Седьмая пятница

— Где Слезы Звезды? — спросил Зубастик, уже в карете принимая свой истинный облик.

— В к… в к… — сказал я.

— В кармане, — подсказала Талула, пытаясь привести в чувство Гермиону.

Я был скорее мертв, чем жив, но мне удалось разглядеть, что Зубастик заработал в схватке приличный синяк. Впрочем, его это не волновало.

Он обследовал меня и сказал, что камня нет.

— Что? — Тут я сел, хотя и чувствовал нешуточную боль во всем теле. — Как?

— Нет! — Зубастик схватился за голову и сжал ее. Растрепанный и злой, чародей метал молнии из глаз. — Где ты ее посеял, обормот?!

— Но-но!

Талула вмешалась в начавшуюся было перепалку.

— У Гермионы тоже нет камня!

Мы посмотрели друг на друга.

— Бандиты! Воры! Это они нарочно! Ловушка Тузмеса!

Карета уже некоторое время ехала, но Зубастик, рыча по-драконьи, высунулся и приказал Чирливилли остановиться. Потом я услышал, как чародей ревет:

— Вон они! Разворачивай! Разворачивай! В погоню!

Талула тоже высунулась.

— Темно-синяя карета! На той стороне площади! Уезжает! — визжала моя возлюбленная.

— Прочь! Прочь с дороги! — орал Зубастик, пытаясь заставить толпу расступиться.

Зеваки, ставшие недавно свидетелями эпической битвы, жаждали продолжения банкета, поэтому выполнили требование Изенгрима. Впрочем, вскоре толпа уже не видела ничего. Беглецы, своровавшие у нас Слезы, дали по газам и помчались по прямой, как линейка, улице Печальных Ростовщиков. Мы — за ними, оглашая окрестности ревом и проклятиями. Даже не знал, что Талула может изрыгать такие словесные обороты. Это просто праздник какой-то! И она — моя будущая супруга?..

— Держись! — сказал Изенгрим.

Тут же нас подбросило на ухабе. Я брякнулся и так ушибленной головой о потолок, а Гермиона мешком съехала на пол. Поттеры, занятые погоней, даже ухом не повели.

Втащив сестрицу обратно на сиденье, я похлопал ее по щекам. Мы были в незавидном положении. На бедняжку наступили несколько раз, но, кажется, обошлось без мордобоя. Он целиком достался мне как мужчине. Как герою.

Тем не менее Гермиона с большим трудом пришла в себя. Пока наша карета неслась во весь опор по Печальным Ростовщикам, она спросила:

— Где я? Что случилось?

Вопрос традиционный для человека, угодившего под такую раздачу. Я попытался объяснить в двух словах, что происходит. Чародейка не поняла. Попытался во второй раз, и мы едва не вылетели наружу всей компанией, когда экипаж со свистом и демоническим грохотом заложил крутой вираж.

Талула захохотала. Верхняя ее часть торчала из окна и была чрезвычайно занята. Что-то с визгом прошило воздух и загремело в отдалении. Лошади заржали. Понятно — моя возлюбленная попыталась торпедировать карету бандитов зарядом Силы. Кажется, не вышло. Зубастик вопил, чтобы Чирливилли гнал быстрее, и сыпал нехорошими словами. Многим из них он, безусловно, научился в дальних краях.

Гермиона у меня умничка. Все поняла, хотя ничего не помнила, начиная с того момента, как ее взору предстала армия крыс. Дух у нее крепкий — чародейка справлялась. Для верности и из соображений необходимости мужского плеча я прижал ее к себе.

Нас опять подбросило и припечатало к боковой стенке, что напомнило мне, как сильно меня поколотила чернь. Все болело просто неимоверно, однако героическая ухмылка и не собиралась слетать с моей помятой физиономии. Нет — отныне она там навечно!

Поттеры руководили погоней. Незабываемо. Если у меня будут потомки, а у них свои потомки, надо чтобы они знали об этом. Мое прошлое должно быть обязательно овеяно эпическим ореолом.

Очухавшись, Гермиона взяла меня за плечи, встряхнула и сказала:

— Браул, надо что-то делать!

— Согласен. Но что?

Глава 9

Упорству негодяев можно было позавидовать. Уж не знаю, сколько им заплатили или пообещали, но складывалось ощущение, что сдаваться они не собирались и, вполне возможно, попытаются продать свою жизнь подороже.

Мы гнали их в неизвестном направлении, сея на улицах Мигонии страх и ужас, переворачивая тележки, лотки и неповоротливых граждан, и напоминали демонов мести, которые если уж втемяшат что себе в голову, наплюют на все препятствия.

— Ага! — крикнул Изенгрим. Сунувшись в карету, он пояснил: — Они гонят в Нижнюю Баржу, злачный район! Хотят там скрыться!

— Зубастик, — сказала Гермиона, — будь осторожен. Им помогают Тузмесовы приспешники. Нельзя дать им перескочить через портал.

— Сам знаю!

Бешеная скачка продолжалась в Нижней Барже. То, что это злачный райончик, можно было определить по запаху. Неприятному, очень неприятному. Его источали отбросы общества разной степени отброшенности, и все они кучковались в этом городском анклаве — жили, обделывали делишки, делили территорию. Я слышал, устраивали войны между группировками за право обладать какой-нибудь сомнительной дрянью. Низы, что поделаешь. Я больше понимаю жизнь в иных измерениях, чем то, что творится в моем любимом городе.

Ворам пришлось снизить скорость, иначе они рисковали налететь на что-нибудь и перевернуться. Снизили и мы, но Чирливилли, сидящий на козлах, оказался более искусным кучером. Мы приблизились вплотную. Лошади захрапели, карета наша задрожала, отовсюду заорали недовольные зеваки. Что-то, я не видел, затрещало и опрокинулось, после чего нас обложили первостатейной бранью, в которой я не уловил ни одного знакомого слова. Изенгрим не остался в долгу, рявкнул в ответ и усилил хаос телекинезом. Где-то посыпалось стекло.

Негодяи — Фрикко и компания — протиснулись через проход между лотками небольшого рынка, свернули нескольких торговцев и попытались использовать фору на довольно длинном участке относительно незанятой улицы.

Чирливилли щелкнул кнутом и устремился следом. Каким-то образом ему даже удалось обогнать криминалов и, поравнявшись, дать своим бортом. Талула юркнула внутрь, упав в мои объятия. Теперь в них стало тесно, потому что до этого момента я держал Гермиону. На щеках моей возлюбленной горел румянец, глаза вылезли на лоб. «Феерично!» — выдохнула чародейка, и никто не стал опровергать это мнение.

Карету Фрикко швырнуло на стену здания. Она проехала метров десять, с дьявольским звуком скребя каменную кладку, пока ей не встретилось крыльцо без навеса. Обычное такое, ступеней в пять.

— Держись! — закричал Зубастик.

Ну вот, опять за рыбу деньги! За сегодня я слышал это слово уже миллион раз и так и не понял, какая от него практическая польза. Зачем кричать: «Держись», если держаться не за что? Вместо ответа Изенгрим тоже упал в мои объятия. Теперь в них было уже трое.

Наша карета вильнула вправо, а карета негодяев продолжала нестись во весь опор. Крыльцо ей перемахнуть было не суждено. Лошади, не будь дурами, перемахнули через ступеньки, но экипаж не умел ни прыгать, ни летать. С невообразимым грохотом карета криминалов столкнулась с препятствием, дышло обломалось — и лошади помчались, освобожденные, вниз по улице. Кучер описал высокую дугу и пропал из виду (позже выяснилось, что он зацепился штанами за флюгер на здании по соседству и повис).

Дальше произошло то, чего мы ожидали. Неприятельская карета встала на дыбы, крутанулась и рухнула, расколовшись пополам, на брусчатку. Колеса, подпрыгивая, покатились в разные стороны, крыша уехала, двери перестали выполнять свои обязанности. И среди всего этого — пятеро рож во главе с селедочногубым.

Мы остановились и атаковали конкурирующую фирму, пока она не пришла в себя. Впрочем, торопились излишне. Бандиты были, как говорит один мой приятель-чародей, ни петь ни танцевать. Издавая невнятные звуки, компания ползала среди обломков, пытаясь понять, на каком свете находится.

Мы им показали. Изенгрим обрушился на бандитов, словно коршун на голубку. Он выудил из кучи маргиналов самого колоритного, решив, что тот и есть главарь, и сунул ему под нос волшебную палочку.

— Где камень?

— Ы?..

Фрикко сделал попытку упасть в обморок, но Зубастик умел быть назойливым. Повторил свой вопрос и приготовил руку, светящуюся зеленым, ту самую, которая недавно так взбодрила меня.