Страница 44 из 58
- За Бабулю, - говорит Чаз, наклоняя свой стакан к моему. - За славную старую пьяницу с чертовски хорошим вкусом.
- За Бабулю, - говорю я и на моих глазах наворачиваются слезы. Но это счастливые слезы. Потому что, наконец кто-то сказал то, что я давно хотела сказать о бабуле.
Бабуля, я знаю, что ты бы одобрила то, что делаем мы с Чазом. Чтобы это ни было.
Я поднимаю свой бокал. И я пью.
За бабулю.
История Свадеб
Впервые тосты были произнесены еще в шестом веке до нашей эры, когда древние греки пили вино, ужиная со своими гостями, с общего кувшина.Принимающий гостей должен был пить первым, заверив их этим, что вино не отравлено (обычная практика в то время избавиться от надоедливых соседей). Позже, звон посуды на свадьбах стал популярным методом защиты молодоженов от демонов.
На традиционной современной церемонии, обычно первый тост провозглашают за молодую, обычно это делает свидетель. Последний тост обычно произносит отец невесты. После сентиментального спектакля можно официально начинать церемонию. Только на нетрадиционной свадебной церемонии возможность сказать тост предоставляется невесте, которая благодарит всех пришедших гостей (которые, уже выслушав огромное количество тостов, действительно заслуживают благодарности).
Совет, как избежать свадебных несчастий.
Будьте кратки. Пожалуйста, никаких "кратких" конспектов. Цель тоста - пожелать счастливой паре благополучия и пригласить остальных гостей присоединиться к вам в этих пожеланиях, а не смутить пару или показать свое остроумие. Также стоит поблагодарить родителей за организацию праздника и саму пару за оказанную вам честь присутствовать на этом событии неважно в качестве кого. Поднимите бокал, попросите остальных сделать то же самое, поздравьте молодых, потом сразу же задницу обратно, ради всего святого, чтобы мы все смогли успеть насладиться холодным резиновым цыпленком.
"Лиззи Николс Дизайн"
Глава 18
Сильная любовь к кому-то дает силу. Если кто-то сильно любит вас, это придает отвагу.
Лао Цзы, философ Тао, 4 в. до н.э.
Я опоздала на работу в понедельник.
И этому есть только одно объяснение, как можно опоздать на работу, которая находится на 2 этажа ниже места, где я живу: Чаз.
Оказывается есть недостаток в жизни на втором этаже ателье, в котором работаешь... если ты не хочешь, чтобы все знали, что ты изменяешь своего жениху за его спиной.
Я сказала Чазу, что если он хочет остаться на ночь у меня, он должен свалить утром до того, как кто-то объявится в магазине. Ни в коем случае нельзя допустить, чтоб его увидела Тиффани или кто еще из магазина. Что означало, что он должен уйти до девяти часов, а еще лучше до восьми тридцати.
Он сделал бы это, если бы не моя собственная невыносимая слабость к мужчинам, приносящим завтрак девушкам в постель. Но я никогда не знала об этой слабости раньше. Потому ни один парень никогда прежде не приносил мне завтрак в постель.
И дело не только в том, что он принес мне завтрак в постель, а в том, что ради этого он встал очень рано и, должно быть, ходил по дому на цыпочках, чтобы не разбудить меня, а потом ему пришлось сходить в магазин — так как в моем холодильнике не было почти никакой еды — после этого он сделал яичницу-болтунью, бекон и тост и принес все это на подносе с бутоном красной розы в вазе вместе с ледяной диетической колой и все еще способный… в общем, все именно так, как мне нравится.
Какая девушка не растает? И затем не "растресёт его кости" (как только расправится с яйцами...я все-таки не хотела, чтобы они остыли)?
Я чувствую себя...измотанной...когда я наконец спустилась на работу. Измотанной в хорошем смысле. Расслабленной, немного дезориентированной и полубессознательной. Так я чувствую себя с тех пор, как впервые поцеловала Чаза...хорошо, но как будто я начала принимать те таблетки, которые дал мне отец Шери, вместо того, чтобы смывать их в туалете отеля, что я собственно и делала. Мир кажется...другим. Вдруг, то, о чем я беспокоилась - например, парни, которые носят кепки, находясь при этом в здании - больше меня не тревожит. Страхи, которыми я была охвачена - что я кончу тем, что буду закупаться огромным количеством лекарств в магазине в моем родном городе на выходных, как Кати Пенбейкер - теперь кажутся мне невозможными. Вместо того, чтобы одержимо съесть в один присест большое ведро сырного попкорна, которое я купила в аэропорте, я съела только горсточку.
И я даже не думала о том, чтобы купить булочку из Синнабон.
Что-то происходит со мной. Я даже прекратила носить утягивающие трусы. Я даже не переживаю, заметно ли, что я немного располнела. Возможно, это потому что Чазу нравится моя полнота?
Я никогда не должна переживать о том, чтобы быть идеальной с ним, или постоянно думать о том, что, когда я голая хожу по комнате, нужно поворачиваться к нему задом, чтоб он не увидел мой выпуклый животик. Практически, я уверена, если бы я это делала, то Чаз обязательно спросил бы меня, что, черт возьми, я вытворяю, это то, что Люк никогда, казалось бы, не заметил.
Может быть, это то, что приходит, когда становишься свободной женщиной. Когда ты отказываешься от своей морали, все запреты просто исчезают.
Во всяком случае, я не первая пришла в ателье. Сильвия и Марисоль уже здесь и работают над коктельным платьем от "Ай Магнин энд Ко" 50х годов, которое мы получили от невесты-панка, мама которой носила его, и невеста тоже хотела в него втиснуться...только у нее был двенадцатый размер, а ее мама носила восьмой. Мы заверили ее, что мы сможем с этим справиться.
Но то, как Сильвия и Марисоль смотрят на меня, как их рты раскрываются, когда я вхожу, заставляет меня сомневаться в том, что мы можем справиться с тем, чтобы подогнать платье от "Ай Магнин" под 12 размер.
- Что? - требовательно говорю я, пристально глядя на них.
Они знают. Не знаю откуда, но видимо они знают. С таким же успехом я могла бы носить большую алую букву А на груди.
Отлично. Босс - шлюшка. Через час, когда Тиффани доберется сюда, все на Манхэттане (и в части Северной Дакоты, откуда Тиффани) будут знать это.
Что мне делать с этим? Никогда не было статьи об этом в "Состоянии малого бизнеса". Что делать, когда все ваши служащие знают, что вы спите с лучшим другом своего жениха. По крайней мере, я не думаю так. Проклятье, я знала, что я должна была уделить больше внимания тому журналу и меньше Юс Уикли.
- Это выглядит хорошо, - говорю я о платье, над которым работают две женщины. Они распороли все швы от талии и лифа и теперь будут вставлять туда кружевные эластичные ленты. Да, именно так. Возможно я смогу отвлечь их, хваля работу!
Две женщины переглянулись.
- Мне так жаль, я слышала о твоей бабушке, Лиззи, - говорит Марисоль.
- Да, - вторит Сильвия. - Мне тоже очень жаль.
Я на мгновение закрываю глаза и понимаю… Они вообще не думают, что я - шлюха. Они не вели себя странно. Они просто не знали, что сказать, потому что я только что возвратилась с похорон своей бабушки.
Боже! Я такая идиотка!
- О, - говорю я, улыбаясь, - Большое спасибо. Она...она прожила хорошую, долгую жизнь.
Я чувствую себя лучше - менее дезориентированной и более сосредоточенной на мелочах, включая пропущенные сообщения, которых было не так много, учитывая праздничные выходные. Спустя час у входной двери появляется Тиффани, бросает на меня взгляд и говорит:
- Боже мой. У тебя был секс сегодня утром.
Я почти поперхнулась диетической Колой - уже второй за сегодня - которую пью.
- Ч-что? - кричу я, стараясь не расплескать все на дневник деловых встреч, который я открыла перед собой. - Что ты говоришь? Нет, не был.
- О, даже не пытайся отпираться, - говорит Тиффани раздраженно заходя в магазин в своих туфлях на четырехдюймовых шпильках. - Ты думаешь, что я не могу узнать, когда у тебя был утренний секс? И кто бы это не был, он сделал тебя счастливой. Кто это был? Это точно был не Люк. Я никогда не видела, что ты так сияла, когда делала это с ним. Это довольно отвратительно. - Она остановилась на полпути и уставилась на меня. - О боже мой, Лизи. Это был Чаз!!!