Страница 27 из 146
Впервые именно в прозе Некрасова звучит народная речь – как контрастная параллель риторически напыщенному романтическому слогу. Просторечный говорок старого нищего, предлагающего приют обманутому идеалисту, уже приоткрывает нам облик народного поэта, знающего быт и психологию людей "простого сознания": "– Плохой ночлег на улице… – Слышь, как ветерок-от гудит – ветерок-то с моря: проберет хоть кого… Вишь, ты как дрожишь… Пойдем к нам… у нас не больно красиво и просторно, зато тепло… переночуешь, а там куда хочешь ступай себе… А?…"
В "собранье пестрых глав" некрасовской прозы многообразны формы юмора, восходящего к Гоголю. Как правило, они основаны на комической перелицовке эстетических и социальных шаблонов, обнаруживающих свою несостоятельность в пародийном отражении ("Макар Осипович Случайный", "Без вести пропавший пиита", "Двадцать пять рублей" и др.) [33]
Проза раннего Некрасова выступает, таким образом, не только как творческая лаборатория, своей жанрово-стилевой палитрой предвосхитившая диапазон его лирического самовыражения; не только как важнейший биографический источник, но и как самоценное явление, определившее дальнейшее развитие Некрасова, в том числе и новаторский характер его поэзии, "неизбежностью" для которой становится "проза".
В Некрасове поражает энергия сопротивления обстоятельствам, рожденная осознанием значимости и самоценности всякого человеческого "я". Его не могут сломить ни неудавшаяся попытка поступления в университет, ни изнурительная работа в изданиях Ф. А. Кони и А. А. Краевского ("Пантеон русского и всех европейских театров", "Литературная газета", "Отечественные записки") и др.
В программном альманахе "натуральной школы" "Физиология Петербурга" (1845) он поместил два произведения: очерк "Петербургские углы" (отрывок из романа "Жизнь и похождения Тихона Тростникова") и стихотворение "Чиновник" – поэтическую разновидность сатирического физиологического очерка. Движение "через юмористику к социальной сатире" (Б. Я. Бухштаб) начинается, таким образом, в самый ранний период, когда поэт, по собственному признанию, стал писать "стишонки забавные", потому что "пить, есть надо". Но по внутреннему смыслу эволюции Некрасова сатирические стихи возникали как реакция на романтические тенденции его поэзии: "картинки" столичной жизни объективно свидетельствовали о контрасте существенности и идеала, о нежизнеспособности романтических мечтаний, выступая как опосредованная форма самоиронии, типологически близкая иронии романтической.
С 1847 г. эстетические достижения передового направления закрепляются программой журнала "Современник" – лучшего журнала эпохи, ведущим редактором которого Некрасов оставался на протяжении двадцати лет (1847–1866), вплоть до официального запрещения журнала и своего перехода в другой печатный орган, "Отечественные записки" (с 1868 г.), объединивший лучшие литературные силы современности.
"Да знаете ли вы, что вы поэт – и поэт истинный?"
В совместно с Белинским изданный "Петербургский сборник" (1846) вошли четыре стихотворения Некрасова: "Отрадно видеть, что находит…", "Колыбельная песня (Подражание Лермонтову)", "Пьяница", "В дороге". По воспоминаниям мемуариста, после прочтения Белинскому стихотворения "В дороге" у критика "засверкали глаза, он бросился к Некрасову, обнял его и сказал чуть ли не со слезами в глазах:
– Да знаете ли вы, что вы поэт – и поэт истинный?" "Совершенный восторг" Белинского вызвало также стихотворение "Родина". Именно в этих, уже отражающих самобытное дарование поэта, произведениях обозначились новый "предмет" и новый "герой" его поэзии. Сам Некрасов позднее говорил об этом очень точно: "Да, я увеличил материал, обрабатывавшийся поэзией, личностями крестьян… Передо мной никогда не изображенными стояли миллионы живых существ! Они просили любящего взгляда! И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!"
"В дороге" раскрывает трагедию крепостных людей: ямщика, отрабатывающего оброк в столичном городе, и его жены Груши, которая тихо угасает среди непосильных для нее крестьянских трудов. Но истории ямщика и страдалицы Груши представлены не только как типические проявления общей народной доли, запечатлевшейся из слагаемых народом песнях. Так может показаться лишь вначале: склонный к рефлексии барин, уповая на легендарную "удаль" ямщика, надеется (отчасти сознательно впадая в самообман) с его помощью "разогнать" душевную тревогу, "скуку" ("Песню, что ли, приятель, запой / Про рекрутский набор и разлуку; / Небылицей какой посмеши…"). Взамен же он узнает от собеседника-крестьянина очень личную, неповторимую в своей конкретности, житейскую быль.
Композиция стихотворения – "с обрамлением" – представляет собой "рассказ в рассказе". И от этого, как справедливо замечает Н. Н. Скатов, "само страдание… прочувствовано вдвойне или даже втройне: оно и от горя мужика, которого сокрушила "злодейка жена", и от горя несчастной Груши, и от общего горя народной жизни". И хотя виновник несчастья Груши и ее мужа точно указан (господа из прихоти воспитали Грушу на дворянский манер, вместе с барышней, а затем вновь отправили ее в крепостное состояние: "Погубили ее господа, / А была бы бабенка лихая"), содержание стихотворения несводимо к какому-то одному, пусть даже и самому несомненному выводу. Читателе, благодаря всепроникающему авторскому взгляду, способен понять и невольную вину ямщика, не сознающего глубины происходящей рядом трагедии, и внеличностную, но все-таки вину "скучающего" барина, бессильного что-либо изменить, торопливо прерывающего наивное признание собеседника: "А, слышь, бить – так почти не бивал, / Разве только под пьяную руку…".
Современники Некрасова единодушно отметили, что в стихах, где лирическое "я" поэта входит в соприкосновение с крестьянским бытом, звучит действительно народная, живая речь: "он не сочиняет ни речи, ни сочувствий" (А. А. Григорьев). Для Некрасова было естественным вступление в народный мир через точное, буквальное воспроизведение крестьянских говоров. Именно их он привлекает в стихотворении "В дороге". Здесь повсюду рассыпаны диалектизмы:
Иначе создается народный колорит в другой "удивительной песне" Некрасова – "Огородник" (1846). В этом лирическом повествовании о недолгой любви "хозяйской дочери" и простого крестьянина звучит та же мысль, что и в стихотворении "В дороге" – мысль о несовместимости человеческого счастья с противоестественными отношениями социального неравенства. Но в "Огороднике" тягостная мысль смягчается песенной интонацией, оставляющим впечатление приволья четырехстопным анапестом. Это первый лирический опыт Некрасова в освоении фольклора. К. И. Чуковский отметил приемы, которые использует поэт, стремясь воссоздать народно-песенный колорит: "Тут и отрицательные параллелизмы:
Тут и двойные слова, свойственные песенному стилю: "я давал, не давал", "расплетал-заплетал", "круглолиц-белолиц", "целовал-миловал", "мужику-вахлаку" и т. д… Тут и такие фольклорные постоянные эпитеты, как."ясны очи", "белая рученька", "золотой перстенек", "буйная голова",, "кудри – чесаный лен", "краса-девица", "словно сокол гляжу" и т. д.".
33
См.: Мостовская Н. Н. Пародийность как примета стиля Некрасова // Вершинина Н. Л., Мостовская Н. Н. "И в подземных литературных сфер…": Очерки о прозе Некрасова. Вопросы стиля. Учебное пособие по спецкурсу. Псков, 1992. С. 74–80.