Страница 7 из 8
Они быстро миновали короткую Диджой, оставили слева Ратушу и свернули на улицу Вокечу.
Николай с интересом оглядывался, словно пытался увидеть что-то новое. Небольшой сквер тянулся метров на двести вниз, до улицы Траку, и дальше к реке Нерис. Против ожиданий Кэт Николай не свернул направо к ее дому, а вышел к скверу и остановился около памятника. Это был очередной «шедевр» постмодернизма: высокая фигура девушки, выполненная в стиле кубизма — одна плоскость переходила в другую, подчеркнутая графичность талии и груди, старинное платье с буфами и широкой юбкой, чепец на голове — сплошные бесконечные грани и линии.
Николай встал вплотную к скульптуре, забравшись на поросший травой холмик. Он доходил скульптурной женщине только до пояса, но смотрел на нее властно, словно знал про нее что-то такое, отчего статуя должна покраснеть и слезть с пьедестала.
Вдруг он резко отвернулся, подошел к Кэт, сжал ее руку. Пальцы его показались обжигающе горячими.
— Как ты считаешь, за что можно отдать свою жизнь?
Вопрос ее ошарашил. В ту же секунду солнце пробилось из-за неуверенных облаков и осветило скульптуру.
- За любовь, — пробормотала она, стремительно краснея.
— Это хорошо. — Лицо его озарила светлая улыбка.
Она смотрела на него снизу вверх, и он легко склонился, целуя Кэт в приоткрытые губы.
Поцелуй Николая был сильным, решительным. Он жадно ворвался в нее, заставив все тело напрячься, пронеся кровь от головы до живота. Первый испуг был тут же сметен ответным желанием раствориться в этих сильных
объятиях.
— До вечера! — Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. — Ботанический сад! Найдешь?
Она кивнула, не в силах поднять голову. И тут же почувствовала, что ей холодно. Николай ушел, забрав с собой солнце, тепло плеч, силу рук. В смятении оглянулась, но на нее никто не смотрел. Люди неспешно брели по бульвару, сидели на лавочке. Железная женщина равнодушно глядела в сторону Музея современного искусства, откуда, видимо, и была принесена сюда.
Кэт подобрала сумку, оставленную Николаем около ее ног, и пошла направо, через узкую мощеную улицу к арке между домами. Она вошла в длинный двор, запруженный машинами. На затоптанной площадке скрипели качели — какой-то парень решил вернуться в детство. Кэт глянула на возвышающиеся над крышами ажурные башенки костела Святого Духа и вдруг поняла, что не может больше бороться ссобой. Долго дергала дверь, не попадая кружком кодового ключа по ответному окружью, взбежала на второй этаж, распахнула дверь своей квартиры, не раздеваясь, промчалась че-' ез гостиную и упала на кровать. Взлетело и опало встревоженное покрывало, кровать нехотя подстраивалась под цыплячий вес ее тела. Она сначала долго плакала, потом незаметно уснула. Скрип качелей из распахнутого окна рождал тревогу во сне, она металась. Вскочила рывком. Мгновенно. В голове засело четко сформированное желание - - отказаться. Нет, она не хочет этой любви, она не готова отдавать свою жизнь за пугающее ее томление, за непонятный надрыв, зовущий к смерти.
Но уже стоя в коридоре и глядя на себя в большое пыльное зеркало, Кэт не чувствовала этой уверенности. Все должна была решить ближайшая встреча. Если она снова ощутит опасность, скажет, что тот поцелуй был первый и последний. Последний...
Решение обожгло. Она выбежала на улицу, не глядя, проскочила мимо статуи, но еще долго осуждающий взгляд железной женщины жег спину.
Автобус довез ее до района Кайренай, где под белой аркой со скульптурой плодородия уже толпился народ. Она выхватила пару знакомых лиц. Вокруг утреннего черноволосого говоруна Януша стояло человек пять — он явно претендовал на роль заводилы.
Профессор Томаш Жицкий вышел к студентам из глубины парка. Словно тень из-под деревьев выступил Николай. Профессор в первую очередь глянул на него.
__ А! Это вы, — сказал он скучающе. — Думал, не придете.
__ Отчего же? — усмехнулся Николай. — Вызывание духов и охота за оборотнями — это так увлекательно.
— Надеялся поставить вам прочерк, — пробормотал Жицкий, что-то отмечая в своем блокноте.
Увидев Николая все в тех же защитных куртке и штанах, Кэт тут же забыла о своем решении сказать «нет». Она чуть не махнула ему рукой в знак приветствия, до того была рада очередной встрече.
- Что же! - Профессор захлопнул блокнот. - - Как верно сказал студент Радзивилл, мы сегодня займемся поиском оборотней. А если по дороге встретим древнего духа, то, надеюсь, вы будете вести себя достойно.
Толпа зашевелилась, радостно захихикав.
- Если никто не против, то советую всем вооружиться палками. Лес не асфальтовая дорожка, рекомендую всем внимательней смотреть под ноги.
Профессор вытащил из-за арки бумажный сверток, развернувшийся к ногам студентов звонкой связкой кольев.
- Пришлось немного подготовиться, — словно оправдываясь, заговорил Жицкий. — Ломать ветки в парке запрещено, а побитые и покореженные студенты мне не нужны. Разбирайте подручные средства и — вперед. Не отставайте. По ходу я буду рассказывать о деревьях и их особенностях в аспекте исторш культуры.
Николай незаметно оказался рядом, протянул Кэт палку.
- Странное время для прогулки, - пробормотала она, примеряя для руки слишком длинный посох. — Скоро стемнеет.
- Пан Жицкий любит такие развлечения, — усмехнулся Николай. К вечеру он снова стал лукав и легок, и Кэт подумала, что зря накручивала себя весь день. Просто внезапный сон родил в ней тревогу. Пустую, ничего не значащую тревогу. — Если по дороге мы потеряем пару студентов, ему же будет потом легче преподавать.
Кэт шагнула вперед, но Николай ее задержал.
- Не торопись. В любой охоте самое удобное место — в хвосте. Всегда знаешь, кто где таходится, и никогда не угодишь на роль добычи — есть время по-тихому улизнуть.
— Но мы тогда ничего не узнаем. - Кэт смотрела в веселые глаза спутника и понимала, то ей плевать на неполученные знания. Ей и амой хотелось от всех отстать.
- Я тебе все расскажу, — пробормотал Николай, приобнимая Кэт.
Сердце заполошилось, рождая ощущение, то рядом с ней распахнули жаркую печку.
— Кстати, ты не узнала, кому посвящен памятник напротив твоего дома.
— Разве это возможно? — удивилась Кэт.
По ней, так это была обыкновенная абстракция.
Дорожка поначалу была широкой и светлой. Землю в этом месте специально вынимали чтобы сделать ровный проход. Каменные глыбы громоздились по бокам. Но вот голоса студентов стали глуше — толпа сошла с тропы, углубившись в лес. На первом же шаге Кэт споткнулась, чуть не напоровшись на свою
палку.
- Дурацкая штука! — отбросила она в сторону посох. Николай ловко перехватил его, пальцем потрогал заостренный конец, смахнул прилипшую землю.
- Хорошая вещь. В этом походе пригодится! Кэт поежилась, неуверенно забирая у него
палку.
- Так вот о скульптуре! — Николай зашагал вперед. Его светлая куртка в надвигающихся сумерках смотрелась белесым призраком. -Ее поставили в память о Барбаре Радзивилл.
- Родственнице? — хмыкнула Кэт, снова спотыкаясь, но на этот раз правильно перехватывая палку, чтобы не упасть.
- Родственнице, — принял ее игру Нико-- Она родилась в начале шестнадцатого
зека здесь, в Вильне. Ее братьями были Николай Черный и Николай Рыжий, а отцом — могущественный Юрий Радзивилл. По преданиям, она была необычайно красива. Однажды ее Увидел польский принц Сигизмунд Август.
Они полюбили друг друга и тайно обвенчались.
— Почему тайно? — Сумерки наступили внезапно. Кэт совсем перестала перед собой что-либо видеть, только светлое пятно куртки служило ей маячком.
- Потому что польский двор не потерпел бы засилья литовского рода. Это смешало бы расстановку политических сил. Мать Сигизмунда, Бона Сфорца, предпочла бы другую невесту. Она уже извела первую жену Сигизмунда, поговаривали, что отравила. Барбара Боне точно не понравилась бы.
- Бона? - в очередной раз споткнулась Кэт. Какое неприятное имя.