Счастливая находка

— Моя мать лелеет надежду, что мы снова сойдемся. Дэвина ушла от меня, чтобы выйти замуж за другого. Сейчас она снова в разводе, но на сей раз у нее двое детей. — Пауза. — Двое мальчиков, которые выглядят не очень счастливыми. — Райли задумался, машинально вытирая рот салфеткой. — При иных обстоятельствах они могли бы быть моими.

Что это были за обстоятельства? Дэвина хотела иметь детей? Не это ли послужило причиной развода? А теперь она снова свободна, у нее есть дети, и бывшая свекровь поддерживает ее в желании снова выйти замуж за Райли. Судя по его задумчивому виду, он не исключает такой возможности. Может быть, он так и не разлюбил свою бывшую жену, которая ушла от него, чтобы получить то, что хотела?

Александра неожиданно почувствовала ненависть к этой неизвестной ей Дэвине за то, как та подло обошлась с Райли, а теперь задумала пойти по второму кругу.

Наступило молчание. Лягушка в соседском пруду продолжала квакать. Райли последним куском хлеба вытер тарелку.

— В моем доме все вверх дном, — сказал Райли, отвечая на вопрос Александры, — потому что ко мне залезли воры. Они испачкали краской стены, полы и двери, молотком расколотили все, что могли, перебили все в кухне, вдребезги разбили холодильник. Всю неделю я питаюсь готовыми блюдами, которые отпускаются на дом, и разогреваю их в микроволновке.

— Боже, Райли, но это же ужасно!

— Не знаю. Иногда эта еда не так уж и плоха.

— Я не о том, — засмеялась она. — Что, если бы вы были дома, когда это произошло, — вы могли бы пострадать. А те люди, которые кричали и угрожали вам, имеют к этому отношение?

— Не думаю, что именно эти. Возможно, это были другие, но они тоже, видимо, имеют на меня зуб. Думаю, что это был акт непреднамеренного вандализма. Я живу в старом доме, в котором нет охранного устройства.

Александра встала, чтобы убрать со стола. Райли пошел за нею на кухню, а потом вернулся с тарелочками для десерта. Александра поставила на стол блюдо фруктового салата.

Она вспомнила, как он накануне оглядывался вокруг, выходя из джаз-клуба.

— Наверно поэтому ваша мать отнеслась ко мне с таким подозрением, когда я попыталась войти в ваш кабинет.

— К несчастью, все случилось именно в то время, когда мама работала у меня в офисе. Я не смог скрыть от нее то, что произошло, а теперь я шагу ступить не могу без того, чтобы она не позвонила. Проверяет, все ли у меня в порядке. Я понимаю, что она беспокоится, но меня это тяготит. Вот почему я скрываю от нее и от Каролины, что бываю в клубе. Это своего рода убежище… — Он склонился над блюдом, и щелкнув пальцами, воскликнул:

— Это манго. Конечно же, манго!

Такая реакция на ее десерт показалась Александре несколько странной, но их дальнейший разговор касался только семейных проблем.

Отец Райли был адвокатом, так же, как и дед. Он погиб в авиационной катастрофе. Сестра Райли жила с мужем-дипломатом и двумя детьми в Зимбабве. Александра рассказала о своем отце-скульпторе и показала статуэтки, которые он оставил ей по завещанию.

Они поговорили об искусстве, праве и книгах. Все было так, словно они познакомились в нормальной обстановке и сейчас сидят вместе не потому, что их вынудили к этому обстоятельства, а потому, что хотят этого. Как будто находят общество друг друга приятным.

Бренна проснулась и заплакала, напоминая им о том, что они вместе только из-за нее. Атмосфера миролюбивого благодушия была нарушена.

— Надеюсь, — сказала Александра, — что она не будет плакать всю ночь, как вчера.

— А вы будьте с ней построже, — посоветовал Райли.

Но они оба пошли в спальню и по очереди носили девочку на руках, укачивая.

Бренна была безутешна. Александра положила ее в кроватку и, сев рядом и протянув руку сквозь перекладины, стала гладить девочку по головке и напевать. Ребенок не умолкал до тех пор, пока к Александре не присоединился Райли.

Через двадцать минут, в результате объединенных усилий, Бренна заснула. Через двадцать пять минут они на цыпочках вышли из комнаты.

В коридоре они остановились, в изнеможении прислонившись к книжным полкам и ожидая, не заплачет ли девочка снова. Все было тихо. Лишь скрипнула балка в потолке да лягушка продолжала квакать в своем пруду. Они глянули друг на друга. Райли поднял руку ладонью к Александре, и она ударила по ней своей. Этот жест, означавший пусть маленькую, но победу, рассмешил обоих. Предполагалось, что жест будет мимолетным, но Александра почему-то не отняла руку.

— Эта лягушка квакает так с самого ноября. Она живет в пруду через дорогу.

— Зачем она это делает?

Его пальцы проскользнули между пальцами Александры.

— Думаю, так она дает о себе знать самцу.

— И так с ноября? Такая настойчивость заслуживает похвалы.

— В книге о лягушках написано, что это краснобокая лягушка.

— Что? Вы и лягушками увлекались? Это было до, после или между периодами увлечения кактусами к виноделием? Книга о лягушках тоже сослана в камин?

Они перебрасывались ничего не значащими фразами и словами, как бы выжидая, когда наступит Момент. Словно были на грани чего-то, но не знали, отступить ли назад или двигаться вперед. Ведь они едва знакомы. У них нет ничего общего, кроме взаимного любопытства. И взаимного влечения.

Дождь стучал по крыше.

— Мне надо идти, — сказал он, но его ладонь была теплой, а пальцы переплелись с ее пальцами.

— Да, — ответила она, не пытаясь делать вид, будто неправильно истолковывает его слова.

— У вас… э… кто-то есть, и я не хочу становиться между вами.

— Я тоже, — ответила она, хотя не сразу поняла, кто же это у нее есть. В данную минуту она не могла вспомнить ни одной разумной причины, по которой она не должна отдать предпочтение Райли. — Было бы безумием все усложнять.

— Точно.

Они разомкнули руки и снова стали каждый сам по себе. Райли начал поспешно застегивать рубашку, потом прошел в гостиную и, сев на диван, надел ботинки. Она протянула ему галстук и пиджак. Он вскочил, взял свои вещи и неожиданно принюхался.

— Что это за запах? — Он схватил ее руку и прижал к лицу. — Это не базилик и не манго. Что это?

— Ореган. Я сорвала немного в огороде для… — она посмотрела ему в глаза. Они были синие, с поволокой, — для соуса, — выдохнула она.

Он не отпускал ее руку, а лишь сильнее сжал запястье, а потом притянул к себе и обнял.

Если она и пыталась убедить себя, что вчерашний поцелуй был случайным, что во всем виновата музыка, а голова кружилась от аллергии на табачный дым, то сейчас, как только его губы коснулись ее рта, от ее убежденности не осталось и следа. На сей раз Райли не нужно было устраивать представление для Каролины. Поцелуй был настоящим.

Он с силой прижал ее к себе, запустив руку в волосы и поддерживая за затылок. Его поцелуй был страстным, но каким-то прощальным, что ли, словно он знал, что он будет последним.

Но Александре было все равно. Всего раз! Какое это может иметь значение! Она прижалась к нему и разомкнула губы. Стон вырвался из груди Райли. Его страсть росла с каждым стоном, каждым вздохом и движением, пока он не вцепился пальцами в ее бедра и так сильно прижал к себе, что она ощутила возбуждение его плоти и почти болезненную реакцию своего тела.

Внезапно он прервал поцелуй. Немного отстранившись, посмотрел на нее затуманенным взором, а потом его губы заскользили вниз — в темную ложбинку под подбородком, по шее до впадинки, потом к обнаженному плечу.

— Ммм, — бормотал он, и она чувствовала теплое прикосновение его языка.

Это прикосновение, ощущение его сильного тела, запах его кожи всколыхнули все ее чувства. Дрожащими пальцами она начала расстегивать рубашку, которую он только что застегнул, и тихо засмеялась, обнаружив, что он пропустил одну пуговицу. Это, по ее мнению, свидетельствовало о том, что аккуратист Райли Темплтон был немного не в себе, и все из-за нее.

Но очень скоро она перестала смеяться. Потому что мускулистая грудь Райли не могла быть поводом для смеха, равно как и его широкая гладкая спина.