Путь Дракона

Кто-то вдруг возник справа от него. Белый конь без барда. На его всаднике не было шлема или шляпы, и его длинные золотисто-рыжие волосы сверкали как знамя, оповещая всех что их владелец никто иной как Кёртин Иссандриан. Доусон вновь пришпорил коня и тот помчался вперед. Слишком быстро. Он почувствовал как четкий ритм галопа вдруг сбился и животное попыталось устоять на ногах. Всадник на белом коне промчался вперед, а секунду спустя с ним поровнялся Фелдин Маас.

Если бы олень пробежал еще тысячу ярдов, Доусон мог бы снова стать первым, но обреченный загнанный зверь остановился слишком близко. У его ног лежали два мертвых пса и охотники подзывали назад остальных голосом и короткими хлыстами. Рога оленя были обломлены, весь бок в крови. На его левой задней ноге тоже была кровь, в том месте где слишком нетерпеливая гончая содрала ему кожу возле копыта. Его пятнистый зимний мех напоминал шубу бродяги после долгого путешествия. Он повернулся к ним, тяжело дыша, в тот момент когда Кёртин Иссандриан первым остановил коня, Доусон и Фелдин Маас сразу за ним.

"Молодец, Иссадриан", — с горечью сказал Доусон.

"Он прекрасен, не правда ли?", — проигнорировав его, заметил победитель. Доусон вынужден был признать, что олень действительно выглядел очень благородно. Обессиленный, израненный, на волосок от смерти, тем не менее в нем не чувствовалось страха. Смирение, возможно. Ненависть, несомненно. Иссандриан вытащил меч и поприветствовал зверя, и тот, как будто в ответ, наклонил голову. Тем временем на поляну ворвалась вторая группа всадников, всего шесть человек, каждый с сигиллом своего дома. Собаки прыгали и лаяли, охотники кричали и ругались.

А затем появился король.

Король Симеон въехал на поляну на огромном черном боевом коне, поводья из черной кожи украшены пурпуром и золотом. Принц Астер ехал на пони рядом с отцом, горделивый вид, прямая спина, вот только доспехи все еще немного велики. Позади него ехал его личный наставник, огромный Джасуру в золотисто-зеленых доспехах по стать его чешуе. Сам король был одет в темную кожу, украшенную серебром и черный шлем, защищающий скулы и его скошенный нос.

Доусон ездил с ним на охоту еще с тех пор как они оба были мальчишками, моложе чем Маас и Иссандриан, и он мог разглядеть усталость в спине короля, даже если никто другой этого не замечал. Все остальные участники охоты ехали за ним, все те, кого больше интересовали сплетни и конные прогулки на свежем воздухе, чем азарт самой охоты. Видны были флаги всех самых благородных домов, весь двор Кэмнипола собрался на поляне в Остерлингских падях.

Охотник Джасуру поднял копье и передал его королю Симеону. В руках короля оно казалось длиннее. Джасуру крикнул и собаки рванулись вперед, набрасываясь на оленя. Отвлекая его. Король Симеон поднял копье, размахнулся и бросил. В то же мгновение олень отшатнулся, копье попало ему прямо в шею. Когда он упал, Доусон почувствовал, что зверь был больше удивлен, чем напуган. Смерть, очевидно неминуемая, все равно наступила неожиданно. Рука короля Симеона была тверда как прежде, а взгляд такой же острый. Олень умер мгновенно и поэтому не пришлось полагаться на милость стелы, чтобы прекратить его мучения. Когда охотники отозвали собак и подняли кулаки в знак того, что зверь был мертв, вся знать разразилась приветственными криками, и голос Доусона звучал в их числе.

"Итак, кому же достались почести?", — спросил король Симеон, пока его охотники разделывали тушу. "Иссандриан? Или может это был ты, Каллиам?"

"Мы ехали наравне", — сказал Иссандриан, — "Можно сказать, что барон и я оба были первыми."

Фелдин Маас с ухмылкой соскочил с коня и пошел осматривать убитых псов.

"Это не правда," — сказал Доусон. "Иссандриан прискакал гораздо раньше меня. Вся честь достается ему."

И я не останусь в долгу перед тобой, даже в такой мелочи, подумал он, но не сказал этого вслух.

"Значит Иссандриану достанутся рога," — сказал король Симеон, и затем прокричал еще раз, — "Иссандриан!"

Все остальные подняли кулаки и мечи и, ухмыляясь, начали выкрикивать имя победителя. Зверя подадут на следующий день, оленину приготовили в доме Доусона и Иссандриану достанется почетное место. Эта мысль была ему словно кость в горле.

"Ты в порядке?" — спросил король, достаточно тихо, чтобы никто больше не услышал.

"Да, Ваше Высочество", — ответил Доусон. "Я в порядке."

Час спустя они ехали обратно к дому, Фелдин Маас ехал рядом с ним. После падения Ванаи и поражения Максианского подкрепления, Доусон делал вид, что новости из Вольных городов ничего для него не значат, но весь этот фарс его сильно раздражал.

"Лорд Каллиан," — сказал Маас. "У меня есть кое что для вас."

Он бросил Доусону ветку. Нет, не ветку. Это был обломок рога, красный от крови убитых псов.

"Небольшая награда лучше, чем никакой, а?" — усмехаясь, произнес Маас, затем пришпорил коня и умчался вперед.

"Небольшая награда", — с горечью сказал Доусон и вместе с его дыханием слова испарились белым туманом.

На обратном пути вместо крупных пушистых хлопьев снег стал сыпать мелкими колючими песчинками, низкие облака рассеялись и на востоке снова стали видны горы. В воздухе запахло дымом, а на юге показались закрученные спиралями башни Остерлингский падей. Стены из гранита и драконового нефрита сияли на солнце, а венки, украшающие бойницы, создавали такое впечатление, словно сами здания отдавали дань великолепию момента.

Будучи хозяином Доусон должен был следить за приготовлением оленя. И хотя это означало не больше, чем просто проторчать полчаса на кухне с веселым видом, его разум протестовал. Он не мог найти в себе силы спуститься вниз, в беспорядочную суету, которую создавали слуги и собаки. Он поднялся по белым каменным ступеням рядом с печами и встал на площадке над разделочными столами. Вдоль стены остывали пироги и буханки хлеба, древняя старуха втыкала павлиньи перья в кусок свинины, так чтобы он напоминал птицу и поливала его сиропом, пока он не заблестел как стекло. Запах печеного изюма и курицы наполнил горячий воздух. Охотники принесли тушу и четыре молодых человека занялись приготовлением мяса, натирая его солью, мятными листьями и маслом, отделяя внутренности, оставшиеся после разделки. Доусон с хмурым видом наблюдал за происходящим. Раньше это был благородный олень, и посмотрите что стало с ним сейчас…

"Муж мой?"

Позади него стояла Клара, с приятным выражением лица, появлявшегося у нее при первых признаках усталости. Ее глаза блестели, ямочки на щеках казались чуть глубже чем обычно. Это заметил бы только тот, кто провел всю жизнь наблюдая за ней. Он оставил двор ради возможности смотреть в ее глаза.

"Жена," — сказал он.

"Можем мы?", — спросила она, делая шаг к заднему коридору. Его губы сжались от недовольства. Но не ею, а очередной домашней катастрофой, которая требовала сейчас его присутствия. Он кивнул и последовал за ней в тень и относительную уединенность. Но незнакомы голос заставил его остановиться.

"Сэр! Вы уронили вот это, милорд."

Один из охотников стоял на лестнице. Молодой мужчина с широким подбородком и открытым лицом, одетый в ливрею Каллиамов. Он протянул обломок потемневшего от крови рога. Слуга, окликнувший барона Каллиама, словно ребенка потерявшего игрушку.

Доусон почувствовал как лицо его наливается кровью, а руки сжимаются в кулаки.

"Как твое имя," — сказал он, и охотник побледнел от звука его голоса.

"Винсен, сэр. Винсен Коу."

"Ты больше не мой слуга, Винсен Коу. Забирай свои вещи и покинь мой дом до темноты."

"Но милорд?"

"Ты хочешь чтобы тебя вдобавок еще и высекли, мальчишка?" — закричал Доусон. Никто на кухне не издавал ни звука, лишь изредка бросали на них беглые взгляды.