Снег в апреле

— Но для тебя я никогда не была слишком занята...

Брат прервал ее:

— Я говорю тебе теперь, потому что, если я не скажу тебе теперь, будет слишком поздно. Не останется времени. Ну, тебе рассказать мой план?

Она внезапно испугалась:

— Я не знаю. Какой план?

— Я думаю, мне следует остаться здесь, в Лондоне, и не ехать в Монреаль... Нет, я не останусь с тобой и Хью. Я останусь с Ангусом.

— Ангус? — Это было почти забавно. — Ангус далеко. В Кашмире, Непале или где-нибудь еще. Даже если бы мы знали, как связаться с ним, он никогда не согласился бы вернуться в Лондон.

— Он не в Кашмире или Непале, — возразил Джоди, откусывая большой кусок пирога. — Он в Шотландии.

Его сестра смотрела на него с недоумением, не ослышалась ли она, так как он говорил с набитым ртом.

— В Шотландии?

Он кивнул.

— Почему ты думаешь, что он в Шотландии?

— Я не думаю. Я знаю. Он написал мне письмо. Я получил его приблизительно три недели назад. Он работает в гостинице «Страткори Армз», Страткори, Пертшир.

— Он написал тебе письмо? И ты ничего не сказал мне?

На лице у Джоди появилось замкнутое выражение.

— Я думал, что лучше молчать.

— Где сейчас письмо?

— В моей комнате. — Он снова откусил от пирога.

— Ты покажешь его мне?

— Хорошо. — Мальчик соскочил с кровати и исчез. Вернувшись, в руках он держал письмо. — Вот. — Он протянул письмо Каролин, затем снова уселся на кровать и стал допивать свое молоко.

Конверт был дешевый, ярко раскрашенный, адрес набит на машинке.

— Выглядит не слишком шикарно, — прокомментировала Каролин.

— Да. Я обнаружил его однажды, когда возвращался из школы, и подумал, что это кто-то хочет что-то продать. Похоже, правда? Ты знаешь, когда ты рассылаешь письма с целью продать...

Она достала письмо из конверта. Это был один листок, который, очевидно, много раз читался и складывался, и казалось, что он сейчас развалится.

«Гостиница «Страткори Армз»,

Страткори, Пертшир.

Мой дорогой Джоди, это одно из тех писем, которые сжигают по прочтении, оно очень секретно. Диане нельзя его видеть, иначе мне не стоит больше жить.

Я возвратился из Индии приблизительно два месяца назад вместе с парнем, с которым я познакомился в Персии. Он теперь уехал, а я устроился работать в гостинице чистильщиком ботинок и угольщиком. Здесь полно стариков, приехавших рыбачить. Когда они не рыбачат, они сидят в креслах и выглядят так, будто умерли полгода назад.

Я пробыл в Лондоне пару дней после того, как сошел с моего судна. Хотел было увидеть тебя и Каролин, но испугался, что Диана поймает меня, оденет (в накрахмаленный воротник, ботинки из черной кожи) и обкорнает меня (острижет мои волосы). И тогда непременно женит меня на какой-нибудь леди.

Шлю К. мою любовь. Сообщи ей, что у меня все хорошо и я счастлив.

Я тоскую без вас двоих.

Ангус».

— Джоди, почему ты не показывал мне это прежде?

— Я подумал, что ты захочешь показать письмо Хью, а потом он сообщит Диане.

Она перечитала письмо.

— Он не знает, что я выхожу замуж.

— Нет, не думаю, что он знает.

— Мы можем позвонить ему.

Но Джоди был против:

— У нас нет телефонного номера. Да и кто-нибудь мог бы услышать. Короче, я против звонка по телефону; ты не можешь видеть лицо другого человека, да еще всегда отсоединяют не вовремя.

Каролин знала, что ее младший брат ненавидит телефон, даже боится его.

— Хорошо, мы можем написать ему письмо.

— Он никогда не отвечает на письма.

Это было чистой правдой. Каролин было нелегко; Джоди явно к чему-то клонил, и она не знала к чему.

— Итак?

Он глубоко вздохнул:

— Ты и я должны поехать в Шотландию и найти его. Объяснить. Сообщить ему, что произошло. — Он добавил, повысив голос, будто она была глуховата: — Сказать ему, что я не хочу ехать в Канаду с Дианой и Шароном.

— А ты знаешь, что он скажет на это? Он скажет: идите ко всем чертям!

— Я не думаю, что он так скажет, потому что...

Каролин вдруг стало стыдно своих слов.

— Ладно. Хорошо, приедем в Шотландию, найдем Ангуса. И что мы ему скажем?

— То, что ему надо возвратиться в Лондон и заботиться обо мне. Он не должен убегать от своих обязанностей всю жизнь — что-то вроде этого всегда говорила Диана. Он отвечает за меня. Он обязан заботиться.

— Как это он будет заботиться о тебе?

— Мы можем снять небольшую квартиру, и он устроится на работу...

— Ангус?

— Почему нет? Другие люди устраиваются. Единственная причина, почему он был против этого все время, — это он не хочет делать то, что требует Диана.

Каролин невольно улыбнулась:

— Должна сказать, это впечатляет.

— Но из-за нас он приехал бы. Он говорит, что тоскует без нас. Он хотел бы быть с нами.

— И как мы доберемся до Шотландии? Как мы уедем из дома без Дианы, как она отпустит нас? Ты знаешь, что она позвонит по телефону в каждый аэропорт и на каждую железнодорожную станцию. И мы не сможем взять ее автомобиль — нас остановят на первом полицейском посту, через который мы поедем.

— Я знаю, — кивнул Джоди. — Но я все продумал. — Он допил молоко и подвинулся ближе. — У меня есть план.

Хотя через день или два должен был наступить апрель, в полдень было уже темновато. В самом деле, стояли мрачные дни. Уже с утра небо было заполнено низкими, свинцовыми облаками, из которых время от времени проливался ледяной дождь. В сельской местности было холодно. На холмах темнела прошлогодняя трава. Снег, оставшийся с последнего снегопада, местами покрывал землю, лежал в углублениях и трещинах, напоминая сахар.

Между холмами, где долина меняла свою форму от поворота реки, безжалостный ветер дул прямо с севера — с Арктики, невероятно сильный и холодный. Он свистел в голых ветвях деревьев; выдувал старые сухие листья из канав, мчался как сумасшедший леденящим вихрем, гудел в высоких соснах, что отдаленно напоминало шум моря.

На кладбище защиты от ветра не было. Люди, одетые в черное, стояли, сгибаясь от холодных порывов. Накрахмаленный стихарь священника надувался и рвался как парус; Оливер Карнеи, стоя без шляпы, уже не чувствовал щек и ушей и жалел, что не догадался одеться потеплее.

Он обнаружил, что его мозг находится в удивительном состоянии: частично отстраненном и ясном, как кристалл. Слова службы, которую надо было бы слушать, он едва улавливал. Все его внимание было сконцентрировано на ярких желтых лепестках большой охапки нарциссов, пылающих в этот мрачный день, как свечи в темной комнате. И хотя большинство присутствующих на похоронах стояли вокруг как тени, некоторые из них привлекли его внимание, как фигуры на переднем плане картины. Один из них был Купер — старый управляющий, в своем лучшем твидовом костюме и черном галстуке. Потом спокойная большая фигура Дункана Фразера, соседа Карнеев. Еще девушка. Странная девушка, выделяющаяся среди этого сборища родственников. Девушка, одетая в черное, очень стройная и загорелая, черная меховая шляпа, надвинутая на уши, затеняла ее лицо, почти скрытое за большими черными очками. Очаровательна. Ее присутствие волновало. Кто она? Подруга Чарльза? Это казалось маловероятным...

Он обнаружил, что окончательно увяз в предположениях, и заставил свой ум освободиться от них, а потом попробовал еще раз сконцентрироваться на том, что случилось. Но сильный ветер, как бы встав на сторону злого ангела Оливера, усилился, завыл во внезапном порыве, подхватил ворох сухих листьев с земли у его ног и понес их. Потревоженный, он повернул голову и посмотрел прямо на неизвестную девушку. Она сняла очки, и он с удивлением увидел, что это Лиз Фразер. Лиз, невероятно похорошевшая, стояла рядом со своим отцом. На какой-то момент его глаза встретились с ее, а затем он отвернулся, его мысли смешались. Лиз, которую он не видел два года или больше. Лиз, которая выросла теперь и зачем-то приехала в Рози-Хилл. Лиз, которую его брат так обожал. Он испытывал чувство благодарности за то, что она смогла приехать сегодня. Это было из-за Чарльза.