Страница 33 из 52
— Большой плюс жизни в одиночестве заключается в том, что можно готовить что хочешь и когда хочешь. Можно просидеть за работой до двух часов ночи, а потом проспать до десяти. — Она улыбнулась. — Вы с Синтией давно знакомы?
— Да. Вместе учились в школе.
— А где вы живете?
— В соседней деревне.
— У вас есть семья?
— Муж и дочь Вики. Больше никого.
— Знаете, я скоро стану бабушкой. Разве не удивительно? Мне кажется, мой старший сын сам совсем недавно появился на свет. До чего быстро летит жизнь! И как мало успеваешь сделать…
Элен подумала, что Рут как раз успела сделать очень много, но вслух этого не сказала. Вместо этого она спросила:
— А ваши дети вас навещают?
Против желания в ее голосе прозвучала тоска.
— О да. Они бы не позволили мне жить в этом доме, если бы не одобрили его.
— Они приезжают тут пожить?
— Один из сыновей помогал мне с переездом, но сейчас он в Южной Африке, и, скорее всего, я не увижу его еще несколько месяцев.
— А Рождество?
— Буду праздновать одна. Дети все выросли, у них своя жизнь. Может, остановятся у отца, если больше будет негде. Не знаю. Меня это никогда особенно не интересовало. — Она рассмеялась — не над детьми, а над собой, над своей рассеянностью.
Элен сказала:
— Думаю, Вики тоже не приедет домой на Рождество. Она собирается в Швейцарию, кататься на лыжах.
Если она и ожидала какого-то сочувствия, то напрасно.
— О, это здорово! Рождество в Швейцарии — просто чудо. Мы как-то раз возили туда детей, когда они еще были маленькими, и Джонас сломал себе ногу. А чем вы занимаетесь, когда не исполняете обязанности матери и жены?
Ее прямой вопрос оказался очень неожиданным и обескураживающим.
— Я… пожалуй, ничем особенным, — призналась Элен.
— Уверена, у вас куча занятий. Вы выглядите такой деловитой!
Элен приободрилась.
— Ну, я работаю в саду. Готовлю. Участвую в работе местных комитетов. И еще я шью.
— Боже, вы умеете шить! Я даже нитку в иголку продеть не могу. Об этом можно судить по состоянию чехлов на мебели — они все нуждаются в штопке… нет, штопать их поздно. Думаю, мне надо купить вощеного ситцу и заказать новые. А одежду вы шьете тоже?
— Одежду нет. Но я шью шторы. — Мгновение Элен колебалась, а потом выпалила: — Если хотите, я заштопаю ваши чехлы. С удовольствием!
— А как насчет новых? Вы не возьметесь их сшить?
— Конечно.
— С тесьмой, как положено?
— Обязательно.
— Тогда сшейте, будьте так добры. Я хочу сказать, что это будет мой заказ. Работа для вас. После Рождества, когда все уляжется и вы не будете так заняты.
— Но…
— Прошу, соглашайтесь! Оплата не имеет значения. В следующий раз, когда я поеду в Лондон, непременно зайду в «Либерти» и куплю целую кучу их лучшего ситца с узорами от Морриса. — Элен молча смотрела на нее. Рут слегка смутилась: — Бог мой, я вас обидела? Но вы же можете передать деньги на нужды церкви и считать, что совершили акт благотворительности, — продолжала уговаривать она.
— Дело не в этом.
— Тогда почему у вас такой ошеломленный вид?
— Потому что я действительно ошеломлена. Потому что именно этим я и собиралась заняться. Профессионально. Шить чехлы для мебели, шторы и все такое. Домашний текстиль. В прошлом году я посещала вечерние курсы и многому научилась. И теперь, когда Вики живет в Лондоне, а Джеймс весь день на работе… Видите ли, у нас в доме есть отличный чердак, отапливаемый и светлый. И швейная машинка есть тоже. Все, что мне нужно — это большой стол…
— На прошлой неделе я видела такой на мебельной распродаже. Старый стол из прачечной…
— Вот только Джеймс, мой муж, не очень-то одобрил эту затею.
— О, мужья никогда не одобряют наши затеи!
— Он сказал, мне ни за что не справиться с финансовой стороной: с налогами, счетами… В общем-то, он прав, — грустно закончила Элен, — потому что я два и два не могу сложить.
— Так наймите бухгалтера.
— Бухгалтера?
— Вы сказали это так, будто я предложила что-то постыдное. Я же не говорю вам найти себе любовника. Пригласите бухгалтера, чтобы он занимался финансами. И никаких больше отговорок. Ваша идея замечательна!
— А что если у меня не будет заказов?
— Будет больше, чем вы сможете выполнить!
— Это даже хуже.
— Ничего подобного. Наймете нескольких симпатичных соседок из деревни себе в помощь. Организуете новые рабочие места. Дело пойдет — вы и оглянуться не успеете, как окажетесь хозяйкой процветающего бизнеса.
Быть хозяйкой бизнеса. Заниматься тем, что ей нравилось, что получалось лучше всего. Нанимать людей. Возможно, как и Синтия, зарабатывать неплохие деньги. Элен задумалась. После небольшой паузы она сказала:
— Не знаю, хватит ли у меня духу.
— Ну конечно хватит! И у вас уже есть первый заказ. Мой.
— А что если Джеймсу это не понравится?
— Не понравится? Да он будет в восторге. Что касается вашей дочери, это лучшее, что вы можете для нее сделать. Детям непросто покидать родное гнездо, особенно единственным детям. Если вы будете заняты своим делом и счастливы, ее не будет терзать чувство вины. Это обязательно улучшит ваши отношения. Вперед! Раньше вы никогда не принимали самостоятельных решений, но сейчас у вас есть шанс. И вы, Элен, должны ухватиться за него обеими руками!
Элен, глядя на нее, внезапно рассмеялась. Рут нахмурила брови.
— Почему вы смеетесь?
— Я только что поняла, почему вы имеете такой успех на телевидении.
— Просто на меня иногда нападает то, что мои дети называют «даром проповедования». Космо всегда считал меня воинствующей феминисткой — возможно, так оно и есть. Думаю, я всегда была такой. Я убеждена, что самый главный в мире человек — это ты сам. С самим собой тебе приходится жить. Ты составляешь себе компанию, служишь себе поводом для гордости. Уверенность в себе это совсем не то же самое, что эгоизм… это словно колодец, который не пересыхает до самой твоей смерти, а тогда он тебе уже не нужен.
Элен, растроганная, не нашлась что ответить. Рут отвернулась и стала глядеть в огонь. Элен рассматривала морщинки в уголках ее глаз, чувственный изгиб губ, гладкие волосы с проседью. Рут была немолода, но красива; опытна — даже чересчур; порой испытывала усталость, но никогда не сдавалась. В довольно зрелом возрасте она не побоялась начать новую жизнь, но сердце ее не ожесточилось, в нем не было зла. А уж ей-то, когда у нее есть Джеймс, и подавно нечего бояться!
Элен спросила:
— Как срочно вам нужны чехлы?
Наконец настало время отправляться домой. Элен встала, натянула дубленку и взяла со стола пустую корзинку. Рут открыла дверь, и они вдвоем вышли в заиндевелый сад.
Элен сказала:
— У вас здесь растет тутовое дерево. Летом от него будет много тени.
— Не могу представить себе, что когда-то наступит лето.
— Если… если на Рождество у вас нет других планов, может, придете встретить его с Джеймсом и со мной? Возможно, с моих слов вы составили о нем немного превратное представление — на самом деле он очень славный.
— Вы очень добры. Я с удовольствием приду.
— Значит, договорились. Спасибо за кофе.
— А вам — за предрождественский подарок.
— Вы тоже сделали мне предрождественский подарок.
— Правда?
— Вы подарили мне вашу поддержку.
Рут улыбнулась.
— Зачем же еще нужны друзья!
Элен медленно шла домой, помахивая пустой корзинкой. В голове у нее так и роились планы. Когда она открыла дверь и прошла в кухню, зазвонил телефон; не снимая перчаток, она взяла трубку.
— Алло?
— Мама! Это Вики. Прости, что так долго не звонила, я хочу тебе сказать, что все-таки едув Швейцарию. Надеюсь, вы не обидитесь, но это такая редкая возможность, а я никогда не каталась на горных лыжах, поэтому подумала, что приеду к вам на Новый год. Ты не против? Не считаешь меня ужасной эгоисткой?