За чертой

— Будь оно все проклято, — сказал мальчик. — Будь оно, все это дело, проклято!

Он повернул лошадь и, преодолев канаву, выехал в открытую степь, простиравшуюся к югу до самых гор. До Мексики.

В полдень они невысоким перевалом прошли через самый восточный отрог гор Гваделупе и выехали опять в открытую долину. В степи они видели всадников, но только издали, и всадники на них не реагировали. Перед вечером миновали последние невысокие конические холмы древних вулканов, а через час вышли к последней изгороди в стране.

То был обычный проволочный забор, только длинный — до самого горизонта и на восток, и на запад. По ту сторону грунтовая дорога. Билли повернул коня и поехал вдоль забора на восток. У самой изгороди была натоптана коровья тропа, но он держался в стороне на расстоянии веревки, чтобы волчица не залезла под проволоку, и в конце концов подъехал к фермерской усадьбе.

Не сходя с коня, он с высоты небольшого пригорка осмотрел дом. Такого места, где бы можно было без опаски оставить волчицу, он не видел, поэтому поехал дальше. У ворот спешился и, сбросив цепочку, распахнул их, ввел коня и волчицу во двор, вновь запер ворота и сел опять верхом. Волчица стояла на подъездной дорожке сгорбившись, вся ее шерсть торчала не в ту сторону, как будто ею чистили трубу и вытащили за хвост, а когда он двинулся дальше, она опять потащилась волоком на растопыренных ногах. Он оглянулся.

— Да-а, если бы я ел принадлежащих этим людям коров, — сказал он, — к ним в гости я бы тоже не стремился.

Не успел он вновь сдвинуться с места, как со стороны дома раздался страшный рык и на дорогу выскочили три огромные собаки. Они мчались стелющимся, стремительным галопом.

— Вот ч-черт-то еще подери, — проговорил он, соскочил наземь, зацепил чумбур за верхнюю проволоку забора и выхватил из ножен винтовку.

Вращая глазами, Бёрд забил копытом. Волчица стояла совершенно неподвижно, подняв хвост вверх и вздыбив шерсть. Конь повернулся и попятился, проволока изогнулась. Сквозь гвалт он услышал громкий хлопок — это из забора вылетела удерживающая проволоку скобка, и в голове сразу закрутился дурной сон: призрак лошади, отчаянным галопом скачущей по степи, за ней на привязи волочится волчица, дикая собачья погоня… Едва успел сбросить веревку лассо с седельного рожка, как чумбур лопнул, конь закружился и понесся прочь, а он, с ружьем и волком, остался против собак, которые вдруг оказались сразу везде — лай, зубы, белые глаза, полный бедлам!

Они кружили, взрывая землю на дороге когтями, а он притянул волчицу крепче к ноге и орал на них, отмахиваясь винтовочным стволом. У двух из них на ошейниках болтались куски порванной цепи, третья была вовсе без ошейника. И посреди всей этой свалки он чувствовал, как прижатую к его ноге волчицу бьет электрическая дрожь и как колотится ее сердце.

Впрочем, это были рабочие гончие, так что он понимал: сколько бы они ни бегали с лаем вокруг, изображая ярость, ни на что такое, что находится под охраной человека, они никогда по-настоящему не нападут, будь это даже волк. Билли крутился вместе с ними, стараясь держаться к ним лицом, и раз даже задел одну винтовочным стволом по башке.

— Кыш, кыш отсюда! — кричал он.

Появившиеся к тому времени из дома двое мужчин рысью бежали к ним, окликая собак по именам. Две тут же осеклись и заоборачивались на крики хозяев. Третья выгнула спину и, жеманно припадая на лапы, продолжала демонстративные выпады: щелкала около волка зубами и сразу отскакивала, злобно рыча. На одном из мужчин болталась обеденная салфетка, заправленная за воротник рубашки; он тяжело дышал.

— Фу, Джули! — крикнул он. — Фу! Будь оно неладно! Р. Л., возьми какую-нибудь палку, что ли… Гос-споди ты боже мой!

Второй мужик расстегнул пряжку и, выхлестнув из брючных шлевок поясной ремень, принялся орудовать ею. Собаки мигом заскулили и обратились в бегство. Старший мужчина, переводя дыхание, встал руки в боки. Повернулся к мальчику. Вспомнил про вдетую за воротник салфетку, выхватил, вытер ею лоб и сунул в задний карман.

— Теперь скажите мне, пожалуйста, что вы здесь делаете? — спросил он.

— Пытаюсь отогнать этих чертовых собак от моей волчицы.

— Ты что тут, умничать решил?

— Вовсе нет. Просто я ехал мимо вашего забора, решил в калитку зайти. Не знал же я, что тут такой кошмар начнется.

— А чего, интересно, ты ожидал?

— Я ведь не знал, что тут собаки.

— Ну хорошо, а дом-то, дом ты видел?

— Да, сэр.

Мужчина пригляделся к нему, прищурился:

— Ба, ты же сын Уилла Парэма! Я правильно говорю?

— Да, сэр.

— Как тебя звать-то?

— Билли Парэм.

— Слушай, Билли, мой вопрос, конечно, может тебе показаться глупым, но что ты тут с этой зверюгой делаешь?

— Я поймал ее.

— Ну, это я как будто бы догадался. Сама-то она вряд ли стала бы разгуливать с палкой в зубах. Ты поймал ее, и куда?

— Ну как куда… Домой.

— Так ведь нет же! Твой дом там, а ехал ты аж вона куда.

— Сперва я домой ее повел, а потом передумал.

— И что надумал?

Мальчик не ответил. Собаки расхаживали туда-сюда, вздыбив на загривках шерсть.

— Р. Л., уведи собак и запри в доме. Маме скажи, что я сейчас приду. — И вновь обратился к мальчику: — Как ты теперь свою лошадь-то поймаешь?

— Ну как… Схожу да поймаю, наверное.

— Так ведь до первого забора отсюда около двух миль.

Мальчик стоял, держал волчицу. Бросил взгляд вдоль дороги в направлении, куда ускакал конь.

— Как насчет грузовика? Твоя зверюга в кузове поедет? — спросил мужчина.

В ответ мальчик красноречиво скривился.

— Ч-черт, — проговорил мужчина. — Я ведь как лучше хочу. Р. Л., подбросишь парня на грузовике, чтобы он лошадь поймал?

— Да, сэр. А его лошадь трудно поймать?

— Твою лошадь трудно поймать? — спросил мужчина.

— Да нет, сэр.

— Говорит, нет.

— Ну так в чем проблема? Тогда, если у него нет желания прокатиться, я могу и сам поймать для него лошадь.

— Да ну, ты просто не хочешь волка с собой везти.

— Да не в желании дело. А просто это не получится никак.

— Нет, ну, с одной стороны, понятно: из кузова волк может выпрыгнуть, но ты же можешь взять его с собой в кабину, а пацана посадил бы сзади, нет?

В это время Р. Л. соединил двух собак обрывками цепи и привязывал к ним третью поясным ремнем.

— Ага! Вот прямо сплю и вижу, как я еду по дороге с волком в кабине грузовика, — сказал он. — Картинка — загляденье!

Хозяин дома постоял, поглядел на волчицу. Потянулся поправить шляпу, но шляпы на голове не оказалось, поэтому он почесал в затылке. Поглядел на мальчика.

— Ну вот, я думал, знаю в тутошних местах всех сумасшедших. Но нет, их численность растет. Притом что даже близкие соседи нет-нет да и сбрендят. Ты нынче ужинал?

— Нет, сэр.

— Тогда пошли в дом.

— А ее мне куда?

— Ее?

— Ну, в смысле, волчицу.

— Что ж, полежит в кухне на диванчике, подождет, пока люди поедят.

— Как это — на диванчике?

— Шутка, шутка, сынок… Елы-палы, увидев подобную зверюгу в доме, жена заорет так, что слышно будет даже в Альбукерке, причем без всяких этих ваших телефонов.

— Я не хотел бы оставлять ее снаружи. Кто-нибудь может на нее напасть.

— Это я понимаю. Не переживай. Я бы тоже не стал оставлять ее одну. Не дай бог кто увидит — принесут мне рубашку с о-очень длинными рукавами.

В результате волчицу заперли в коптильне, а сами пошли в кухню. Хозяин бросил взгляд на винтовку в руках у мальчика, но ничего не сказал. Когда подошли к кухонной двери, мальчик прислонил ее к стене дома, хозяин отворил перед ним дверь; вошли.

У женщины, которая встретила их в кухне, ужин стоял в духовке, подогревался, она опять все вынула и поставила тарелку перед мальчиком. Слышно было, как снаружи Р. Л. заводит грузовик. На столе появились миски с картофельным пюре и пестрой фасолью пинто и сковорода жареного мяса. Когда тарелка мальчика стала полна почти до краев, он посмотрел на хозяина. Мужчина взглядом указал на свою тарелку.