Обезьяны

– Вот что. У вас нет, случайно, запасных ключей от ее квартиры «хууууу»?

– «ХУУУУУ» Да, есть.

– Отлично, в таком случае «уч-уч», – Белинда схватила пони за уздечку и перекинула ее через ограду, несчастное животное глухо шлепнулось наземь, – вы окажете мне большую услугу, если присмотрите за этой клячей, пока хозяйки нет дома «хууууу».

Старуха – с которой никто не спаривался уже двадцать лет кряду – проводила Белинду, бодро проскакавшую по дорожке и впрыгнувшую в заднюю дверь «скорой», взглядом, полным нескрываемого презрения. Мерзкая юная шлюшка, подумала возмущенная самка, расправляя пальцами задней лапы гриву Грейси, посмотрите только, как она всем сует под морду свою мозоль, а ей до течки еще неделю, куда мир катится. Потом она отвела Грейси в свой дом, насквозь пропахший мебельным лаком, и принялась искать макинтош – надо допрыгать до магазина и принести бедной лошадке на обед сена.

По дороге – недолгой – в больницу «Чаринг-Кросс» двух шимпанзе было не оторвать друг от друга, и по прибытии Сара наотмашь отпоказалась оставить Саймона одного. Пол поместил их в небольшой бокс, где обычно осматривают вновь прибывших пациентов, и занялся заполнением бумаг по госпитализации художника.

– Пусть остынут немного, – махнул Пол Белинде. – Ей предложи чаю, а его даже будить не думай, кто знает, может, на этот раз силушки в лапах у него окажется побольше. И подыщи ему халат «хуууууу», а то голышом он уж точно не почувствует себя по-шимпанзечески.

Белинда нашла подходящий халат и с помощью Сары продела негнущиеся передние лапы Саймона в широкие лапава. Беднягу уложили на кушетку, он свернулся клубочком, как эмбрион, вся его поза показывала, что он отторгает присутствующих, не желает иметь с ними ничего общего. Дышал он учащенно, неглубоко, но в остальном выглядел нормально и, судя по всему, физической боли не испытывал.

– Не хотите ли чашку чаю «хуууууу»? – показала Белинда, когда они с Сарой закончили одевать Саймона.

– Да, будьте так добры, – отзначила Сара, – с удовольствием.

– Не хотите ли немного побарабанить о том, что произошло «хуууууу»? – запустила пробный шар Белинда, нежно извлекая из белой шерсти вокруг Сариной мозоли катышки засохшей спермы Саймона.

– Я… я… «хууууу» не знаю даже…

– Если не хотите, не стоит. Я просто подумала, может, вам будет легче сначала показать про это мне…

– Ну, понимаете, дело в том, да вы уже и так знаете, ну, мы, в общем, мы живем в одном гнезде…

– Да.

– Я вовсе не уводила его из группы – если вы так думаете, то ошибаетесь. Группа распалась относительно давно, мы еще не были знакомы. Дело в том, что… ну, он очень талантливый шимпанзе, знаете ли, иные думают, что он просто-таки великий, как показывается, большая обезьяна, и я очень не хочу, чтобы эта история как-то сказалась на его карьера. Вы ведь знаете, он художник – у него выставка открывается на следующей неделе.

– Вот как, – не вкладывая в жесты эмоций, отмахнула Белинда. Ей было откровенно неприятно видеть, как эта красивая, да просто шикарная самка вся дрожит при каждом жесте про своего самца.

– Да вот, выставка. И… «ух-ух-ух»… ну… в общем, я не хочу, чтобы… ну, какие-нибудь обстоятельства помешали ей пройти на «ХуууууГрррааааа».

– А что бы такое могло ей помешать?

– Ну, вы понимаете.

– Сара, – Белинда поглубже зарылась пальцами в шерсть молодой самки, дабы убедить ее во всей серьезности того, что сейчас покажет. – Вы вчера принимали наркотики, верно «хуууу»? Вы ведь об этом беспокоитесь, так «хууууу»?

Отзнака Белинда не получила – в этот миг дверь бокса распахнулась и вошел Пол, сжимая в передней лапе лист бумаги, а в задней – шариковую ручку.

– Так, я зарезервировал для Саймона палату в Гафе, – показал он. – Теперь нам нужно ухнуть его личному врачу и групповым, вы нам не поможете «хуууу»?

– Я… «хуууу»… я просто его самка. – Сара совсем смутилась.

– Так, сейчас не время для экивоков, милочка, выкладывайте-ка все, что знаете. – Близость больницы и начальников отражалась в жестах Пола – они стали более уверенными, как у настоящего врача, и Сара, почувствовав это, выпрямилась и начала показывать гораздо яснее и резче, чем раньше.

– Его бывшую первую самку обозначают Джин Дайкс. – Пол записал это на листке. – Она живет в Оксфордшире, в местечке под обозначением Браун-Хаус, это Отмур, близ Тейма. Я… ее видеофон я не знаю…

– Это мы в два счета выясним. Его врач «хуууу»?

– Бом, Энтони Бом. Он работает в центре здоровья в Тейме. Он… он…

– Да «хууууу»?

– Он лечил Саймона от «хуууу», ох, в общем, от депрессии он его лечил, некоторое время назад.

– Значит, Саймон принимает сейчас таблетки «хууууу»?

– Не знаю, раньше принимал антидепрессанты.

– Понятно. И что произошло прошлой ночью «хуууууу»?

– Ничего особенного… – Сара опустила лапы, сплела пальцы в замок.

Пол принялся исподтишка разглядывать ее седалищную мозоль. Он сам был коренастый, мускулистый самец с приятной мордой в коричневых пятнах, поэтому самок у него было сколько угодно, и он знал, что, несмотря на нервное состояние, Сара находила его привлекательным. Возможно, она вела себя сдержанно потому, что была в шоке – еще бы, ее самец нежданно-негаданно превратился из респектабельного шимпанзе в агрессивное чудовище.

– Сара «груууунннн», – Пол изогнул пальцы так, чтобы их касания передавали максимум заботы, но одновременно и решительности. – Мы не сумеем помочь Саймону, если вы нам не покажете, что с ним произошло, особенно если тут замешаны наркотики. Мы совершенно не собираемся рушить чьи-либо жизни и ставить крест на чьих-то карьерах, мы только хотим помочь. Можете не сомневаться: все, что вы нам покажете, совершенно конфиденциально.

– «Хуууу» хорошо, в общем, прошлой ночью мы немного закинулись…

– И чем же именно «хуууууу»? Таблетками? Кокаин нюхали?

– Да, кокаин.

– Что-нибудь пили «хууууу»?

– Пили, конечно, виски и прочее, и еще пару «голубок».

– Экстази «хууууу»?

– Верно, верно…

Сара снова опустила лапы – в бокс вошел санитар.

– Этого, что ли, в Гаф, шеф «хуууууу»? – показал он Полу.

– Именно так, и вы приползли его забрать «хуууууу»?

– Ну, мы собирались, – санитар ткнул пальцем в своего коллегу, который переминался с лапы на лапу в коридоре. – Старший по отделению показал, что его можно нести в кресле, поэтому мы взяли с собой только кресло, а тут, я вижу, понадобятся «уч-уч» носилки, так что придется ему маленько подождать.

– Ради всего святого, что ты несешь, самец «уч-уч»! – Пол был вне себя; он не выносил подобного отношения к пациентам – лентяйского и наплевательского, – именно от этого он был избавлен, работая в спецназе. – Посадите его в кресло, подложите там что-нибудь со всех сторон «уаааа», а если не выйдет, так просто взвалите себе на спину…

– …шеф, я не хотел об этом махать, но вы же знаете, у нас не такая работа, в наши обязанности не входит таскать пациентов на своем горбу…

Допоказать он не успел – Пол вскочил на задние лапы, а обеими передними отвесил ему несколько пощечин, да так, что раскроил когтями морду. Из раны над бровью хлынула кровь.

– «Ииииииккк!» – завопил санитар, отступая и хватаясь одной лапой за израненную морду, а другой отчаянно жестикулируя: – Простите меня, шеф, простите, «ух-ух-ух» я вовсе не хотел вас обидеть. Я знаю, вы очень опытный врач, хороший врач, очень влиятельный и сильный врач, я преклоняюсь перед складками на вашей заднице, простите меня…

Он повернулся задом к Полу и очень низко поклонился.

– Все в порядке, санитарушко мой, – отстучал Пол пальцами ему по спине, одновременно расправляя шерсть. – Я принимаю твои знаки почтения, я восхищаюсь твоей подобострастностью, а теперь хватай-ка живо этого самца и вон отсюда.

– Доверь это мне, – махнул раненому товарищу второй санитар, вкатываясь в бокс. Огромной узловатой задней лапой он схватил Саймона за загривок, вытянул его во весь рост, водрузил этаким коромыслом себе на плечи и вышел в коридор. Саймон прыгал у него на спине как сломанная кукла.