Страница 7 из 55
Поступали в казну и посольские дары от иноземных правителей. Среди даров сохранилась редчайшая икона на стеатите с изображением Дмитрия Солунского на коне. По преданию, икона была 30 прислана византийским императором московскому великому князю Дмитрию Донскому в память победы на Куликовом поле в 1380 г. Превосходно выполненные византийские изделия, изготовленные специально для подношений русским государям, князьям и духовенству, дошли до наших дней и бережно сохраняются в Оружейной палате Кремля. Эти первоклассные произведения византийского искусства являются свидетельством давних политических и культурных связей Древней Руси с Византией. Так, знаменитая шапка Мо-номаха — выдающееся произведение восточного искусства XIII–XIV вв. — использовалась при венчании на царство всех русских царей, и именно с ней связана легенда о преемственности связи между русскими князьями и византийскими императорами.
Шли годы, строился Кремль, росла княжеская семья, росла и мужала Русь. Однако Иван III был глубоко озабочен засильем Ордынского ханства. И опять помогла князю его мудрая супруга. Вернувшись из триумфального похода в Новгородскую землю с обозами богатой дани от горожан и купцов, с вечевым колоколом, которому отныне предстояло быть на кремлевской звоннице, Иван III получил удивительное известие: премудрая Софья дипломатическим путем сумела выселить ханское подворье из Кремля.
Ррда уже была не та… Распавшись на Крымскую, Ногайскую и Казанскую, она больше не могла противостоять могущественной Московии. Вскоре Иван III с позором изгнал ордынское посольство из Московии. И надолго запомнили москвичи вещие слова князя московского: «… не быть на Москве двум царям — русскому и татарскому!» Великое стояние татар на Угре в 1480 г. завершилось бескровной победой Руси. Кончилось 300-летнее татаро-монгольское иго.
В 1492 г. рядом со двором бояр Собакиных соорудили третью угловую башню — Собакину, ныне она называется Угловая Арсенальная.
В 1495 г. вдоль болотистых берегов реки Неглинной вырастают мощные башни: Троицкая, Средняя Арсенальная, Комендантская и Оружейная.
Итак, Кремль располагал девятнадцатью башнями, шесть из которых были проездными — с подъемными мостами, со стрельни-цами для защиты.
Кремль со всех сторон был окружен водой и представлял собой выдающееся сооружение, соответствующее всем требованиям средневековой оборонительной техники.
Ричард Ченслер, первый англичанин, побывавший в Москве во времена Ивана Грозного, писал: «…Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича».
Всего за четыре десятилетия был возведен новый архитектурный кремлевский ансамбль несказанной красоты.
Менялся облик Кремля, белокаменные крепостные стены постепенно облицевали красным крупногабаритным кирпичом.
Кремль становится очень красивым, красным, нарядным, но уже нельзя было сказать, что Москва — град белокаменный!..
Эти крепостные укрепления XV в. просуществовали без перестройки до начала XVII в.
В XVII в. видоизменяется прежде всего внешний вид башен, которые все увенчиваются декоративными шатровыми верхами. Архитектурно-художественное оформление верхов боевых башен-стрельниц придало особый эффект всему ансамблю Кремля. Яркий кирпичный шатер со шпилем или флюгером, сооруженным над тяжелым и глухим основанием башни, создает удивительный контрастный вид.
Каждая кремлевская башня по-своему прекрасна, неповторима, у каждой своя история…
В первые годы моей работы в Оружейной палате мы слушали историю древних соборов, дворцов, стен и башен из уст старейшего архитектора Кремля Н.Д. Виноградова.
Вместе с ученым мы забирались в подклет соборов, поднимались на крепостные стены, заглядывали в таинственный полумрак башен.
Николай Дмитриевич показывал нам сохранившиеся фрагменты кремлевских стен времен Дмитрия Донского. Стоя на Соборной площади и рассказывая о колокольне Ивана Великого, с которой мы только что спустились, он говорил: «Вот сейчас вы стоите на самой древней площади Москвы, на плитах которой сохранились незримые следы великих русских князей со времен Ивана III…» Слушая архитектора, мы невольно мысленно уносились в те давние времена, окутанные легендами, когда неспешно и ладно строился на века сегодняшний Кремль.
Говоря о неповторимой красоте того или иного шедевра древнерусского зодчества, Николай Дмитриевич непременно рассказывал историю каждого памятника. «Мало кто из москвичей знает теперь, — говорил архитектор, — что Константине-Еленинская башня была проездная, с подъемным мостом, что одно время она называлась «пыточной». В самой башне когда-то была камера, где пытали, «брали дознание». Внутри этой камеры на стенах были вделаны металлические крюки, на которые и подвешивали за ребро «разбойных» людей, поэтому башню называли еще и «разбойной». Затем несчастных узников бросали за кремлевскую стену, в глубокий ров с водой. Вот откуда пошло выражение «бросить в застенок»».
С Константино-Еленинской соседствует стройная Набатная башня, где когда-то висел набатный колокол, принадлежавший к «спасскому набату». А между Набатной и Спасской башнями совсем сказочной смотрится небольшая Царская башенка. Возведенная на кремлевской стене, с четырьмя столбами, кубышками, украшенная шатром, она чудо как хороша.
Если верить легенде, с этой башенки царь с семьей наблюдал за кипучей жизнью на Красной площади, где шел оживленный торг, шумели гулянья по праздникам, да и кулачные бои случались. На самом деле здесь висели набатные колокола, входившие также в «спасский набат». В случае пожара в набат звонили с трех башен!
Из далекого загадочного Средневековья пришли к нам эти древние башни кремлевские — «часовые» великого княжества Московского, ставшие вечными «дозорными» Кремля, символом могущества Святой Руси!
ПЯТЫЙ ВЕК ЛЕГЕНДЕ, ИЛИ УТРАЧЕННОЕ СОКРОВИЩЕ ИВАНА ГРОЗНОГО
Отечественные и зарубежные современники Ивана IV писали, что царь был прекрасно образован, свободно читал по-гречески и на латыни, знал церковнославянский язык.
Читая переписку Ивана Грозного с князем Андреем Курбским, можно судить о глубоких познаниях государя в области философии, о глубоком безупречном знании священной истории, наконец, о его высоком литературном слоге.
Мало кто знает, что грозный царь сочинял священные псалмы и прекрасную церковную музыку.
Несколько лет тому назад при посещении города Александрова, бывшей Александровской слободы, мы осматривали отреставрированные царские палаты Ивана Грозного.
Представьте себе, что вы находитесь в просторном зале с высоким сводчатым потолком, где все стены сплошь затянуты бордовым штофом, длинные лавки и пол застланы коврами, а во главе стола высится деревянный резной трон царя, над которым висит огромная икона.
Тишина… покой веков, и вдруг раздается прекрасное церковное песнопение, как серебристый ручей льется божественная музыка, сочиненная Иваном Грозным.
Когда слушаешь такую музыку, трудно представить автора кровожадным тираном.
Но из истории факта не выкинешь, царь был таким, каким он был!
Согласно преданию, Иван IV имел превосходную библиотеку, начало которой положила бабка царя Софья Палеолог.
Византийская принцесса тайно ввезла в 1472 г. из Рима в Москву под видом приданого большое количество редких книг и икон.
В это книжное собрание входили древнеаравийские и древнееврейские рукописи, Новый Завет и Ветхий Завет, сочинения античных авторов, в том числе Цицерона и Аристотеля.
До середины XVI в. все книги в государевой библиотеке были рукописные, следовательно, очень дорогие. На Руси книги писались на листах из превосходно выделанной воловьей кожи или на пергаменте. Переплет книг, как правило, был «построен» из тисненой кожи с серебряными или бронзовыми уголками и крепкими рисунчатыми застежками. Весила иногда такая книга не менее пуда. Обычно когда царь читал, рядом стояли два мальчика и перевертывали страницу.