Звезда моей судьбы

— Как ты? — Надо мной склонилось встревоженное лицо Ребекки, и я с радостью поняла, что ранее перед глазами маячил всего лишь валун и паника была напрасной.

— Голова болит! — честно призналась я. — Все мутится и плывет. Тошнит, а во рту чувствуется привкус крови.

— Так ты еще и головой ударилась?! — в отчаянии воскликнула лайил. — Лохматый, нам срочно нужен холод.

— Здесь и так нежарко! — донесся до меня ровный голос Беонира, но за его внешним спокойствием я почувствовала с трудом сдерживаемую тревогу.

А вот Ребекка ее не заметила.

— Я понимаю, что тебе плевать на наши жалобы, ведь мужчины списывают такое на обычные женские капризы! Но Йона не обычная женщина, поэтому не стой, а помоги, чурбан! — голосила излишне возбудимая воительница, драматично заламывая руки.

— В первую очередь нужно зафиксировать ее поврежденную ногу, — чуть повысил голос юноша. — Пока я делаю лубки, ты можешь смочить любую тряпку в воде и приложить к ушибу на голове.

— Что с моей ногой? — внутренне сжавшись, спросила я.

Красное от волнения лицо Ребекки исчезло, сменившись контрастно бледными щеками Беонира. Он осторожно отвел растрепавшиеся волосы, упавшие мне на глаза, и тихонько пояснил:

— Мы не уверены, что это перелом… Может быть, всего лишь трещина в кости твоей правой лодыжки…

— Я не смогу идти?

— Только не сейчас, — дипломатично уклонился от точного ответа он. А потом собрался с силами и ободряюще улыбнулся: — Не волнуйся, все будет хорошо.

Я почувствовала, как Ребекка положила мне на затылок холодную мокрую тряпицу, и невольно поежилась. Пока воительница прилаживала компресс к моей голове, я попыталась определить, не повреждены ли крылья. Но спина не болела, и мне даже удалось немного ими пошевелить. «Значит, с крыльями все в порядке! — обрадовалась я. — Но вот моя нога…»

Услышав треск ткани, я слегка приподнялась на локте и увидела, что Беонир разрывает один из плащей на полосы и связывает их между собой. В этот момент рядом со мной снова очутилась лайил. Она дрожащими от волнения руками поправила повязку на моей голове и вдруг жарко зашептала на ухо:

— Ты ведь умеешь лечить… А саму себя ты можешь вылечить?

— Кажется, нет… Извини, но у меня совершенно нет сил. — Я едва не разрыдалась от острого чувства вины, затмевающего физическую боль, но вытянутая гхалией энергия еще не восстановилась. — Я сейчас не чародейка. И глаза все время закрываются…

— Не смей засыпать! — Я вздрогнула, услышав неприкрытый страх в окрике Беонира. — Тут слишком холодно. Ты можешь потерять сознание и даже умереть во время сна. Ребекка, ни в коем случае не разрешай Йоне засыпать!

Воительница сначала протестующе вскинулась, но быстро поняла, что он прав, и принялась тихонько обсуждать со мной мои ощущения, стараясь отвлечь меня от мыслей о сне. Но тут меня словно кольнуло.

— Мифрил! Что с ней стало? Она же сидела у меня за спиной… Что с ней? Надеюсь, я ее не придавила?

— Не волнуйся, — облегченно выдохнула Ребекка, и на ее губах появилась горделивая улыбка. — Она молодец. Ты знаешь, она полетела…

— Прости, но что она сделала? — недоуменно моргнула я.

— По-ле-те-ла! — внятно, по слогам повторила подруга, для наглядности комично помахав руками. — То есть она не упала вместе с тобой, а поднялась в воздух и закричала, подзывая нас. Честное слово, у нее это так здорово получилось…

Я озадаченно нахмурилась. Странно, ведь раньше наша маленькая мантикора не летала. Она просто неловко перепархивала с места на место, как, например, во время моего поединка с Найли. Так неужели моя малышка выросла?

— Мифрил взлетела… — задумчиво повторила я и, услышав загадочный шум, подняла глаза. На валуне сидела моя белая мантикора и с важным видом расправляла крылышки, самозабвенно курлыкая, словно пела победную песню.

— Она умница! — похвалил Беонир, заговорщицки подмигивая. — К тому же она не мешала нам, пока мы тебя поднимали и осматривали, а только кружила рядом в воздухе и ждала, пока ты очнешься.

— Мифрил… — Я вытянула руку вверх, и маленькая голова тут же сама наклонилась пониже, дабы мне было удобнее ее гладить. — Хорошая ты моя, взрослая ты моя…

— Ребекка, мне нужна твоя помощь, — ничего не выражающим голосом произнес Беонир, и я поняла, что своим обвинением в равнодушии воительница его обидела. — Держи ногу и прижимай к ней лубок так плотно, как сможешь. Йона, я буду бинтовать туго и, возможно, причиню тебе значительную боль. Прости меня заранее, ладно?

— Нашел за что извиняться! — Я почувствовала, как лайил крепко обхватила мою ногу и прижала в ней что-то длинное и выгнутое, кажется кусок коры. Беонир без промедления начал обматывать тканью травмированную конечность, привязывая к ней фиксирующий лубок, и я невольно закусила губу от боли, стараясь не стонать, — он действительно бинтовал туго. Закончив, юноша помог мне сесть и протянул фляжку с водой. Я же ощущала себя деревянной куклой, неповоротливой и беспомощной. На глаза навернулись слезы обиды: ничего себе Наследница трех кланов! Никчемная обуза, да и только…

— Что предпримем дальше? — будничным тоном осведомился ниуэ, тактично делая вид, будто не замечает моих слез.

— Ты о чем? — Ребекка, судя по ее интонациям, уже жалела о неосторожно брошенных словах, но гордость не позволяла ей взять их обратно. М-да… слова — это ключи. Правильно их подобрав, можно открыть любую душу и закрыть любой рот. И когда только Ребекка это поймет?

— Мы сейчас находимся в двух днях пути от «Приюта странников», где есть очаг и кровати и где мы сумеем позаботиться о Йоне гораздо лучше, нежели тут. Да в такие жгучие холода крыша над головой уже дорогого стоит. С другой стороны, если ориентироваться по нашей карте, то от выхода с территории Белых гор нас отделяет всего лишь один дневной переход. Так что же мы предпримем: вернемся назад или пойдем вперед? Предлагаю голосовать. Я — за то, чтобы спуститься и повторить подъем после полного выздоровления Йоны.

— А что скажет наша отважная воительница? — спросила я, скрывая печаль, вызванную словами юноши.

— Вот Тьма! — в сердцах буркнула Ребекка. — Ну и выбор, чтоб его мантикора три раза переварила! Хорошо, Йона, я поддержу тебя, что бы ты ни выбрала. Но, между прочим, блохастый все правильно говорит…

— Сколько срастается сломанная кость? — Я задала этот вопрос в пустоту и сама же на него ответила: — Процесс заживления может длиться больше месяца. А затем еще несколько дней мне будет дико больно ступать на ногу, я буду хромать и передвигаться крайне медленно, словно черепаха. Но что значит боль, если у нас и так почти не осталось времени? — Я прислушалась, физически ощущая, как где-то там, уже не очень далеко от нас, затухают удары Колокола Судьбы, отмеряя последние дни жизни Лаганахара. — Нет, я не могу останавливаться и тем более поворачивать назад! У меня просто нет на это права. А значит, мы идем вперед. Ну пожалуйста! — Я жалобно посмотрела на своих друзей. — Как вы этого не понимаете? — Я почти кричала от отчаяния.

— Да все мы понимаем! — проворчала Ребекка и слезливо скуксилась, то ли от жалости ко мне, то ли от жалости ко всему миру. — Но мы также понимаем, что ты жертвуешь собой ради всех нас…

— Кажется, я еще не говорил тебе, что ты очень смелая девушка? — с уважением улыбнулся Беонир. — Но помни, что обратная сторона смелости — это вовсе не трусость, как полагают некоторые, а безрассудство. Например, в той ситуации, когда человек лезет в реку в двух шагах от моста. Я верю, что ты смелая, но не безрассудная, Йона. Будем считать, ты меня уговорила: заночуем здесь и утром продолжим восхождение.

С этими словами он поднялся, высмотрел подходящее для ночлега место, относительно сухое и чистое, завернулся в плащ и лег, повернувшись к нам спиной. Через несколько секунд до нас донеслись размеренные звуки его глубокого дыхания, свидетельствующие о том, что Беонир погрузился в сон. Его самообладание просто восхищало.

Мы с Ребеккой продолжали сидеть возле слабого костерка, подбрасывая в него скудные порции топлива, достаточные для того, чтобы огонь не потух.