Страница 38 из 52
без имени.
Стивен Слотер
(стихи из сборника «Златоуст»)
Устроив свое личное королевство в самых удобных в мире креслах, как называл их Джеймс, я подумывала о том, чтобы выполнить данное ему обещание и выяснить, что происходит. Однако незадолго до полуночи Джеймс тайком выбрался повидать меня. Он спустился босиком, почти бесшумно. В футболке и спортивных штанах он выглядел очень симпатично. Я вылезла из кресла, чтобы встретить его на полдороге через вестибюль, и, подойдя ближе, заметила, что он не только симпатичный, но еще и усталый. Под глазами мешки. Между прочим, я и не помню, когда он в последний раз спал.
- Привет, ненормальная. - Джеймс явно испытывал неловкость от того, что мы больше не хотим друг другу смерти.
Я стояла, опустив руки.
- Привет, придурок.
А потом мы поцеловались. Не безумно и страстно, а мягко и устало соприкоснулись губами. Просто так. Ощущение странное - словно днем, когда я впервые в жизни была крутым режиссером, или когда Джеймс прикусил мою губу на глазах у своей не-девушки, мы были другими людьми. Не плохое ощущение, а именно странное. Я почему-то не думала, что Джеймс способен так целоваться. Не говоря ни слова, мы забрались в большое мягкое кресло, свернулись рядом друг с другом, и я слушала медленное успокаивающее биение его сердца.
Я слушала его мысли. Он хотел спросить меня «Что мы делаем?» и думал о приближающемся Хеллоуине. А потом он вспомнил, что я могу читать его мысли, и почувствовал себя виноватым, потому что не хотел напоминать мне, как мало осталось времени.
Как будто я могла об этом забыть.
- Ты была потрясающая на репетиции, - прошептал Джеймс, чтобы не думать о конце месяца.
- Я знаю.
Он говорил мне в волосы, и его голос звучал приглушенно.
- Конечно, это не фильм для большого экрана, но…
- Молчи.
О том, как я счастлива, мне хотелось говорить не больше, чем о Хеллоуине.
Его мысли потянулись к покой-камню, ведь «Балладу» он видел подарком мне, однако вслух он ничего не сказал. Джеймс в жизни не признается, что ему больно.
- Молчи, - повторила я. Мне трудно было говорить, потому что в горле стоял комок. - Ты знаешь, что мне понравилось. Ты просто хочешь, чтобы я потешила твое самолюбие.
Джеймс ухватился за мои слова:
- Именно. Я просто хотел, чтобы ты сказала, какой я молодец. У тебя такая потрясающая интуиция, ты как будто мои мысли читаешь.
Я ущипнула его:
- Дурак.
Джеймс издал польщенное утвердительное мычание.
Он больше ничего не говорил, и я тоже молчала. Мы сплелись в комок, закрыв глаза, слушая, как замедляется наше дыхание. Красавица и чудовище. Вернее, чудовище и чудовище.
Я не собиралась засыпать. До прошлого раза я в жизни не спала. Я понимала значение слов «утомляться» и «скучать», но не понимала, что значат слова «сонный», «усталый» или «измотанный». До сегодняшнего дня. До Хеллоуина осталось всего несколько дней, а я провела несколько месяцев без сделки, и мое тело отказывалось работать. Я хотела сдержать обещание и выяснить, что замышляют феи.
И все- таки я уснула. На три часа и двадцать семь минут.
Не знаю, откуда взялась усталость, но меня это пугало. Я начала думать, что однажды ночью могу закрыть глаза и не проснуться. И потом не будет ничего. Так все говорят - у фей нет души.
Пока я спала, Джеймс отодвинулся от меня и свернулся в клубок. Это позволило мне осторожно выскользнуть из кресла, а затем и из тела. Став невидимой, я увидела, как по полу разлетаются хрупкие сухие листья, а по коже Джеймса бегут мурашки.
Раньше мне нравилось смотреть на водоворот листьев, сопровождающий мой переход между формами. Свобода. Мысленный полет. Сначала, когда я менялась, я видела цветы и зеленые листья лета. Потом вместо цветов появились ягоды и коробочки с семенами, а листья стали желтыми, а затем и красными. Теперь они были сухие, старые, мертвые. Ни цветов, ни семян.
Я покинула общежитие и полетела над холмами, ища тех, с кем я всегда предпочитала не сталкиваться, - других фей.
Я зевнула. Я уже опять устала.
Нуала
Танцуем, танцуем,
ты держишь души моей нить.
Кружись, кружись,
чтоб целого часть распустить.
Смеемся, смеемся:
я так далеко от начал.
Падаю, падаю -
и забываю, кем стал.
Стивен Слотер
(стихи из сборника «Златоуст»)
Во второй раз я нашла место за Торнкинг-Эш, где танцевали феи. Как только я ступила в волшебное кольцо, резкий холод октябрьской ночи пропал и его место заняли жар танцующих тел и волшебные огни. Музыка сразу же подхватила мое усталое тело, дергая меня туда и сюда, стирая все мысли, кроме одной: «танцуй».
Как всегда, я направилась к музыкантам, наблюдая за тем, в какие узоры сплетаются их тела, когда они выманивают мелодию из скрипок, флейт и арф. Я постояла рядом с ними, покачиваясь, позволяя барабанному ритму заполнить мои уши, и развернулась, чтобы взглянуть на бесчисленных фей на холме. Мне казалось, что прийти сюда - отличная мысль, потому что танцы расслабляют, позволяя говорить лишнее, но, оказавшись на месте, я застыла, видя количество танцоров и осознавая неподъемность своей задачи.
Чья- то рука потащила меня прочь от музыкантов. Я повернулась и увидела дайне сидас яркими, бледными, как изнанка листа, волосами и кожей. Я попыталась вырваться, чувствуя, как у меня внутри все сжимается.
- Стой, - произнес он, и рядом с ним появилась дайне сидав бальном платье с оборванным подолом, из-под которого выглядывали украшенные цепями военные штаны. Тот, который держал меня за руку, сказал: - Я просто хотел посмотреть, ты ли это. Я думал, ты умерла.
Свободной рукой я пыталась расцепить его пальцы:
- С чего бы это?
Он наклонился ближе:
- Я думал, тебя тоже убили. Из-за твоих дел с людьми.
Девушка за его спиной выразительно провела пальцем по горлу, на случай, если я не поняла, что означает «убили».
Я перестала вырываться:
- Вы кто?
- Уна, - ответила девушка, - а это Брендан.
И рассмеялась, как от хорошей шутки.
Я прищурилась:
- Скажите-ка еще раз, что вы хотите от меня?
- Потанцуй с нами, - сказала Уна, одной рукой беря за руку Брендана и протягивая вторую мне.
- Ты слишком крепко в меня вцепилась, - прорычал он, но отпустил мое запястье и повернул свою руку ладонью вверх, приглашая. Я колебалась, и он добавил: - Это касается волынщика.
Я взяла его за руку.
Мы закружились, а потом Уна на мгновение отпустила мою руку и пальцем описала над нами круг. Мгновение он сиял в воздухе, как световая паутина, и упал.
Музыку будто выдавили из моих ушей, превратив ее в слабый фоновый шум.
- Не хочу, чтобы нас подслушивали, - сказала Уна. - Главное, попадай в такт, а то они заметят. Восхищайся моим хитроумием, лианнан сида.
- Восхищаюсь, - ответила я. - Так что насчет волынщика?