Иван Грозный

В течение тридцати дней боярская Дума не имеет никаких вестей от государя. Третьего января 1565 года чиновник Константин Поливанов привозит митрополиту Афанасию два письма Ивана. В первом тот перечисляет беспорядки, предательства, преступления, учиненные дворянством, сановниками и воеводами, которые разворовывали казну, плохо обращались с крестьянами, отказывались защищать родную землю от татар, поляков, германцев. «Если я, движимый правосудием, объявляю гнев недостойным боярам и чиновникам, то митрополит и духовенство вступаются за виновных, грубят, досаждают мне. Вследствие чего, не хотя терпеть ваших измен, мы от великой жалости сердца оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам путь».

Второе письмо адресовано купцам иностранным и русским, всем христианским жителям Москвы. Царь утверждает в нем, что рассердился на бояр и сановников, что к своему народу относится с прежней милостью. Царские дьяки зачитывают это послание на площади перед толпой. Нет больше царя! Возможно ли это? Но не лучше ли власть тирана, чем беспорядок? Отовсюду слышны крики: «Государь нас оставил! Мы гибнем! Как могут быть овцы без пастыря!» Уныние скоро сменяется яростью. Если царь отказался от трона, то это вина тех, кто его предал. Лавки закрываются, дома пустеют, и толпы людей устремляются в Кремль, крича и требуя наказать виновных. Испуганный митрополит созывает на совет духовенство и бояр. «Царство да не останется без главы, – решают они. – Мы все с своими головами едем бить челом государю и плакаться».

Делегация из князей, епископов, приказных людей, купцов под предводительством архиепископа Новгородского Пимена тут же направляется в Александровскую слободу. Длинная процессия, подгоняемая ветром, тянется по заснеженной дороге. В ней причудливо перемешаны церковные одеяния и парчовые платья, военная форма, хоругви, кресты и кадила. Они похожи не столько на подданных, направляющихся к своему государю, сколько на паломников, идущих приложиться к чудотворной иконе. Прибывают на место через два дня, 15 января 1565 года. Царь принимает их с выражением гневным и отсутствующим. Пимен благословляет его и говорит: «Вспомни, что ты блюститель не только государства, но и Церкви; первый, единственный монарх православия! Если ты удалишься, кто спасет истину, чистоту нашей веры? Кто спасет миллионы душ от погибели вечной?»

Так, по признанию самого духовенства, царская власть распространяется не только на бренные тела его подданных, но и на их бессмертную душу. Он правит на земле и на небе. Церковь отступает перед его властью. Все, священники и бояре, становятся на колени перед ним, стоящим с железным посохом перед ними. Он от всего сердца наслаждается своей победой – он выиграл сражение благодаря внезапному отъезду. Пораженные возможностью потерять хозяина, самые видные люди государства ползают перед ним. Еще раз Иван поставил на карту все. Если эти трусы поймают его на слове, в тот же миг он перестанет быть государем. Склоняясь перед ним, они поднимают его, придают ему сил. Дрожащим голосом царь обращается к этим кающимся грешникам с присущим ему красноречием и избыточностью в речах. Он упрекает их в стремлении восстать против него, в алчности, трусости и даже в желании умертвить его самого, его жену и старшего сына. Все стоят пораженные этими обвинениями, и никто не осмеливается протестовать. Лучше выслушать необоснованные обвинения, чем навлечь на себя гнев государя, отрицая их. Он говорит с горячностью, глаза его сверкают, и каждый из присутствующих ощущает, как тяжесть тирании опускается им на плечи. Наконец обнаруживает свои истинные намерения: «Для отца моего митрополита Афанасия, для вас, богомольцев наших, архиепископов и епископов, соглашаюсь паки взять свои государства; а на каких условиях, вы узнаете». Условия эти просты: царь свободен в выборе наказания предателей – опала, смерть, лишение имущества, духовенство не должно ему в этом мешать. Безусловно, подобное решение лишает Церковь присущего ей с давних времен права выступать в защиту невиновных и даже виновных, заслуживших помилование. Но просители счастливы, что царь согласился вновь взойти на трон, и со слезами в голосе благодарят его. Удовлетворенный их покорностью и смирением, государь приглашает некоторых отпраздновать с ним в Александровской слободе праздник Богоявления. Народ в нетерпении, но Иван не стремится возвратиться в Москву. Чем желаннее он окажется, тем большего сможет требовать.

Глава 10

Опричники

Второго февраля 1565 года под сильным снегопадом Иван возвращается в Москву. Народ собрался еще на заре и теперь стоит коленопреклоненный, наблюдая за въездом царя, в слезах благодарит Бога, который вернул им государя. Те же, кто решается смиренно взглянуть в лицо царю, поражены его грустью и растерянностью. По словам всех, видевших его, этот тридцатичетырехлетний мужчина похож на глубокого старика: очень бледное, изможденное лицо, хмурый взгляд, редкие волосы, тонкие сжатые губы, глубокие морщины на лбу, борода, поредевшая из-за привычки дергать в порыве гнева или отчаяния, сгорбленная спина, впалая грудь. Кажется, он не замечает никого из пришедших встретить его, не слышит колокольного звона; он привык к обожанию толпы, к восхвалениям, исходящим от нее, и никакие проявления восторга больше не радуют его.

Прибыв во дворец, государь объявляет боярам, что не намерен более жить за кремлевской стеной, рядом с останками своих предков, и необходимо срочно построить в центре города хорошо укрепленный дворец. Перечислив еще раз свои претензии к боярам, требует, чтобы Церковь заранее безоговорочно одобрила все меры, которые он посчитает нужным принять против негодных своих слуг. Их ошибки вынудили его выехать из столицы, и Иван хочет получить сто тысяч рублей, чтобы покрыть издержки, связанные с переездом в Александровскую слободу и пребыванием там. Кроме того, отныне государство будет поделено на две части: опричнину – «особый двор», находящийся в полной власти царя, с особыми боярами, с особыми дворецкими, казначеями и прочими управителями, дьяками, всякими приказными и дворовыми людьми, с целым придворным штатом, и земщину – все остальное государство, которое, также находясь под властью царя, будет управляться боярами и государственными чиновниками. Иван объявляет своею собственностью несколько кварталов Москвы, двадцать семь городов, восемнадцать волостей и главные пути. Бояре, слушая предложенный план раздела государства, прекрасно понимают, что, отнимая у них земли, крестьян и нажитое добро, государь стремится лишить их былого могущества. Но воспротивиться тому, кого они сами умоляли вернуться, кому фанатично верит народ, – невозможно. Под угрозой оказаться в темнице за неповиновение они покидают унаследованные от предков владения, которые становятся теперь царскими вотчинами. Право пожизненного пользования этими владениями на особых условиях получают опричники. Прежние хозяева должны довольствоваться бедными и отдаленными наделами. Начинается разорение родовых гнезд удельных князей, оттеснение их к окраинам государства. Двенадцать тысяч семей лишаются состояния и влияния. Оторванные от земли, которая принадлежала им веками, от своих корней, растерявшие сторонников, они становятся людьми без прошлого, без опоры и без защиты.

Образование опричнины в 1565 году – это претворение вынашиваемых с начала пятидесятых годов планов царя и его окружения «приструнить» дворянство. Так он надеется укрепить свою власть. Вместо высокомерных бояр, кичащихся своим происхождением, рождается привилегированная каста опричников, накрепко связанных с царем, свободных безнаказанно совершать любые преступления от его имени. Права старшинства больше нет, главное – преданность царю. Несколько князей высокого происхождения, ставшие опричниками, растворились в массе новых людей из простых семей, обязанных своим восхождением лично царю. Отказавшиеся служить опричнине лишены всего, покидают дома и медленно начинают путь в неведомые места. Некоторые в дороге умирают от холода. Но Ивана нисколько не заботят слезы и вздохи, которые сопровождают этот «переезд». Для начала он набирает среди не слишком знатных молодых людей тысячу опричников, которые становятся его личной охраной и заняты разоблачением предателей. Скоро их становится шесть тысяч. Царские фавориты – Малюта Скуратов, Афанасий Вяземский и Алексей Басманов – следят за тем, чтобы в опричники шли люди, известные грубостью и жестокостью нравов. Они приносят Ивану присягу: «Клянусь быть верным царю и его государству, юному царевичу и царице, докладывать все, что знаю или могу узнать о любом заговоре, направленном против них. Клянусь отказаться от продолжения рода, забыть отца и мать. Клянусь не есть и не пить за одним столом с людьми земщины и никогда не вступать ни в какие отношения с ними. В подтверждение сему целую крест».