Страница 77 из 96
21 января 1808 года генерал Миолли получил приказ оккупировать Папскую область и занять Рим. 2 февраля приказ был выполнен.
Посол Франции Алкье предупреждал императора: похоже, что решимость Пия VII непоколебима. Тем не менее Наполеон пошел на аннексию Рима, уладив предварительно конфликт с Испанией и организовав противодействие агрессии Австрии против Баварии. 16 мая 1809 года императорским декретом, подписанным в Шенбрунне, Папская область была присоединена к Франции. 10 июня Миолли водрузил французский флаг над замком Сент-Анж. Пий VII незамедлительно издал буллу, отлучающую от церкви «всех узурпаторов, зачинщиков, вдохновителей, сторонников и исполнителей этого кощунственного решения». «Мне стало известно, что папа отлучил меня от церкви. Он — неистовый безумец, которого следует арестовать», — писал император 20 июня. Что это, вспышка гнева или тщательно обдуманный шаг? Раде, командир отряда жандармерии в Вечном городе, не ведал сомнений. Он захватил Квиринальский дворец и потребовал отречения Пия VII. Непокорного папу насильственно выдворили из Рима вместе с его главным советником, кардиналом Пакка. Последний поведал нам в своих мемуарах об унизительных мытарствах сановного пленника: из Флоренции в Гренобль, оттуда, через Авиньон и Ниццу, — в Савону в соответствии с противоречивыми приказами, отражавшими колебания Наполеона, который, с одной стороны, был удивлен избытком рвения своих подчиненных, а с другой — одержим идеей поселить папу в Париже, куда он уже выслал священную коллегию. 6 июля 1809 года Пий VII прибыл в Савону, где оставался до 9 июня 1811 года. Несмотря на оказываемые ему почести, он держал себя как заключенный: отказывался от предлагаемых услуг, собственноручно стирал свой подрясник и молился дни напролет. Молился для отвода глаз, используя имеющиеся в его распоряжении средства из тех, что на основании Конкордата неосмотрительно предоставил ему Наполеон, в частности — каноническую инвеституру епископов.
Наполеоновский затворник отказал в канонической инвеституре епископам, назначенным императором на вакантные епархии. Наполеону пришлось прибегнуть к обходному маневру: пожаловать епископам через капитул должности и права ка-питульных викариев. Это оказалось непросто, особенно в Париже, после смерти кардинала Беллоя, последовавшей в июне 1808 года. В конфликте с папой Наполеону нужно было опереться на единую галликанскую церковь. Собравшийся в 1809 году комитет по церквам не оправдал возлагавшихся на него надежд, предложив созвать церковный собор, наделенный совещательными полномочиями, что не могло устроить Наполеона. Последний пребывал в затруднении в связи с предстоящим разводом. Но был ли этот вопрос в компетенции папского престола? Аббат Эмери разрешил проблему несовпадения римского и галликанского права в пользу последнего, заслужив одобрение Наполеона. Впрочем, находившиеся в Париже римские кардиналы рассудили иначе: тринадцать из них отказались участвовать в венчании Наполеона с Марией Луизой.
Разгневанный император запретил им носить атрибуты их сана и сослал в провинцию. Однако в конце концов, после бесплодной работы второго комитета по церквам и провала посреднической миссии в Савоне, ему пришлось согласиться на созыв церковного собора, открывшегося 17 июня 1811 года под председательством кардинала Фэша. Но и эта ассамблея французских и итальянских епископов не проявила ожидаемого раболепия.
Вмешательство государства в дела церкви вызывало раздражение французского духовенства. Император же, забыв об особой щепетильности церковнослужителей в этом вопросе, тщетно разражался гневом и угрозами. Не кто иной, как сам Фэш, дядя императора, произнес первую клятву: «Признаю католическую и апостольскую римскую Святую Церковь, мать и наставницу всех церквей. Обещаю и клянусь безропотно повиноваться верховному Римскому Папе, восприемнику Святого Петра, владыке апостолов и викарию Иисуса Христа». Не кто иной, как епископ Бельмас потребовал освободить папу до начала всех дебатов, а комиссия по изучению вопроса о канонической инвеституре в пику императору заявила о некомпетентности собора в данной области. Император распорядился распустить собор и арестовать зачинщиков неповиновения: епископа Турне Ирна, епископа Гента де Брольи и епископа Труа Булоня. Надежда Наполеона на то, что собор узаконит передачу архиепископам права жаловать инвеституру в случае отказа папы, не оправдалась. 2 августа, заручившись ценой угроз личным согласием каждого епископа с проектом декрета, предоставлявшего архиепископам право инвестировать в обход «восприемника Святого Петра», император разрешил собору продолжить заседания. В Савону за одобрением Пия VII отправилась делегация церковного собора, однако полученное одобрение было сформулировано в таких выражениях, которые не могли понравиться императору, желавшему иметь при себе ручного папу, живущего на острове Сите в Париже.
Предполагалось, что после победоносного завершения русской кампании папе придется уступить. В надежде принудить его к этому Наполеон приказал перевезти Пия VII в Фонтенбло. Однако случилось так, что император вновь предстал перед папой, нуждаясь в его поддержке, не победителем, а побежденным. Это произошло после бегства из России. 25 января он уговорил Пия VII подписаться под «Фонтенблоским конкордатом». Не настаивая на том, чтобы папа жил в Париже, Наполеон выторговал положительное решение вопроса об инвеститурах, однако, нарушив обещание не придавать договору широкую огласку, опубликовал его в «Лe Мониторе». 21 января 1814 года Наполеон приказал отправить Пия VII назад в Савону, а 10 марта — препроводить в Рим. Папа победил.
Судя по полицейским сводкам и отчетам префектов, оккупация Рима и арест папы скорее удивили, чем взволновали общественность. Лишь элитарные слои глубоко верующей и роялистски настроенной молодежи приняли посильное участие в распространении буллы Пия VII об отлучении императора от церкви. Стали возникать подпольные организации и тайные общества, напоминающие масонские, которые несли свою долю ответственности за Революцию. Благотворительные и религиозные организации превращались в ширму для политической деятельности: «Рыцари Веры» во главе с Фердинандом де Бертье, «Общество Сердца Иисуса», «Аа» [29], влияние которой на общественное сознание было все-таки не столь уж велико. Общественность пробуждается лишь в 1811 году. Работа церковного собора не получила широкого освещения в прессе. Тем не менее косвенным путем публика узнала о своеволии епископов. Брожение в массах от Бельгии до Италии приняло опасный характер.
Находящийся под более пристальным контролем запад был относительно спокоен, но юго-восточные и центральные районы пришли в волнение. «Верующие пишут друг другу, что, проживи император еще лет десять, и с религией будет покончено», — сообщается в полицейской сводке, датированной первыми числами января. Диоцезы без епископов, приходы без кюре, сидящие по тюрьмам или депортированные священники — неужели пришла пора новых гонений? Гражданские и военные служащие, включая католиков, неукоснительно исполняли получаемые приказы, но нам неведомы их умонастроения. Множатся листовки, изобличающие императорский деспотизм. Нарастает тревога. Нотаблей перестает устраивать режим, который они сами же вызвали к жизни.
И все же итоги усилий императора не были такими уж удручающими: епископы приблизились к народу, сверхдоходные приходы были ликвидированы, кюре зажили более пристойной жизнью благодаря жалованью, значительно превышающему их прежний «скудный паек». Авторитет церкви упрочился. Тот авторитет, которым церковь была обязана Наполеону, она использует затем против него. С 1812 года растет число проповедников, обличающих войну и укрывающих дезертиров. Не без помощи духовенства между нацией и Наполеоном постепенно наметился раскол.
29
«Associationes amicorum» — ассоциации друзей — тайные религиозные общества, действовавшие с 1630 года.