Поводырь

— А я и гляжу, двое-то из кареты-то выйти вышли, а нетути и нету. Ну, думаю, заплутали в круговерти гостечки мои долгожданные, — тараторил молодой, едва-едва пух на верхней губе, хозяин станционного хозяйства. Простенький мундир коллежского регистратора почтового департамента, накинутый на крестьянскую домотканую рубашку, ноги в стоптанных овчинных чунях, наколенные «пузыри» на форменных брюках. И совершенно искренняя забота, волнение даже, о судьбе посетивших его вотчину путешественниках.

В сердце кольнула игла стыда и за свой генеральский чин, и за… И за бездарно прожитую первую жизнь. Я смотрел на молодого человека — лет двадцать, не больше от роду — и не хотелось все портить. Знал, чувствовал — стоит сбросить шубу, блеснуть в неровном свете свечного огарка золотом позументов, и пропадет это очарование молодой искренности. Словно подчиняясь заклятию злобного колдуна, на месте гостеприимного парня появится испуганный, закаменевший, замерзший воробышек.

— Здеся вот. Для господ по лесенке… Тут три ступенечки всего… А коневода я в черной избе размещу, не извольте беспокоиться. И сыт будет и коняжкам хорошо будет. А я с обеда исче барометр наблюдаю. Все падает и падает. Падает и падает. Ну что ты будешь делать! И небо, смотрика, темнеет и темнеет. А людям-то на тракте как? Степь-с, она людей не больно жалует-с… Ветра-то у нас какие! До пятнадцати саженей в секунду измерения доходят!

Тайна «металагической башни» существовали лишь в моем воображении. Самый младший чиновник в Табеле о Рангах Российской Империи подрабатывал метеорологическими наблюдениями.

— Извозчик наш, — вклинился я в первую же звуковую паузу. — Евграф. Он ранен. Надо бы рану обработать. Есть в деревне доктор?

— Сюда, господа. Туточки располагайтеся, — продолжал, словно не услышав, Дорофей. — Поди, буран треклятый не раньше завтрева упокоится. А там и лошадки ваши отдохнут. И поедете себе. А я сейчас чаю вам горячего принесу. Матрена хлеб свежий спекла и постряпушки еще с грибами. А то и медку? Медку, не хотите ли?

И так вдруг захотелось меда. Так-то я его не особо жалую. Но тут так захотелось, даже запах его почуял. Травяной, пряный. А еще здорово огурец свеженький, только с грядки, в мед макать…

— Только мед в постатейной росписи не указан. Медок-то мне пасечник по осени привозит, а я уж добрым господам по пятнадцать копеек за фунт…

Из всех всевозможных фунтов я только «фунт лиха» и «фунт стерлинга» знал. Фунт — это сколько? Гинтар благосклонно кивнул — цена моего ветеранского слугу устраивала. Наверное, фунт — это много.

Герина память подтвердила. В пуде, а это примерно шестнадцать килограмм — сорок фунтов. Выходит, около четырехсот грамм. А за полтора рубля можно четыре килограмма меда купить?

— Рыбка еще есть. И копченая и пожарить Матрена может… А доктора у нас нет. В округе только. Поди, не помрет прямо здеся-то. Кудыж я его дохлого… И господам проезжающим с дохлым невместно…

— Befehlen Sie ihm, mein Herr, Wodka zu bringen, — хрипло протявкал с жутким эстонским акцентом Гинтар. Надо же! Еще пару часов назад я этого его говора не замечал…

— О! — вспыхнул восторженно глазами смотритель. Раненый извозчик был уже позабыт. — Старый господин — немец. Я тогда печи пожарче растоплю. Поди, здеся не Европы. Холодновато иму будет… Осторожненько. Дверцы сибирцами деланы. Низковаты.

Поклонились низкой и широкой притолоке, вошли в «белую» гостевую избу.

— Растопи, любезный, растопи, — снова вклинился я. — И на стол собирай. Мед говоришь? И мед неси. И вот еще что… Водка есть? Полуштоф.

Я хотел, чтобы он ушел. Я хотел сбросить с плеч давящий на душу мундир, и не мог это сделать в его присутствии.

В обширной комнате оказался удобный отвешенный тканями закуток, где нашлось место и для объемного мехового куля бобровой шубы и деревянный колышек в стене под мундир. От выбеленного бока печки ощутимо несло теплом, так что и в одной рубашке озябнуть я не боялся.

Вернулся заботливый Дорофей Палыч. Передал Гинтару отпилок доски со стаканами, квадратной бутылкой, чашей с нарезанным крупными ломтями ароматным хлебом и пиалой меда.

— Сейчас и щти поспеют, — кивнул он сам себе. — Тута вот газетки пока полистайте. А подощти уже и водочки отведаете…

Газеты! О! Источник информации! Дрожащими от нетерпения руками я взялся перебирать хрусткие, отвратительного качества бумаги, листы «Томских губернских ведомостей». И в первую очередь, убедившись, что газета выходит еженедельно, принялся отыскивать самую свежую из имеющихся.

Номер первый за девятое января 1864 года уведомил меня, что в Томском городском благородном собрании прошел праздничный новогодний бал. На котором, стараниями супруги городского полицмейстера, баронессы фон Пфейлицер-Франк, собрано 411 рублей на нужды воспитанниц Мариинской женской гимназии. Какие молодцы! Если я правильно помнил, Мариинск — это город к северу от Кемерово. Почему Томская элита собирает пожертвования для девочек Мариинска, мне было не понятно. Мне, в общем-то, и дела до этого не было. Может в самом городке у черта на рогах одна беднота проживает, детьми, стремящимися к знаниям, обремененная. Преимущественно — девочками… Собрали четыреста с лишним рубликов, и ладно. Честь им и хвала. Могли и пропить, а так нуждающимся помогли.

За то теперь я знал, что попал в новое тело 19-го февраля 1864 года. До того самого, злополучного бон-вояжа наследника престола Российской Империи еще почти год, и я легко успеваю его предупредить. Нужно только источник моей информированности организовать. Ну да это дело не сложное. Придумаю чего-нибудь. Для начала с жандармами подружусь, а там будем посмотреть.

В «Ведомостях» жандармы не упоминались вовсе. Юбилей Сибирского линейного 11-го батальона в августе прошлого года — был. Назначение майора фон Пфейлицер-Франк, Александра Адольфовича томским полицмейстером — была. Даже цены на основные продукты питания — были… О жандармах — тишина. Не любят, видно, их. Или те не любят публичности. И то и то мне на руку.

А имя надзирателей начальника и оперов командира я постарался запомнить. В крайнем случае, отложу в памяти его баронский титул. Вряд ли в Томске их много. Полковника Денисова, губернского воинского начальника, упоминавшегося в связи с очередным рекрутским набором, тоже на полочку. С силовиками надо дружить! Интересно, динамит уже придумали? И есть ли он у господина полковника? Чего мне шахты кайлом людишек заставлять рыть что ли? Так, где я опытных шахтеров наберу. Сто кило взрывчатки и греби уголь или там бурый железняк лопатами…

От газет отвлекла Матрена — яркий представитель многоуважаемой гильдии поварих. Всегда с подозрением относился к худым и востроносым кулинарам. А Матренины яства кушал с удовольствием — у пышных телом, курносых хохотушек и в печи все пышет и шкварчит. И запахи такие завлекательные, что от одного вида ее булочек слюней полон рот.

Экстаз. Дуть на горячий суп в ложке. Откусывать тающий на языке ноздреватый хлеб. Грамм тридцать водочки под кислые щи. Густейший, терпкий чай со сдобой. Янтарные потеки меда на зажаристой корочке пирожка. Снова делать то, с чем распрощался миллион лет тому назад. Снова есть, пить, уставать, совершать глупости… Да просто развалиться в неудобном кресле и млеть, размышляя о том что приобрел и чего лишился. Улыбаться возмущенным воплям выбравшегося из своего убежища Геры и верить, что лучшее еще впереди.

— Простите, молодой господин, — тяжко вздохнул Гинтар, решившись все-таки отвлечь меня от ленивых мыслей. — Я спать лягу. Силы уже не те…

— Ложись, — кивнул я. — У нас карта моей губернии есть? Достань и ложись.

Шелковый мешок с невзрачным чертежом на невероятно толстой — как два ватмана — бумаге. Ни китов или других каких кикимор, и медведей в лесах. Даже самоедов на оленях и тех не оказалось. Почему я думал, что украшать карты перестали только при Советах?

«Генеральная карта Томской губернии с показанием почтовых и больших проезжих дорог, станций и разстояния между оными верст», сочинена по новейшим и достоверным сведениям в Санкт-Петербурге 1825 года». Хренасе! Поновей ничего не нашлось? Полковник Пядышев, коим «сочинена и гравирована» уже наверное почил в бозе… А мне этим пользоваться? Как-то по этому чертежу деятельность планировать? Половина рек не подписана. Как мне геологов на разведку отправлять? Да и с точностью большущие проблемы. Я даже по очертаниям удела вижу, что с реалиями эта «генеральная карта» нефига не совпадает.