Страница 17 из 79
«Пора уже выбираться отсюда, встать и идти или бежать, если сможешь, пока есть шанс,– думал Арен. – Надо что–то предпринять, хватит уже трястись от страха в темном углу и в который раз переживать недавний кошмар». Но Арен не мог заставить себя даже пошевельнуться. Он мог лишь страстно желать слиться с этими камнями. Сказать, что он просто испуган, было бы слишком мало. Арен находился в состоянии такого ужаса, какого никогда не мог себе даже представить. Он буквально оцепенел от страха. Он настолько испугался, что стыдился вспомнить, кто он такой. Арен не оставил себе никаких шансов на искупление.
Он закрыл глаза в тщетной попытке избавиться от воспоминаний, в который раз стараясь найти хоть малейшее оправдание случившемуся или хотя бы понять, как могло произойти то, что произошло. Арен снова видел своих друзей и соратников, укрывшихся в лабиринте стен вокруг обманчиво пустой площади. Его группа справа, отряд Квентина Ли слева, Бек в центре. Эльфы–охотники их всех охраняли, и казалось, они могут противостоять любому врагу. Самым первым Странник подошел ко входу в лабиринт. Заходящее солнце протянуло через площадь длинные тени, но вокруг не было ни звуков, ни движений, предвещавших опасность. Никто не ожидал грядущего ужаса.
Первые огненные лучи разрезали воздух в непосредственной близости от друида, потом поразили тех, кто попытался добраться до Странника, и даже тех, кто оставался в укрытии. Вместе с Ардом Патринелем, Джоадом Ришем и тремя эльфами–охотниками Арен укрылся за стеной в надежде не сгореть заживо. Дым мгновенно скрыл от глаз все происходящее на площади. Арен слышал крики, доносящиеся со стороны группы Квентина, потом раздался непонятный металлический лязг, а крики раздавались уже со всех сторон. Скорчившись под стеной, уступая приступам паники и отчаяния, Арен понял, что битва проиграна.
Когда перед ним появились членистоногие монстры, эльф был уже на грани отчаяния. Он до сих пор не мог понять, как это произошло. Вся его храбрость и выдержка испарились в одно мгновение. Металлические чудовища возникали прямо из воздуха, их острые лезвия мелькали повсюду, сверкая в клубах дыма, и Арен мог отчетливо представить, какая участь его ожидает. Тем не менее, он некоторое время еще стоял на своем месте, скорее из неспособности сдвинуться. Меч, поднятый для защиты, бездействовал. Чудовища плотной массой ринулись в атаку, и Арен изо всех сил вжался спиной в угол между стенами. К его немалому удивлению, твари миновали Арена и выбрали другие цели – бросились на его товарищей. Один из эльфов–охотников, он даже не мог определить, кто именно, в первый же момент бессильно упал, весь залитый кровью. Ард Патринель сражался один впереди всех, отбрасывая членистоногих, как скалистый утес отбрасывает волны наступающего прилива. Но вот чудовища окружили его, и Ард скрылся из глаз.
Вот тогда Арен, на мгновение забыв о своих страхах, наконец покинул укрытие в стремлении помочь своему учителю и наставнику. Но в тот же момент огненный заряд угодил в Джоада Риша, стоявшего на коленях возле первого пострадавшего эльфа в надежде оказать помощь или отнести в укрытие. В ту роковую минуту Джоад посмотрел на Арена, как бы прося о помощи. Огненный луч угодил ему прямо в лицо, и голова буквально взорвалась кровавыми брызгами. Какое–то время обезглавленное тело еще стояло на коленях, руки лежали на руках погибшего товарища. Потом тело очень медленно упало на металлическую плиту.
Вот и все, что произошло. Арен полностью утратил контроль над собой. Он закричал, бросил меч и побежал. Он не остановился, чтобы осознать случившееся или посмотреть, куда бежит. Он просто стремился оказаться как можно дальше от этого страшного места. Образ обезглавленного Джоада Риша стоял перед глазами, казалось, он навечно выжжен в памяти Арена. Эльфийский принц не мог избавиться от страшного воспоминания. Все, что ему осталось, это бежать и бежать. Арен забыл обо всем на свете: о своих товарищах, о целях экспедиции, о долгих тренировках и обещаниях не бросать друзей. Он забыл обо всем, что когда–то составляло смысл его жизни.
Арен не мог определить, как долго он бежал и как отыскал этот заброшенный склад. Даже там он еще слышал крики и шум боя и металлический лязг, когда членистоногие монстры убрались восвояси. Арен чувствовал запах разогретого металла и зловоние горящей плоти. Наконец он не выдержал и заплакал, скорчившись в комок и прижав лицо к коленям. Образ Джоада Риша все еще стоял перед его мысленным взором.
«Пусть его судьба минует меня», – повторял он без конца, как будто мольбы могли сохранить ему жизнь. Наконец Арен понял, что нельзя бесконечно прятаться в углу в надежде, что его никто не разыщет. Надо попробовать выбраться. Прошло уже достаточно много времени, надо использовать имеющийся шанс спастись. Сражение давно закончилось, вокруг не заметно ни звука, ни движения. Уже поднялось солнце и дым почти рассеялся. Снаружи светло, и он сможет вовремя распознать любую угрозу. Ему должно хватить нескольких часов, чтобы пробраться через город на другую сторону и дойти до бухты, где можно будет ждать возвращения «Ярла Шаннары». Арен думал, что сможет выполнить задуманное. Или, вернее, должен.
Прошло еще немало времени, пока он нашел в себе силы подняться на ноги. Арен неподвижно замер в своем углу, внимательно осматривая помещение, ища признаки жизни. Наконец, убедившись в относительной безопасности, он направился к ближайшему пролому в восточной стене, обращенной прямо к руинам города. Арен чувствовал себя совершенно разбитым, голова кружилась, руки дрожали. Чтобы хоть немного успокоиться, он нащупал Феникс–камень, вдруг вспомнив, что талисман висит на шнурке у него на шее. Арен не был уверен, что камень сработает в случае грозящей ему опасности, но все же слегка успокоился. Наконец Арен с раскаянием подумал о судьбе Бека, его друга, который всегда старался поддержать его и ободрить на протяжении всего пути из Арборлона. Неужели и Бек погиб вместе со всеми? Может быть, хоть кто–то остался в живых? Арен знал, что должен пойти и отыскать своих друзей. И так же хорошо он понимал, что не сможет этого сделать.
«Храбрый эльфийский принц! – упрекал он себя в отчаянии. – Твой брат был прав, не доверяя тебе!»
Арен добрался до пролома и вышел на свет. Перед ним повсюду простирались руины, пугающе безмолвные и однообразно бесконечные. Несколько минут он неподвижно ждал, не появится ли кто–нибудь живой, не послышится ли какой–то подозрительный звук. Но город казался вымершим: только нагромождения камней и металла, чахлый кустарник и сорняки. Не было даже птиц в безоблачном небе. Арен отправился в путь, шагая осторожно, пригнувшись, стараясь не шуметь, все еще на грани паники от страха перед чудовищами. У него при себе не было никакого оружия, кроме длинного ножа на поясе и Феникс–камня на груди. В случае нападения ему оставалось только бегство. Ощущение собственной беззащитности его сильно угнетало, но Арен ничего не мог с собой поделать. Он мог только сожалеть, что бросил свой меч во время бегства с поля боя. Кроме этого, он пожалел еще о многом, чего уже не мог изменить. Инстинкт самосохранения заставлял его двигаться, а разум нашептывал, что он не достоин оставаться в живых.
«Ты достоин только презрения!»
Арен продолжал шагать, вытирая слезы и стараясь подавить рыдания, заставляя себя хотя бы сейчас быть храбрым и сохранять остатки самоуважения. Он остался в живых, когда многие погибли, и должен воспользоваться этим подарком судьбы. Арен еще не знал, как он сможет это сделать и почему после всего случившегося это имеет значение, но он твердо знал, что должен попытаться.
Солнце поднялось высоко, стало жарко, и Арен покрылся потом. Он прищурился на солнце и решил спрятаться в тень под стенами, сохранявшими остатки ночной прохлады. Ему казалось, что он идет в нужном направлении, но особой уверенности в этом не было. Ничего знакомого по дороге не попадалось, пейзаж был однообразным. По крайней мере, здесь не было металлических чудовищ. На протяжении всего пути он не заметил ничего опасного.