Сердце изо льда

День, с утра показавшийся таким плохим, неудачным, принес ей счастье, и это счастье длилось и длилось. Маруся смотрела на того, о ком раньше могла только мечтать и кого она теперь смело могла называть «своим парнем», стараясь запомнить, запечатлеть в памяти каждую черточку его лица, тепло его рук, ощущение прикосновения его плеча… Впервые за все время, прошедшее со дня знакомства ее мамы с Борисом, она не чувствовала себя одинокой. Рядом – тот, кто ей нужен больше всех на свете!

Руся вновь и вновь задавала себе вопрос: как могла жить без него, почему сразу же, с первого дня, не поняла, что любит его и что он ее любит тоже – ведь все было так очевидно!

Они не заметили, как заснули, – обнявшись, на узкой, заваленной подушками скамейке, под плеск водяных струй фонтана.

Начиналось утро следующего дня.

В роддом к Марусиной маме они поехали вместе. Честно говоря, девушка боялась скандала, но, как оказалось, зря. Андрей держался, да и Борис сегодня не пытался как-то поддеть сына. Казалось, Русин отчим абсолютно счастлив.

Ты не прав, он будет хорошим отцом, – сказала Руся, едва они вышли из палаты. – Мне кажется, он осознал свои ошибки и больше так поступать не будет.

Посмотрим, – улыбнулся Андрей. Оптимизма в его голосе девушка не услышала.

22

Мама вернулась домой через неделю. Всю эту неделю Маруся и Андрей провели вместе, не расставаясь ни на минуту.

Руся никак не могла поверить в свое счастье. Хотелось остановить время, чтобы оно не бежало вперед так стремительно.

Будущее теперь пугало ее. Ей предстояла разлука с Андреем и выбор, который для нее, что бы она ни выбрала, в любом случае окажется проигрышным. Конечно, девушка могла поступить в институт в Питере, как и советовал ей Андрей, но в голове у нее никак не укладывалось: а как же ее мечта, ведь она всегда знала, что будет учиться в одном из лучших институтов Москвы? Она же все для этого делала! Или ради отношений с любимым можно пожертвовать своими желаниями?

В лицее все только и говорили, что о романе Маруси и главного красавчика лицея. Кто-то, как Натали, презрительно кривил губы, то и дело повторяя, что все это ненадолго, кто-то прочно встал на Русину сторону и заявил, что они с Андреем – красивая пара и все у них будет хорошо.

Со дня возвращения мамы с новорожденным из роддома в особняке установился иной, нежели был раньше, порядок. Бориса словно подменили: он перестал орать, и то и дело Руся заставала его в детской, сюсюкавшего с малышом. Замечая в такие минуты падчерицу, он как-то тушевался и разве что не краснел, словно девушка ловила его на чем-то неприличном. Но Марусе нравилось то, что она видела. Теперь девушка знала точно: сказав Андрею, что Борис будет хорошим отцом, она была права. Вряд ли ее отчим повторит со вторым сыном те ошибки, которые он допустил с первым.

Она старалась помогать маме, но теперь между ними стоял Русин новорожденный братик. Разговоры были только о малыше, и девушку порою это раздражало. Она поскорее уходила от мамы и бежала к Андрею.

Конечно, сейчас ты меня не понимаешь, – как-то сказала ей мама, – но когда у тебя появится свой ребенок, ты все поймешь.

Девушка кивнула, хотя ей хотелось сказать – мол, как же так, я ведь тоже твой ребенок, и ты обещала мне, что все у нас будет так же, как и раньше!

Так прошел апрель. Приближались экзамены, и перспектива поступления в институт уже не казалась такой аморфной. Все чаще Руся задумывалась, что же ей делать дальше – отпустить Андрея, единственного близкого ей сейчас человека, в Питер и остаться в Москве? Или уехать с ним?

Май выдался жарким. Почти лето… Почти, потому что учеба и необходимость каждый день ходить в лицей не позволяли расслабиться.

Учителя не собирались давать ребятам никаких послаблений и гоняли их страшно по всем предметам.

Маруся была уверена: экзамены она сдаст хорошо. А после экзаменов… Съездит с Андреем в Питер! Он-то поедет по делу – поступать в институт, хотя его экзамены – это лишь формальность, творческий конкурс-то он прошел еще в марте. А она погуляет по городу, в котором никогда не бывала. Затем они вместе вернутся, и у них будет еще целое лето.

В самом конце мая Андрей сообщил Русе новость – ребят пригласило отыграть концерт руководство неплохого клуба. Андрей дал согласие.

Началась подготовка.

Репетировали каждый день, позабыв об уроках, о подготовке к экзаменам, часто даже о сне и отдыхе.

Руся, когда могла, присутствовала на репетициях, и каждый раз задавалась вопросом: неужели Андрей так легко уедет, оставив тут свою группу, друзей, ее – свою девушку? Неужели его желание оказаться подальше от отца сильнее его связей с людьми?

Она не знала, что по этому поводу думает Андрей. Расспрашивать его ей не хотелось, а он хранил молчание. Но, вероятно, эта мысль не давала покоя и ему. Во всяком случае, Руся часто видела на его лице выражение мучительной, напряженной задумчивости, словно он все пытался решить какой-то важный для него вопрос и никак не мог это сделать.

Почти до самого дня концерта она ждала, что Андрей хотя бы поставит Бориса в известность о предстоящем мероприятии, но этого не произошло. Андрей ничего отцу не сказал.

После возвращения из роддома Русиной мамы с малышом скандалов и ссор между Борисом и его сыном больше не случалось. Они вообще старались друг друга не замечать.

А вот с женой отца парень неожиданно подружился. Теперь они с Марусей вместе помогали ее маме заботиться о малыше, когда Бориса не было дома.

В тот день у Андрея была последняя репетиция перед концертом. Руся присутствовать на ней не могла – у нее был урок у Марии Матвеевны.

Девушка вернулась домой раньше парня. Она прошлась по дому, заглянула к маме, немного с ней поболтала, поцеловала братика и отправилась в кухню, ужинать, но по дороге увидела, что в кабинете отчима горит свет, и решила зайти к нему.

Борис сидел за столом и изучал какие-то бумаги. Когда девушка вошла, он поднял голову и улыбнулся.

Привет, – произнес он. – Как прошел день?

Неплохо, – Руся улыбнулась ему в ответ.

Нет, все-таки Борис – вовсе не такой монстр, каким рисует его Андрей. Да и сам Андрей вряд ли в это верит, скорее, ему просто обидно, что его отношения с отцом сложились так неудачно.

Андрей не говорил вам, но у него завтра концерт. Ему будет приятно, если вы придете.

Лицо отчима моментально приобрело замкнутое выражение. От него повеяло холодом.

Меня это не интересует, – проговорил он. – Если мой сын хочет сломать свою жизнь, пусть ломает, но я в этом не участвую!

Ему нужна ваша поддержка! – продолжала гнуть свою линию девушка. – Ему будет очень приятно, если вы придете.

Нет! – отчим вновь уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен.

Маруся разозлилась.

Вы поступаете глупо! Хотя бы один раз придите на концерт и послушайте! Вы поймете, что ваш сын талантлив, и он должен заниматься именно музыкой, а не чем-то другим! И это не он, а вы своим обращением с ним, своими ультиматумами и своим отношением к нему губите его жизнь! – Она глубоко вздохнула, стараясь хоть немного успокоиться. – Неужели вы не понимаете, что теряете его?! Уже совсем почти потеряли! Может, это последний шанс. Он же ваш родной сын! Вы должны любить его таким, какой он есть, даже если он не хочет идти по вашим стопам.

Борис во все глаза смотрел на падчерицу. Раньше она никогда не позволяла себе разговаривать с ним так жестко.

Музыкант, композитор – это не профессия, – наконец сказал он. – Этим на жизнь не заработаешь. Его ждет бедность.

Совсем не обязательно! – усмехнулась Маруся. – В наше время талантливых композиторов мало, и они ценятся на вес золота. К тому же деньги – вообще не главное. Счастливым делают человека вовсе не деньги. Вот разве вы – богатый человек – были очень счастливы до того, как встретили мою маму? – Она придвинула к столу стул и села, настраиваясь на долгий разговор.