Зверинец Джемрака

Нечто мягкое, вдоль чего я растянулся, тихо позвякивало.

Как я устал!

И тут я заплакал. Сквозь жалюзи не пробивалось ни полоски света. Какой смысл снова вставать? Подняв руку к лицу, я нащупал большую шишку, она наливалась кровью и горела. Все прочие части моего тела были холодны как лед. Я плакал, подтянув колени к подбородку и обхватив себя руками. В мозгу вихрем кружились разноцветные безделушки, свезенные сюда матросами и капитанами со всех концов света и обретшие наконец покой. Последним, что возникло перед моим мысленным взором, прежде чем я окончательно провалился в сон, был гигантский парусник на стене.

Был ли это сон? Или, скорее, блуждание на грани реальности и небытия, качка, дрейф, бесконечно возобновляемое странствие сквозь безграничную ночь, лишенную спасительного боя часов. В какой-то момент, когда я в очередной раз очнулся, мое сознание вдруг чудесным образом прояснилось и застыло в напряженном ожидании. Нечто приблизилось, легло рядом и обняло меня сзади. Живое и плотное, оно прильнуло ко мне по всей длине и плотно прижало к себе.

То, что я почувствовал, казалось совершенно реальным, но, признаюсь, с той ночи я не раз принимал за реальность то, что вовсе ею не являлось. Обнявшая меня сущность не могла быть человеческой природы, ведь, чтобы схватить меня, ей пришлось бы протянуть руку сквозь пол. То, что я испытал, было больше чем страх. Это была капитуляция, свинцовая тяжесть, смерть.

Больше ничего не помню.

Меня разбудил скрежет ключа, которым приказчик отпирал дверь лавки. Я лежал на мешке с ракушками — они тихо зазвенели, когда я сел и зажмурился от утреннего света.

— Какого дьявола ты тут разлегся? — грубо крикнул приказчик. — Новенький, что ли? Всю ночь здесь просидел?

Я попытался объяснить, как все произошло, но слушать ему было некогда, и он просто выгнал меня на улицу. Солнце стояло уже высоко над крышами — на работу я опоздал. Про «Матроса» и говорить было нечего. Я бегом побежал во двор. Кобб собирал сено.

— Эй, парень, где так башку зашиб?

Тим сидел на деревянном пандусе, но, увидев меня, сразу спрыгнул и подбежал.

— Прости, Джаф, — улыбнулся он, будто бы ничего не случилось, — я не смог удержаться.

— Я потерял работу!

От усталости меня знобило.

— Но ведь не ты виноват, — оправдывался Тим. — Не могут же они уволить тебя за то, в чем ты не виноват!

— Откуда тебе знать? Ты нарочно все подстроил.

Глаза жгло, все болело. Я ударил Тима в грудь.

— Ай! — вскрикнул он и обиженно отскочил в сторону. — Ты что? Я не виноват.

— Ты меня запер!

— Ну да. Только сейчас сообразил, когда ты пришел. А ключи у меня в кармане были.

— Ты знал!

— Ничего подобного! Я шел по улице, встретил друзей — сам знаешь, как это бывает. Думал, ты там все доделаешь и пойдешь домой. С головой-то что? — Тим протянул руку, но я уклонился.

— Упал. — Голос перехватило, на глаза навернулись слезы. — Фонарь погас.

— Ну что ты как маленький? — с улыбкой произнес Тим. — Не реви.

Из носа у меня потекло.

У Тима хватило наглости подойти ближе и попытаться закинуть руку мне на плечо. Я снова ударил его, мы сцепились и скатились с пандуса на землю. Кобб прикрикнул на нас с другого конца двора.

— Ненавижу! — кричал я.

Тим держал меня за запястья, а я пинал его по коленкам.

— Слушай, Джаф, — сказал он рассудительным тоном, отчего у меня внутри все закипело, — ты же не скажешь Джемраку, правда?

— Нет, скажу! Обязательно скажу!

Я обернулся и поискал глазами нашего немца-великана, но Кобба нигде не было видно.

— Чтоб ты сдох, Тим Линвер, ненавижу! — прохрипел я, пнул его еще раз, вырвался и побежал к двери посмотреть, на месте ли Джемрак.

— Нет! — Тим догнал меня и схватил за плечо. Голос у него вдруг стал испуганный и умоляющий. — Не говори ему, Джаффи. Если скажешь — он меня выгонит.

— Так тебе и надо.

Но Джемрака в конторе еще не было. Только Балтер сидел, закинув ноги на стол, и длинным ногтем ковырял в зубах.

— Вы оба — кыш отсюда!

Тим уволок меня в прихожую. В глазах у него стояли слезы. Отлично. Мы пробежали через комнату с молчаливыми птицами.

— Это была шутка! — в отчаянии признался он.

Мы вновь оказались во дворе. Я взял метлу и, выставив ее наперевес, как рыцарское копье, погнал его к загону с аллигатором.

— Совсем рехнулся! — заорал Тим.

Я принялся колотить его метлой что было сил.

— Перестань! Больно!

— Прекратили. Оба! — рявкнул на нас Кобб. — Хозяин здесь, слышали — коляска приехала.

Я бросил метлу и понесся к двери. Тим бежал за мной, хватая за руку:

— Джаффи! — Лицо его побелело. — Прошу тебя, не говори. Подзорную трубу тебе отдам, обещаю. Не расскажешь — отдам трубу.

За дверью Джемрак приветливо поздоровался с Балтером.

— Пожалуйста!

Как я хотел заполучить эту трубу! Дэн Раймер дважды объехал с ней вокруг света и отдал ее Тиму. Через нее Раймер первым увидел, как гигантский патагонский кондор парит в небесах над голубыми горами. Так говорил Тим. Раз, один только раз мне позволили посмотреть в нее, и то лишь на пару секунд. Я увидел мир по-новому. Рассмотрел даже темную полосочку в глазу у скворца.

— Ну пожалуйста! — повторил Тим.

Проработал я часов до десяти, а потом потерял сознание. Или что-то вроде того. Просто упал — и все.

Привезли трех слонят. Кажется, они были еще совсем маленькие, один — не больше крупного мастифа, того, что охранял дубильню в Бермондси. Вид у них был несчастный. Одна нога у каждого обмотана цепью. Слонята так и ходили гуськом, взад-вперед, взад-вперед, мерно закручивая и раскручивая хоботы, вяло сгибая и распрямляя большие ноги, поворот за поворотом, раскачиваясь на маленьком газоне в бесконечном гипнотическом танце. Двигались они настолько медленно и монотонно, что у меня закружилась голова, я выпустил из рук скребок и упал на землю. Очнулся я в конторе, на шершавом пальто. Мистер Джемрак пытался напоить меня водой из кувшина. Рядом стояли Балтер и Кобб, а Тим, с беспокойной физиономией, тянул свою дурацкую шею, пытаясь выглянуть у Джемрака из-за спины.

— Что такое? Что случилось? — спросил Джемрак. — Заболел?

— Просто устал, — ответил я, — и позавтракать не успел.

— Как это, не успел позавтракать? Почему?

Тут-то и выяснилось, что я всю ночь просидел в лавке и пропустил смену в «Матросе».

— Тим меня запер, — признался я.

— Я хотел вернуться, но потом забыл!

В эту минуту я возненавидел Тима.

— Он нарочно это сделал.

— Вовсе не нарочно. — Лицо у него пошло красными пятнами.

— А вот и нарочно.

Он разревелся.

— Тим! — строго произнес Джемрак.

— Пожалуйста, мистер Джемрак, не увольняйте меня, — обреченно взмолился Тим, — я ничего такого не хотел!

— Значит, ты действительно запер этого мальчика на ночь в лавке?

— Я просто пошутил.

Услышав это, Джемрак вышел из себя — в первый и последний раз, на моей памяти.

Его тонкие губы напряглись и задрожали. Джемрак взревел от ярости. Он кричал, что Тим — дурной мальчик, нехороший, жестокий мальчик, что он закончит свою жизнь на галерах и так ему и надо!

— А теперь убирайся вон и обратно не возвращайся! Вечно хочешь доказать, что ты тут самый главный, да? Все, с меня хватит! — Тут он приподнял меня и посадил к себе на колено.

К этому времени я уже начал жалеть Тима. Тот умолял, хныкал. Лицо его искривилось в гримасу. Он просил прощения, говорил, будто не ведал, что творил, обещал больше никогда, никогда-никогда такого не делать.

— Уйди, Тим! — Джемрак дотронулся до шишки у меня на лбу. — А это откуда?

— Темно было, я упал.

Тим стоял у двери, бессильно опустив руки, по щекам его катились слезы.

— Я отдам тебе подзорную трубу, — всхлипывая, произнес он.

— Мистер Джемрак, пожалуйста, не увольняйте его, — попросил я.

Джемрак тяжело вздохнул: