Джулио, ей не было особой нужды лично интересоваться съедобными культурами, даже если бы она занималась финансированием неправительственной организации по обеспечению продовольствием.

Что касается остальных, то мы приучили себя пить эспрессо из герани (точь-в-точь нафталиновый шарик, и не более того, и уж вовсе не кофе) и есть «фиолетовые подушки», [11]садовую гвоздику со вкусом пряностей, отвратительно сладкие фиалки, ноготки, от которых пучит живот, тюльпаны, на вид похожие на леденцы, а на вкус — почти на настоящую еду, вот разве что почти— это и отличает все растения, выращенные в ящике для цветов в Бреванте. Ведь как однажды заметила Лютера: так увлекательно питаться декоративными растениями! И я почему-то сразу же вспомнил времена благотворительных обедов, когда от каждого блюда несло чем-то вроде брошенных туда увядших букетиков с корсажа. Именно тогда Лютера «в знак протеста» выкинула все свои тюльпаны и лобелии и засадила ящики для цветов козлобородником и пресловутым турецким горохом. Ее протест принес нам даже больше пользы, чем усилия остального личного состава группы, так как благодаря ему у нас осталось хоть какое-то мясо на костях. Козлобородник нам особо пришелся по вкусу, хотя наши любители прогулок на яхтах сетовали на то, что слишком уж он напоминает устрицы: «устрицы, запеченные на костре, когда сок течет по просоленным рукам, а еще много пива и солнца». Но любители эти, слава те господи, всем гуртом ушли. И кислые дары Лют нам нравятся гораздо больше, чем ежедневные воспоминания яхтсменов.

Теперь у нас есть и другие растения. Нам так и не удалось получить картофель, способный дать клубни. Мы, конечно, очень старались, даже разорились на грунт, заплатив сумасшедшие деньги. Нам не повезло и с так называемыми натуральными зернами пшеницы, бурого риса, чечевицы и с другими запасами продуктов для здорового питания из наших кладовок, которые были пожертвованы для пополнения семенного фонда. Мы мужественно опробовали на себе другие декоративные культуры и, представьте себе, остались в живых, за исключением Кейт из квартиры 4С, которая, не желая делиться, поспешила сожрать все в одиночку.

11

«Фиолетовые подушки»( англ.Purple pillow) — сорт герани.