Страница 38 из 58
- Теперь ты просто смешон, - говорю я. - Соглашаясь перейти на другой уровень и говорить, что я влюблена в тебя - две совершенно разные вещи.
-Если я и был противным, как ты говоришь, я имел на это право,- говорит Чаз. - Ты была похожа на сумасшедшую. Воображала себя помолвленной за парнем, который совершенно тебе не подходит.
- Ты ничего не имел против, когда мы с Люком начали встречаться прошлым летом, - возражаю я.
- Конечно, я не был против того, что ты спишь с ним,- говорит Чаз. - Я никогда бы не подумал, что ты захочешь за него замуж. Особенно, когда я убедился в том, что ты не влюблена в него.
Я все еще лежу под весом его тела и могу видеть только его.
- Я прошу прощения, - говорю я. - Но я, безусловно, любила его.
- Перед Великим Рождественским Инцидентом со Швейной машинкой, возможно, - говорит Чаз. - Но не после. Тебе просто потребовалось кое-какое время, чтобы понять это.
Я уставилась на него, пытаясь выяснить, является ли правдой то, что он говорит. Какая-то часть меня уверена, это не так.
Но другая часть меня в ужасе от того, что это оказалось правдой.
- Но ты наконец-то согласилась, что сейчас влюблена в меня, - говорит Чаз, дотягиваясь до меню. - Ну, и какое это имеет значение? Сейчас я хочу есть. Все эти измены вызвали в рыцаре чувство голода. Что мы закажем? Большие начос с говядиной? Или..ооо...бекон и картофель с чеддером и со сметаной. Какое хорошее меню предлагает это заведение...о, подожди. Кремовый сыр и индейка. Кто может отказаться?
- Я не могу сказать ему, - воскликнула я.
Чаз уставился на меня:
-О кремовом сыре и индейке?
- Нет, - говорю я, тыкая его через простыню. - И пожалуйста, слезь с меня, ты весишь тонну, - Чаз услужливо делает то, что я прошу. - Люк. Он никогда не должен об этом узнать.
Чаз опирается на локти.
- Я понимаю, почему, - говорит он, глядя на меня голубыми глазами. - Кто ест индейку с кремовым сыром? Это отвратительное сочетание.
- Нет, - говорю я, садясь. - О нас. Он никогда не должен узнать о нас.
Тон Чаза не меняется:
-Ты собираешься выйти замуж за Люка и обращаться со мной как с игрушкой? Как это мило с твоей стороны.
- Я... Я не знаю, что мне делать, - говорю я. - Ну, как... как я могу, он же любит меня.
Чаз берет меню:
-Лиззи. Давай просто сделаем заказ. Мы не будем обсуждать это до вечера. Они принимают заказы до 11.
Я жую нижнюю губу:
- Я.. - говорю, - Я... не хороша в этом. Все будет ужасно.
- О, я не знаю, - говорит Чаз с улыбкой, - По-моему, в прошлый раз ты сделала все отлично.
Я подняла одну из плоских, неудобных рыцарских подушек и стукнула его ею. Он, смеясь, то вытягивал ее у меня из рук, то боролся со мной, опрокидывая обратно на кровать.
Мы едва успели заказать себе начос до положенных одиннадцати часов.
- Где ты была прошлой ночью? - спрашивает Сара, когда я появляюсь дома на следующее утро.
- И не в этом ли платье ты была вчера? - язвит Роза
Их глаза вспыхивают секундой позже, когда видят Чаза входящим за мной в открытую дверь.
- Чаз! - вскрикивает мама, выглядя действительно обрадованной. - Какой сюрприз!
- Дайте мне слово, - Роза стреляет в меня взглядом, как голодная акула.- Когда ты приехал, Чаз? Не говори нам.....вчера ночью?
- Как хорошо, что ты пришел, - говорит мама, собираясь обнять Чаза. Встречаясь долго с Шери, он стал любимцем всей моей семьи. Ну хорошо, моих родителей. У моих сестер нету любимцев, за исключением, разве что, их детей.
- Как я мог не прийти, - говорит Чаз, когда моя мама отпускает его и мой папа выходит из своего кабинета, его очки для чтения взгромоздились на макушке, а газеты торчат в его руке, - ведь я был большим поклонником миссис Николс.
- Да, моя мать была кем-то вроде героя, - говорит папа, пожимая руку Чазу. - Рад тебя видеть.
Роза и Сара тем временем замечают царапины от щетины на моем лице, которые я не в состоянии была скрыть. Щетина Чаза начинает появляться примерно в 10 утра, и любой поцелуй приводит к последствиям. Чувствуя их шокированные взгляды на себе, я проверяю новые подношения - пирог от одной из соседок и цветочный венок от бабулиного дантиста - пока Чаз принимает предложенный мамой кофе и кусок кофейного пирога, который Хаффманы принесли ранее.
Как только они оказываются вне зоны слышимости, Роза делает два быстрых шага ко мне и шипит "Шшшшлюха" мне в ухо и щипает меня за зад перед тем как направиться в кухню и налить себе еще кружку кофе. Я взвизгнула - она щипается больнее всех.
Затем вошла Сара и прошептала:
- Я всегда думала, что он милый. Ну знаешь, не как обычно милый; высокий в конце концов. Хотя по мне он слишком волосатый. Но он же все еще в школе? И у него нет работы? Как же он собирается содержать тебя без работы? Ты хочешь, чтобы тебе пришлось содержать его? Я конечно феминистка до мозга костей, но не настолько. Посмотри, что стало с Розой.
Мои глаза все еще слезятся от щипка Розы. Мне приходится сесть, потому что я не в состоянии видеть мебель в гостиной, которую моя мама передвинула, чтобы освободить место для цветов, которые все приходили. Следующее, что я чувствую, это втиснутый мне в руки лист бумаги.
- Вот, - говорит детский голос.
- Что это? - спрашиваю я.
- Это моя газета, - когда мое сознание немного прояснилось, я увидела мою племянницу Мэгги передо мной. - Это будет стоить 10 центов.
Я роюсь в кармане, достаю деньги и протягиваю 10 центов Мэгги. Она уходит, даже не сказав спасибо.
Я опускаю взгляд на лист бумаги. Он напечатан 16-м шрифтом и выглядел как главная страница настоящей газеты. Ясно, что девочке кто-то помогал, так как она только в первом классе и лишь научилась писать и читать. Заголовок, напечатанный 26-м шрифтом, кричал "Бабушка Николс Умерла!!!!"
Ниже, есть статья, которая продолжает ужасно подробно описывать смерть бабули, с частью о том, как Элизабет Николс говорит, что это "очень печально".
- Теперь, Лиззи, - говорит мама, выходя из кухни с Чазом, держащим дымящуюся чашку кофе и тарелку с кофейным пирогом. - Я хотела тебе сказать, что мы выбрали тебя для чтения на дневной службе.
- Чтение? - смотрю я сквозь газету, - Ты про что?
- Всего лишь абзац из Библии, который подобрал Отец Джим, - продолжает мама, в то время как Роза выходит из комнаты и садится за пианино.- Я достану для тебя копию, чтобы ты потренировалась. Каждой из вас, девочки.
- Бабуля никогда не читала Библию, - говорю я. Никогда в жизни.
- Но похороны не могут пройти без чтения Библии, - говорит Сара.
- И это очень хорошие страницы из Библии, дорогая, - говорит мама. - Не волнуйся.
- Страницы из Библии со вкусом, - говорит Чаз и кладет свою тарелку кофейного пирога на стол. Когда мама посмотрела на него, он ухмыльнулся и отсалютировал ей кружкой кофе. - Великолепный кофе, миссис Николс!
Мама улыбается:
-Ну, спасибо, Чаз.
Я слишком несчастна, чтобы улыбаться:
-Мам, - говорю я. Эти похороны... не имеют ничего общего с тем, что делала бабуля. Мы должны устроить торжество ее жизни. Все должно представлять то, что она действительно любила.
- Например, что? - фыркнув, спрашивает мама. - Доктор Куин, женщина-врач и пиво?
- Да, - говорю я. Именно.
- Не говори глупостей, Лиззи, - говорит Роза. Она бросила взгляд на кухонную дверь, откуда мой папа не появлялся - видимо до сих пор был занят приготовлением себе кофе и пирога. Она понизила голос до шепота и прошипела: - Бабуля достаточно нас донимала, пока она была жива. Давайте не дадим ей донимать нас и после ее смерти.
Я расширяю глаза и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Чаза, который подавился немного кофе, который он глотнул.
- Итак, Чаз, - говорит папа, заходя в комнату вместе с Анджело, мужем Розы, который одет в черный костюм без галстука и черную рубашку, расстегнутую до груди. - Ты все еще в школе?