Страница 48 из 58
"Лиззи Николс Дизайн"
Глава 20
Радуйся, супружеская любовь, таинственный закон - истинный источник человеческого счастья.
Джон Милтон (1608–1674), английский поэт.
Мой мобильный звонит не умолкая. Я знаю, кто это. Но не отвечу.
Я стою на Мэдисон Авеню между 77-ой и 76-ой улицами. Вытаращившись на витрины. Я уже перестала плакать и четко вижу. Я четко различаю метры и метры кремово-белого шелка и мягкого розового кружева на манекене передо мной. Я вижу малейшие детали на почти невидимых стежках, тонкость отделки бисером, роскошество жесткого тюлевого кринолина, который фиксирует юбку. Платье просто совершенно.
Он должно быть стоит тысячи долларов.Возможно десятки тысяч
И тем не менее.
И все же я думаю, что смогу найти что-то примерно напоминающее этот вариант - хотя оно уже наверно не будет такое роскошное - которое все же даст надевшей его девушке почувствовать себя принцессой.
За крохи от этой цены.
Ну просто помечтаю. Конечно, это будет дешевка - согласна. Признаю. Но и это тоже будет неплохо. Оно всем понравилось. Аве Джек понравилось. Джилл Хиггинс тоже. Сотням - ну ладно, десяткам - других невест оно понравилось. Оно достаточно хорошо.
Хорошо, возможно это и не Вера Вонг.
Но оно было достаточно хорошо для свадьбы. Оно позволило их чувствовать себя особенными. Оно позволило их выглядеть красиво.
И эта способность - этот талант, благодаря которому из неприметной вещи можно сотворить что-то прелестное за небольшие деньги - она у меня есть.
Я понимаю, что я стою на оживленном тротуаре, что летний зной палит меня и занятые жители Нью-Йорка торопятся.
Реальность такова, что всё, что мне надо сделать - внести свой вклад во вселенную.
Это правда. Шери помогает женщинам, которые стали жертвами домашнего насилия. Чаз собирается преподавать философию, вероятно, студентам, таким же сопливым, как он сам. (Но погодите. Это важно. Наверное.) Люк собирается спасать детей или помогать уже богатым людям становятся богаче, в зависимости от того, что он решит. Тиффани - модель и отвечает на телефоны, и Ава Джек ... ну, Ава делает то, что она делает, в то время как Литтл Джои защищает ее.
В моих руках старые платья снова становятся красивыми. Иногда я создаю новые. За сотую часть того, что затребует дизайнер в магазине на углу Мэдисон Авеню.
Это неплохая способность.
Должна быть. Потому что это все, что я умею делать.
И нет ничего плохого в этом. Правда?
Мой телефон звонит снова. На этот раз, когда я смотрю на экран, то вижу, что это не Чаз, а Люк. Невозможно представить , почему он может звонить, я поднимаю трубку.
- Я слышал, - говорит он мрачным голосом, когда я говорю привет.
Мое сердце, кажется, остановилось. На несколько секунд, все звуки оживленной улице позади меня-гудки, сирены, визг тормозов-кажется исчезли в далеке. Все что я могу слышать это мое собственное дыхание. И оно кажется тихим и неровным.
- Ты слышал ...? - удалось мне прохрипеть.
- О закрытии ателье? Да, - говорит он. - Я сначала туда позвонил. Тиффани сказал мне. Лиззи, мне так жаль.
И мое сердце начинает биться снова. И все звуки города возвращаются медленно назад.
- О, - говорю я.
Боже.Я такая дура. И к тому же, я самая худшая Плохая Девчонка по шкале Плохой Девчонке в истории существования этой шкалы.
- Да. Это ужасно. Я не знаю, что я буду делать.
- А я знаю, - говорит Люк. - Ты переедешь в Париж вместе со мной.
Я пытаюсь избежать столкновений с людьми, спешащими по тротуару. В основном, они оббегают меня по сторонам. Но время от времени совершающая набеги мамочка с Апер Ист Сайд по дороге к жутко важному ланчу с кем-то в центре города не замечает меня и почти врезается на полной скорости своей навороченной коляской Бугабу, приходится отскакивать. Вот это произошло снова, и в растерянности думаю, я неправильно расслышала Люка.
- Прошу прощения? - говорю я ему.
- Я знаю, что ты собираешься сказать, Лиззи. - Он за тысячи миль от сюда, но кажется, будто он стоит прямо передо мной. За исключением автомобильных сигналов и полицейской сирены на Мадисон Авеню, из-за чего немного труднее его услышать. Я засунула палец в свободное ухо, чтобы убедиться.
- Просто послушай меня минутку, - продолжает он. - Я старался учиться в медицинской школе. Правда. Ты не можешь сказать, что я не старался. Но... Я не думаю, что смогу просто забыть о своей мечте. Я не могу растратить еще пять или шесть - а может и больше - лет на школу. Я не смогу. Думаю, это убивает меня. Правда.
Я вот еще одна молодая мамаша с новорожденным проходит мимо, ведя за руку 7 или 8-летнего малыша, по которому течет мороженое из стаканчика, по руке и по майке. Но ни ребенок, ни мать это не замечает.
- О, - говорю я.
- Но с тех пор, как я приехал к Дяде Джеральду - Лиззи. Это здорово. Мне нравится то, что я сейчас делаю. Я знаю, когда ты встретилась в первый раз со мной, я делал то же самое, и я сказал, что мне это не по душе, и я был расстроенным…, но теперь все по-другому. Джеральд предложил мне отдел. У меня будут люди, работающие на меня. - Я никогда не слышала голос Люка таким восторженный. Он сейчас похож на своего отца, когда тот говорит о вине. Он кажется молодым. Он кажется … счастливым. - Есть еще кое-что.
- Что? - Спрашиваю я.
- Это здесь, - говорит Люк. - в Париже. Я бы хотел переехать в Париж. Надолго.
- О, - говорю я.
- Но именно поэтому, когда я услышал то, что случилось сегодня в ателье, - взволнованно продолжает он, - я думаю, это - прекрасная возможность. Ты без работы, а мне только предложили отличный вариант. Лиззи, ты можешь приехать сюда, в Париж. Ты можешь начать все заново здесь, открыть новое ателье. Ателье для новобрачных. Я как-то проходил на днях через один, и заметил что твои платья в тысячу раз лучше. И намного более доступные. Ведь здесь все так дорого. Здесь реально нужно что-то наподобие. Это - то, что тебе нужно, Лиззи. Это - то, что ты должна сделать. Открой свое собственное ателье здесь в Париже. Ателье, которое будет предлагать красивый пошив одежды высокого класса для обычных девушек, по ценам, которые они могут позволить себе.
- У меня уже есть ателье для новобрачных, - говорю я, всхлипывая. - В Нью-Йорке.
- Я знаю, - говорит Люк. - Но, это ателье принадлежит кому-то еще. И они продают его. Я говорю о твоём собственном ателье.
- Но ... - Говорю я, глядя на окошко дисплея передо мной. - Во Франции?
- Слушай, - говорит Люк. - Ты говоришь по-французски. Моя семья может предоставить тебе начальный капитал. Лиззи ... Разве ты не видишь? Это такая прекрасная возможность .
- Но. - Я смотрю на людей окружающих меня, спешащих по своим делам на разнообразных цветов и форм здания вокруг меня, на такси и автобусы и легкогрузовые и грузовые автомобили проносящиеся со свистом мимо,на солнце светящие косо через листья ближайшего дерева , растущего, несмотря на все трудности, через тротуар, в тени небоскребов около нас.
Именно в этом весь Нью-Йорк. Деревья растут из мостовой, в тени, где никакое другое дерево бы не выросло.
И я говорю:
- Я люблю Нью-Йорк.
- Ты будешь любить и Париж - , говорит Люк. - Ты там была, помнишь ? Он как Нью-Йорк. Только лучше. Чище. Приятней.
- Но это так далеко, - говорю я в то время, как женщина с кошельком от Шанель кричит на ребенка, гуляющего с собакой, который не может убрать за ней.
- От чего, Лиззи? - спрашивает Люк. - От твоей бабушки? Она мертва. Помнишь? - Но бабуля не та, о ком я думаю.
- Я не могу решить прямо сейчас, - говорю я. - Я … я должна подумать об этом.
- Так сделай это, - говорит Люк. - Подумай об этом. У тебя столько времени, сколько тебе нужно. Но я думаю, ты должна знать... Я согласился на работу, которую предложил мне дядя.
- Что? - Я думаю, что я, должно быть, неправильно расслышала его.