Страница 23 из 52
Я вошел в длинную узкую комнату, в которой толпа складных стульев внимала происходящему на низкой сцене в другом конце здания. Пахло плесенью и старым дощатым полом, плющ застилал матовые оконные стекла. Встроенные светильники освещали дряхлый рояль, которому, наверное, было столько же лет, сколько и самому зданию. Все вместе могло бы служить наглядным пособием к краткому курсу «Все, что вы хотели забыть об архитектуре пятидесятых».
Салливан сидел у рояля, перебирая клавиши узловатыми пальцами. Ничего выдающегося, но с инструментом он обращаться умеет. Да и рояль, вопреки ожиданиям, звучал лучше, чем выглядел. Я прошел между стульями-зрителями, схватил один из тех, что стояли в первом ряду, и вместе с ним поднялся на сцену.
- Приветствую вас, сэнсэй, - сказал я и сбросил рюкзак на стул. - Какой удивительный инструмент.
- Правда. По-моему, об этом здании все позабыли. - Салливан сыграл стандартный финал и поднялся. - Даже не верится, что у них здесь был концертный зал. Уродливое сооружение, да?
Я обратил внимание на это «у них». Салливан нахмурился:
- Ты себя нормально чувствуешь?
- Не выспался.
Мягко говоря!… Больше всего я хотел, чтобы день уже закончился и я мог упасть в кровать и отключиться.
- Что, сон у меня на уроке не в счет?
- Ученые утверждают, что в лежачем положении информация воспринимается лучше.
Он покачал головой:
- Узнаем на контрольной. - Салливан указал на стульчик перед роялем. - Прошу на трон.
Я сел. Стульчик скрипнул и предательски зашатался. Рояль был настолько старый, что имя производителя над клавишами почти стерлось. И еще он пах измельченными старушками.
Салливан поставил ноты на пюпитр: Бах, не слишком сложный на первый взгляд, но слишком много нотных линеек для волынки.
Салливан развернул складной стул и сел на него задом наперед, внимательно глядя на меня:
- Значит, раньше ты на рояле не играл…
Воспоминание о том, как пальцы Нуалы ложатся на мои, переплелось с картинами прошедшей ночи. Я сжал пальцы в кулак и потом медленно их расслабил, чтобы не дрожали.
- Баловался один раз после нашего разговора. - Я провел рукой по клавишам и все-таки чуть вздрогнул, вспомнив Нуалу. - В общем и целом, можно считать, что мы незнакомы.
- Значит, тебе не сыграть эту пьесу?
Я снова посмотрел в ноты. Как будто на другом языке написано.
- Нет. Я ее не понимаю.
Голос Салливана изменился, стал жестче:
- А ту музыку, которую ты принес с собой?
- Не понимаю.
Салливан указал подбородком на мои руки, прикрытые длинными рукавами черной футболки с надписью «Ржу-нимагу»:
- Я прав?
Я хотел спросить, откуда он знает. Мог догадаться. Надписи - слова и ноты вперемежку - уходили под рукава. Или я закатывал их у него на уроке? Не помню.
- Я не умею играть на рояле с листа.
Салливан поднялся, сделал знак, чтобы я встал, и сел на мое место:
- Зато я умею. Закатай рукава.
Я послушался, стоя в желто-оранжевом свете сценических огней. Обе руки были покрыты маленькими буковками, неровными черточками нот на кое-как нарисованном нотном стане. Нотная запись шла до самых плеч, становясь все более кривой и неудобочитаемой на правой руке, потому что мне неудобно было писать левой.
Салливан смотрел на мои руки со смесью ярости, ужаса и отчаяния на лице.
- Где начало?
Я не сразу нашел его на сгибе левого локтя.
Он начал играть. Музыка танцевала, перескакивая между мажором и минором. И еще она была гораздо лучше, чем я помнил. Таинственная, прекрасная, тоскующая, темная, легкая, яркая, низкая и высокая. Увертюра. Собрание всего, что мы должны были включить в пьесу.
Салливан доиграл часть, написанную на моей левой руке, остановился и указал на плоский футляр для инструмента, прислоненный к ножке рояля:
- Подай, пожалуйста.
Он извлек оттуда магнитофон, который брал с собой на холм. Поставив аппарат на рояль, взглянул на него, как будто внутри содержались все секреты мира, и нажал кнопку.
Я спросил тихим металлическим голосом:
- Вы не записывали?
- Не знал, стоит ли тратить пленку.
Долгая пауза, шипение пленки, отдаленное пение птиц. Голос Нуалы:
- Ничего не говори.
Я не сразу сообразил, что следует из этой записи. Она продолжала:
- Кроме тебя, меня сейчас никто не видит, так что, если ты заговоришь, все подумают, что ты в свое время застрял в родовом канале без кислорода.
Салливан остановил запись:
- Джеймс, скажи мне, что ты не заключил сделку.
Он произнес это так серьезно и напряженно, что я просто ответил правду:
- Не заключил.
- Ты же не просто так это говоришь? Скажи мне, что ты не отдал ей ни года своей жизни.
- Я ничего ей не отдал, - ответил я, не зная, правда ли это. Мне казалось, что неправда.
- Хотел бы я верить… - Салливан схватил меня за руку и вывернул ее, так что я почти уткнулся носом в собственные каракули. - Учти, они не отдают такое даром. Ты - мой ученик, и мне надо знать, что или кого ты пообещал взамен этой музыки, потому что я должен беречь глупых талантливых детей вроде тебя от смерти, и теперь мне придется разгребать последствия.
Следовало что-то ответить. Не обязательно что-то остроумное, хоть что-то.
Салливан выпустил мою руку:
- Ты думаешь, что недостаточно хорош сам по себе? Черт возьми, ты - лучший волынщик в штате!… Я должен был понять, что тебе мало. А может, ты решил, что это касается только тебя? Так не бывает, Джеймс!
Я одернул рукава:
- Я не заключил сделку. Вы просто не знаете.
Или знает?
Салливан смотрел на полустертые буквы над клавишами.
- Джеймс, я понимаю, ты считаешь, что я - идиот. Музыкант, который променял свою мечту на должность половой тряпки в школе для богатеньких. Правильно?
Поскольку Нуала умеет читать мои мысли, она сформулировала бы это лучше, но для несверхъестественного существа он оказался очень близок к истине. Я пожал плечами, решив, что говорить тут особо нечего.
Салливан поморщился, проводя пальцами по клавишам:
- Десять лет назад я был на твоем месте. Меня ожидало большое будущее. Никто не мог мне помешать. В Джульярдской музыкальной школе мне прочили блестящую карьеру. В этом была вся моя жизнь.
- Не люблю поучительных историй, - сообщил я ему.
- У этой истории любопытный конец, - с горечью ответил Салливан. - Онисломали мою жизнь. Я даже не подозревал об Ихсуществовании. Но ты-то знаешь! Онииспользуют таких, как мы, для собственных целей, потому что мы стремимся к тому, что Онинам предлагают, и недовольны тем, что имеем. Да, мы хотим то, что есть у Них,а Онихотят то, что есть у нас… но из этого не следует, что нам понравится конечный результат обмена. Скорее наоборот.
Он оттолкнулся от рояля и встал со скамьи.
- Садись.
- Признаться, меня не очень-то тянет играть на рояле.
- Меня тоже не тянуло, - сказал Салливан, - но Онине особенно любят этот инструмент, так что нам обоим лучше играть на нем. Садись.
Я сел - оставшись при мнении, что Салливан знает о Нуале меньше, чем думает.
от: ди
кому: джеймсу
текст сообщения:
ты говорил что ты экстрасенс, я бы хотела спросить что
меня ждет. всегда ли я буду вот так смотреть на все со
стороны? я любила в люке то что с ним я знала мое место в мире.
отправить сообщение? да/нет
нет
сообщение не отправлено.
сохранить сообщение? да/нет
да
сообщение будет храниться 30 дней.
Джеймс
Я достал из рюкзака упаковку пива, поставил ее на стол рядом с кроватью и развернул стул, чтобы сесть задом наперед. Пол вытаращился на меня так, будто я снес яйцо.
- Не передумал напиваться?
Его глаза стали вдвое круглее обычного.