Страница 6 из 14
– Но тебе нельзя оставаться на улице в Черный Час! Когда он наступает, Тьма накрывает город, и весь мир сходит с ума. Все становится враждебным, опасным, не таким, как днем. Не говоря уже о самом страшном – о Ночных Птицах Рогонды, которые уносят людей в свои гнезда, на прокорм птенцам. Разве ты не знаешь?
Маша бросила взгляд на дверь магазина и увидела, что разноцветные гирлянды на двери и на окне погасли. Неужели хозяйка ушла спать и забыла о ней?
– Знаю. Но я хорошо умею прятаться.
– Это не поможет! Послушай меня. – Девушка приблизилась к Маше и взяла ее лицо в ладони, чтобы девочка взглянула ей в глаза. – Я иду домой, в Орден. Мои друзья не будут против, если я приведу тебя, мы часто подбираем на улице тех, кто лишился крова. Поверь мне, мы не обидим тебя, ты сможешь уйти утром, если захочешь. Но сейчас, ради спасения твоей жизни, ты должна пойти со мной.
– Орден? – переспросила девочка.
– Орден Великой и Святой Сердцевидки. Мы поклоняемся ей и ждем Великого Сошествия… но это долгий разговор. У нас нет ненужных и голодных, мы все поддерживаем друг друга, делимся едой и помогаем спрятаться от Ночных Птиц Рогонды. А сейчас мы должны торопиться. Скоро колокол ударит…
«Черта с два пошла бы я куда-то с ней, будь я дома! – подумала Маша. – Позвонила бы папе, маме, вызвала милицию… Но я не дома. И в последние пару часов только тем и занимаюсь, что ищу, у кого бы мне переночевать. Девушка на вид безобидна, и про Черный Час с Ночными Птицами она не лжет. Но не об этом ли Ордене предупреждали ребята?» Пока Маша лихорадочно искала выход, издалека послышался удар колокола.
– Вот, колокол уже бьет! С третьим ударом наступит Черный Час! Скорее идем отсюда, ведь до пещеры Ордена Великой Сердцевидки еще полквартала. Если мы не поторопимся, нас могут не впустить, и тогда мы пропали. Пойдем! Ты ведь не хочешь, чтобы я погибла из-за тебя?
Девушка протягивала Маше руку, но та еще сомневалась. И оглядывалась на магазин. А оттуда не было слышно ни шороха, сквозь ставни не видно и проблеска. Между тем улицы совсем опустели, только свет фонарей да дым из квадратных труб говорил о том, что город не вымер. Девочка подошла к окну – изнутри не доносилось ни звука.
– Скорее! – повторила девушка. – Или я уйду без тебя!
И она действительно сделала несколько шагов прочь. В этот момент вдалеке раздался слабый женский крик. Голос был незнакомый, но слова заставили девочку вздрогнуть:
– Маша! Маша Некрасова!
– Кому-то здесь известно мое имя… – прошептала девочка, оборачиваясь и прислушиваясь.
Девушка из Ордена тоже остановилась.
– Маша! Никуда не уходи! Я за тобой, слышишь? – Незнакомку не было видно в сгущающихся сумерках, но по голосу чувствовалось, что она запыхалась.
– Великая Сердцевидка! Это же они! – воскликнула девушка и, схватив Машу за руку, потащила ее за собой.
– Кто – они? – не поняла Маша, послушно переставляя ноги, но по-прежнему оглядываясь.
– Ночные Птицы! Их шаманы могут копировать человеческий голос! Они летят за тобой, бежим!
– Почему? – Маша нехотя тащилась за девушкой, неумолимо тянувшей ее за руку.
– Ты же сама сказала, что впервые в нашем городе… Кто может звать тебя по имени? Кто может прийти за тобой? Тебя заманивают Птицы! Бежим!
– Голос незнакомый, но…
Колокол ударил во второй раз. Окна в ближайших домах зазвенели, эхо раскатилось по узким улочкам. И девочка не выдержала. Неожиданный звук так напугал ее, что она вцепилась в свою спутницу и буквально побежала, хватая ртом холодный влажный воздух и кашляя.
– Скорей! Она, кажется, от нас отстала! – торопила ее девушка.
На пути оказалась крутая каменная лестница без перил. Машина спутница привычно одолела ее в два счета, а у девочки на последних ступеньках начали подкашиваться ноги. Затем снова узкая улица. Качающиеся желтые фонари. Две изломанные тени на стенах домов, на каменных изгородях. Скрип ракушек и камней из мостовой под их ногами. Хлоп, хлоп – закрываются ставни и двери, щелк-щелк – запираются замки.
Несколько крутых поворотов между высоких заборов – и беглянки очутились перед высоким крыльцом с круглой деревянной дверью. На одной из них висел латунный колокольчик. Девушка выпустила руку Маши и принялась трезвонить в него изо всех сил. Прошло несколько секунд. Тишина. Девушка выпустила колокольчик и прижалась ухом к створке. Маша оглянулась на улицу, по которой они бежали. Рогонда сияла перед ней разноцветной бисерной россыпью огней. И вдруг огни начали исчезать. Слева и справа ярче вспыхивали и тут же гасли крохотные искорки далеких фонарей, темнели окна, словно к Маше приближалась со всех сторон живая жуткая тьма. Девочка метнулась к своей спутнице, которая продолжала напряженно слушать то, что происходило за дверью.
– Почему они нас не пускают? – воскликнула Маша.
– Тише! – ответила девушка.
И в этот момент дверь распахнулась. На пороге возникла фигура в белом, в руках у нее был желтый фонарь.
– Скорее!
Тот, кто их встречал, открыл фонарь и перевернул его, оттуда высыпалась светящаяся пыль и погасла. Девушка снова вцепилась в Машину руку, даже царапнула ее ногтями, затаскивая внутрь. Но Маша еще раз обернулась на потемневшую Рогонду и увидела – где-то далеко внизу, там, где минуту назад еще сиял огнями порт, глубокую темноту разрезал острый луч маяка. После этого дверь захлопнулась, и девочка оказалась в темноте, ослепшая и словно оглохшая. Единственным ощущением были цепкие пальцы девушки на ее запястье.
– Иди осторожно, – прошептала та.
Маша шагнула во тьму и тут же обо что-то споткнулась. Кто-то обнял ее за плечи, не дав упасть, и прошептал на ухо:
– Не шуми и ничего не бойся.
Маша осторожно двигалась в темноте, нащупывая ногами пол. Затем на ее плечи надавили сверху, заставляя сесть.
– Ох и умаялась я с ней, – шепотом пожаловалась кому-то девушка. – Она вообще не знает, что такое Птицы. Дайте воды!
– Тихо! – шикнул кто-то. – Колокол бьет в третий раз!
Колокол снова ударил, и эхо от него превратилось в гул, потом в рокот. И вдруг все смолкло. Наступила гробовая тишина. Маша не видела ровным счетом ничего, но ощущала, что рядом с ней находятся люди. Их было много, и они старались не производить ни звука. Сердце у девочки колотилось как бешеное. Где-то высоко зазвенел комар и тут же смолк.
Маша сидела несколько минут, не шевелясь, напряженная и испуганная, вся обратившись в слух. Постепенно ее дыхание после бега выровнялось, девочка начала успокаиваться. Провела рукой вокруг себя – она явно сидела не то на тонком матрасе, не то на толстом одеяле. Ей захотелось прилечь, но она боялась спросить разрешения. Еще несколько минут молчания и почти неслышного дыхания невидимых людей. Потом Машиного плеча кто-то тихонько коснулся и прошептал на ухо:
– Можешь лечь и уснуть.
Маша легла на матрас, на котором сидела. Кто-то укрыл ее пледом и отошел, крадучись. Потом из разных уголков комнаты начали доноситься шорохи – люди укладывались спать. Никто не разговаривал. Неподалеку от Маши детский голос прошептал:
– Мама, хочу пи-пи.
– Терпи.
– Не могу!
Звякнула дужка ведра.
Маша решила закрыть уши руками. И в этот момент раздалось негромкое хлопанье крыльев. Шорохи тут же прекратились. Люди замерли, затаив дыхание.
Слышно было, как снаружи, за окнами, порхнула птица. И еще одна. Потом раздался выстрел – и все выдохнули. Эхо повторило звук выстрела несколько раз. Затем донесся далекий смех. И снова наступила тишина.
Маша лежала, закутавшись в плед до подбородка, и таращилась в темноту. Все слушала напряженно и мучительно и думала, что не заснет до утра. Так и будет лежать и слушать. Хлопанья крыльев больше не было. Началась гроза – лил дождь, и громыхал гром. Девочка натянула поплотнее шапку на уши и обмоталась сверху шарфом, чтобы ничего не слышать. Шарф пах шерстью и пряностями, перед глазами встал, как живой, Андрей. Он улыбался, и Маша вдруг перестала бояться, успокоилась и закрыла глаза. Она не заметила, как уснула, и снилось ей одно и то же – гроза, дождь.