Прекрасный Хаос

Маргарет Стол

Прекрасный Хаос

Пролог

Посвящается нашим матерям

Сьюзен Ракка,

которая подбирает маленьких бельчат и

кормит их с пипетки

и

Мэрлин Росс Стол,

которая водила трактор до того

как научилась водить машину.

Они настоящие жители Гатлина.

Беспокойство и мир, тьма и свет -

Они как работа одного ума, части

Одного лица, цветы с одного дерева;

Знаки великого Апокалипсиса,

Типы и символы вечности,

Из первого и последнего, и в середине, и без конца.

Забавно, что в Гатлине хорошие вещи связаны с плохими. Иногда трудно сказать что является чем. Но так или иначе, ты заканчиваешь тем, что сахар перемешивается с солью, а удары с поцелуями, как сказала бы Амма.

Я не знаю, везде ли так. Я знаю Гатлин, и вот что: К тому моменту, как я вернулся к своему привычному месту в церкви с Сестрами, единственными новостями передаваемыми с блюдом для пожертвования были — что кафе "Голубая птица" прекратило подавать сливочно-сырный суп с фаршем, закончился сезон персиковых пирожков, и какие-то хулиганы украли шины с качелей у старого дуба около Зеленого генерала. Половину собрания люди шаркали по ковровым проходам в том, что моя мама называла обувью Красного Креста. Из-за пурпурных коленей, которые были надуты там, где заканчивались гольфы, создавалось ощущение, что целое море ног поддерживает дыхание собрания. По крайней мере, это ощущение было у меня.

Но Сестры до сих пор держали свои псалтыри на неправильно открытых страницах, держа в своих скрюченных пальцах носовые платки. Никто не мешал им петь громко и пронзительно, когда они пытались заглушить друг друга. Кроме тети Прю. Она случайно взяла верно три ноты из трехсот, но никто не обратил внимание. Некоторые вещи никогда не изменятся, и может, они и не должны меняться. Некоторые вещи, такие как тетя Прю, были задуманы не к месту.

Было такое ощущение, что этого лета никогда не было, и мы были в безопасности в этих стенах. Словно ничто кроме толстого цветного луча солнца, пробивающегося сквозь витражи, не могло сюда проникнуть. Ни Абрахам Равенвуд, ни Хантинг и его Кровавая стая. Ни мать Лены — Сарафина, ни сам дьявол. Никто не мог преодолеть яростное гостеприимство швейцаров, раздающих программки. И даже если бы кто-то и смог, ничего бы не изменилось: проповедник бы читал проповедь, а хор продолжал бы петь, потому что ничто, даже Апокалипсис, не могло удержать жителей Гатлина от похода в церковь или от желания засунуть нос не в своё дело.

Но за пределами этих стен, это лето изменило все, и в мире Магов и в мире Смертных, даже если жители Гатлина не знали этого. Лена объявила себя одновременно Светлой и Темной, из-за чего и произошел раскол Семнадцатой Луны. Битва между демонами и чародеями закончилась потерями с обеих сторон, из-за чего в Порядке Вещей возникла трещина размером с Гранд-Каньон. То, что сделала Лена, сравнимо было с нарушением всех десяти заповедей. Я задавался вопросом, что бы подумали жители Гатлина, если знали об этом. И надеялся, что они не узнают.

Этот город раньше заставлял меня страдать клаустрофобией, и я ненавидел его. Теперь казалось, что это что-то ожидаемое, что-то, по чему я бы скучал. И этот день приближался. Никто не знал этого лучше, чем я.

Сахар и соль, удары и поцелуи. Девушка, которую я любил, вернулась ко мне и разрушила мир. Вот что действительно произошло этим летом.

Мы видели последний сливочно-сырный суп с фаршем, последний персиковый пирожок, последние качели из шины. Но мы также увидели начало чего-то нового.

Начало конца света.

Седьмое сентября. Линкуб

Я начал взбираться на белую водонапорную башню спиной к солнцу. Моя обезглавленная тень перегнулась через теплый окрашенный металл, исчезая за край и уходя в небо. Я мог увидеть Саммервилль, лежащий передо мной, все дороги к озеру, от Трассы 9 до Гатлина. Это было наше с Леной счастливое место. Одно из них. Но я не испытывал счастье. Я готов был все бросить.

Мои глаза стали мокрыми от слез, но я не знал почему. Возможно, причиной был яркий свет.

Давай уже. Пришло время.

Я сжал и разжал кулаки, глядя на крошечные дома, крошечные машины и крошечных людей, ожидая, что произойдет. Живот сжался от страха, тяжелого и неправильного. Затем чьи-то руки врезались в мои бока, выбив из меня воздух и резко потянув меня вниз по металлической лестнице. Голова дернулась в сторону к перилам, и я споткнулся. Я рванулся вперед, пытаясь освободиться.

Кто вы?

Но чем быстрее я проворачивался, тем сильнее нечто било меня. Следующий удар пришелся прямо в живот, и я согнулся пополам. Вот тогда я увидел их.

Его черные кеды. Они были настолько старыми и заношенными, что вполне могли оказаться моими.

Что вы хотите?

Я не дождался ответа. Я рванулся к его горлу, а он бросился на меня. Только тогда я разглядел его лицо и был потрясен истиной.

Он был мной.

Пока мы смотрели друг другу в глаза, вцепившись друг другу в горло, мы подкатились к краю водонапорной башни и слетели вниз.

Пока мы падали вниз, я думал лишь об одном.

Наконец.

~~*~~***~~*~~

Моя голова с треском ударилась о пол, и мое тело последовало за ней через секунду, простыня запуталась вокруг меня. Я попытался открыть глаза, но они слиплись ото сна. Я ждал, когда прекратится паника.

В моих предыдущих снах я пытался поймать Лену, которая падала. Сейчас я падал сам. Что бы это могло означать? Почему я просыпаюсь, чувствуя, как уже упал?

— Итан Лоусон Уэйт! Что, во имя всего святого, ты там делаешь?

У Аммы был особый способ кричать. Как говорил мой папа, она могла этим криком вернуть из Ада.

Я открыл глаза, но все, что я увидел, это одинокий носок, пробирающегося сквозь пыль паука и переплеты книг. "Уловка 22". "Игра Эндера". "Изгои". Захватывающий вид под моей кроватью.

— Ничего. Просто закрыл окно. — я взглянул на окно, но оно не было закрыто. Я всю ночь спал с открытым окном. Я начал оставлять его открытым, когда умер Мейкон (точнее, когда мы думали, что он умер), это была успокаивающая привычка. Большинство людей чувствовали себя более защищенными с закрытыми окнами, но я знал, что закрытое окно не защитит меня от того, чего я боялся. Оно не могло защитить меня от Темного мага или от Кровавых Инкубов.

Я не был ни в чем уверен.

Но если бы и был способ, Мэйкон обязательно нашел бы его. Я почти не видел его с тех пор, как мы вернулись из Великого Рубежа. Он все время проводил в Туннелях или работал над защитными чарами для Равенвуда. Ленин дом превратился в Крепость Одиночества после Семнадцатой Луны, когда Порядок Вещей — тонкий баланс, контролирующий мир чародеев, — был нарушен. Амма же создала свою собственную Крепость Одиночества здесь, на земле Уэйтов, ну или Крепость Предрассудков, как назвал ее Линк. Амма называла это "принятие необходимых мер". Она рассыпала соль у каждого подоконника и даже воспользовалась шаткой стремянкой отца, чтобы прикрепить треснутые стеклянные бутылки миртом. В Вадер Крике бутылочные деревья были так же распространены, как кипарисы. И даже сейчас, когда я увидел мать Линка у "Стоп энд Стил", миссис Линкольн сказала то же самое:

— Еще ловите злых духов в эти старые бутылки?

Я бы хотел, чтобы мы поймали ваших.

Вот что я хотел сказать. Миссис Линкольн покрутила пыльную коричневую бутылку Колы. Я не был уверен, что любая бутылка для дерева могла справиться с этой

Сейчас я хотел бы почувствовать свежий ветерок. Мне стало жарко и я облокотился на деревянную спинку своей кровати. Одеяло, тяжелое и удушающее, невозможно было сдвинуть. Обычно безжалостное солнце Южной Каролины появлялось в сентябре. Но в этом году было всё иначе.